От предприятия, построенного по описанным выше принципам, не следует ожидать никаких экстравагантностей в отношении ведения хозяйства, ибо обычно объекты, обеспечивающие максимальный заработок на затраченный трудодень и обеспечивающие капиталистическому хозяйству максимальную прибыль, располагаются в одной плоскости. Однако эмпирические исследования свидетельствуют, что в ряде случаев структурные особенности крестьянского семейного хозяйства вынуждают крестьянина отказываться от образа действий, диктуемого обычной формулой расчета капиталистической прибыли.
Подобные различия выражены особенно четко в густонаселенных районах, где недостаток земли лишает крестьянскую семью возможности полностью реализовать свою рабочую силу в условиях оптимальных форм организации труда, т. е. таких, которые обеспечивают максимальный заработок. Для капиталистического хозяйства такие оптимальные формы организации, при которых достигается оптимальный уровень производственной интенсификации, являются обязательной нормой. Ибо в условиях дальнейшей интенсификации, согласно закону убывающего плодородия, постоянно снижается эффект от увеличения затраты труда и, следовательно, неотвратимо уменьшается чистая прибыль. Наоборот, в крестьянском хозяйстве, страдающем от малоземелья, стремление к покрытию потребностей в течение года заставляет семью прибегать даже к малорентабельной интенсификации и ценой снижения заработка на трудодень добиваться роста валового трудового дохода за год.
Так, в обследованных проф. Э. Лауром малоземельных хозяйствах Швейцарии крестьяне утраивали интенсивность. При этом они существенно теряли в заработке на единицу выработки, но зато выигрывали возможность на очень ограниченном участке земли полностью использовать свою рабочую силу и прокормить семью. Таким же образом малоземельные крестьяне северной и западной России расширяют посевы льна и картофеля, часто менее рентабельные по сравнению с овсом, но за этот счет обеспечивают более высокую производительность труда и повышают валовой заработок семьи.
Другими словами, капиталистическое хозяйство может повышать интенсивность выше оптимальной лишь в том случае, если изменившаяся конъюнктура рынка сама сдвигает этот оптимум в направлении более высокой интенсивности. В семейном же трудовом хозяйстве интенсификация возможна без каких-либо рыночно-конъюнктурных изменений и только под нажимом внутрихозяйственных сил: в первую очередь вследствие неблагоприятного соотношения между размерами семьи и земельного надела. Описанные здесь особенности крестьянского семейного хозяйства, безусловно, накладывают отпечаток на всю национально-экономическую систему, если эта последняя складывается исключительно на базе семейного хозяйства и в силу этого лишена категории заработной платы.
Эта специфика выступает особенно четко при анализе ренты в условиях семейного хозяйства.
Абсолютная рента как объективная народно-хозяйственная категория дохода, которая складывается из валового дохода за вычетом вещественных издержек производства, заработной платы и обычного процента на капитал, естественно, невозможна в семейном хозяйстве просто потому, что вычитаемые величины в этом случае отсутствуют. Тем не менее для товарных семейных хозяйств обычные рентообразующие факторы, конечно, сохраняются, в том числе более высокое плодородие земли, меньшая удаленность от рынка, и продолжают все сильнее влиять на доходы и размер выработки на единицу труда.
Более глубокий анализ показывает, однако, следующее: один только неделимый трудовой доход семейного хозяйства и соответственно благополучие хозяйствующей семьи не увеличиваются в такой степени, в какой растет рента капиталистического предприятия под действием тех же факторов, ибо трудящийся крестьянин, констатируя рост производительности труда, безусловно, постарается добиться равновесия внутрихозяйственных факторов еще раньше, т. е. при меньшей степени самоэксплуатации своей рабочей силы. Он удовлетворяет потребности семьи несколько полнее в условиях меньшего напряжения ее усилий и как следствие – снижает техническую интенсивность хозяйства в целом.
Однако, по мнению А. Н. Челинцева и Н. П. Макарова, эта напоминающая ренту ситуация, выражающаяся в несколько более высоком жизненном уровне, не является продолжительной, ибо территории, где такое возможно, без сомнения, привлекут поток населения из менее благополучных зон, в результате чего произойдет дальнейшее мельчание земельных наделов, что, в свою очередь, повлечет за собой интенсификацию крестьянского труда и соответствующее снижение благосостояния до обычного уровня.
Если в таких условиях начнут действовать аренда и свободная продажа земли, то, естественно, цена на нее будет определяться капитализацией ренты, так как категория ренты даже в нашем нынешнем понимании этого слова, как мы только что видели, вообще отсутствует в исследуемом нами хозяйственном укладе.
Тем не менее совершенно бесспорно, что при землепользовании в условиях товарно-денежных отношений переход наделов из одних рук в другие не может происходить безвозмездно. Таким образом, перед нами встает основной вопрос экономики семейного хозяйства: чем определяется цена земли? Что может заплатить крестьянское хозяйство за землю и за сколько оно ее отдаст?
Мы сможем ответить на поставленный вопрос, если подойдем к нему, отталкиваясь от понятия специфической рентабельности, которую мы выявили для трудового семейного хозяйства. При таком подходе следует, что аренда или приобретение земли будут выгодными для крестьянской семьи, только если с ее помощью можно будет добиться равновесия в хозяйстве либо за счет более высокого, чем до сих пор, уровня жизни, либо за счет меньшего напряжения рабочей силы.
Крестьянские хозяйства, владеющие значительными наделами и, следовательно, имеющие возможность использовать всю рабочую силу семьи при оптимальном уровне интенсивности сельскохозяйственных работ, не нуждаются в аренде или покупке земли с целью ее производственного использования, и любая затрата в этом направлении представляется крестьянину нерациональной, ибо она не способствует улучшению материального благополучия семьи и ведет лишь к расходованию средств.
Для семьи же, владеющей малым наделом, на котором может быть использована лишь часть ее рабочей силы, приобретение нового объекта с целью реализации неиспользованных трудовых ресурсов представляется очень важным, так как позволяет приблизить степень интенсификации хозяйства к оптимальному уровню, а зачастую и использовать рабочее время, ранее обреченное на вынужденную потерю.
В обоих случаях увеличение заработка на выработанную единицу и, следовательно, подъем благосостояния могут быть столь значительными, что семейное хозяйство получит возможность значительную часть валового дохода, полученного с вновь приобретенного участка, использовать на уплату аренды или покупки.
Несмотря на кажущуюся парадоксальность, мы смеем даже утверждать, что крестьянское хозяйство будет готово платить за землю тем больше, чем ее у него меньше и чем оно беднее. В результате нам придется признать, что цена на землю как объективная народно-хозяйственная категория зависит от сложившейся конъюнктуры земельного рынка, т. е. от степени и остроты нужды в земле среди малоземельных, а также от предложения оставшейся по каким-то причинам свободной земли.
Таким образом, в системе семейного хозяйства уровень Цен на землю зависит не только от рыночной конъюнктуры сельскохозяйственных продуктов и вытекающей из нее рентабельности аграрного производства, а в еще большей степени от увеличения плотности сельского населения региона.
Исследования проф. В. А. Косинским динамики земельных и арендных цен в России, а также соответствующие Работы Э. Лаура по крестьянскому хозяйству в Швейцарии свидетельствуют, что цены, которые малоземельные крестьянские хозяйства платят за землю, значительно превышают капиталистическую абсолютную ренту и могут служить эмпирическим подтверждением наших теоретических постулатов.
Чрезвычайно интересно, что обстоятельства, связанные с другой народно-хозяйственной категорией – с обычным для товарного рынка процентом на капитал, в рамках семейного предприятия проявляют себя аналогично.
Ясно, что использование капитала будет выгодным семейному хозяйству, только если в результате оно получит возможность при более высоком благосостоянии, чем прежде, обеспечить равновесие между тяжестью труда и степенью удовлетворения потребностей.
Во всех случаях, когда новые затраты капитала – будь то за счет повышения производительности труда или расширения зоны его приложения – обещают подъем благосостояния, семья готова платить на него очень высокий процент. Но, естественно, он не должен быть столь высоким, чтобы свести на нет выгоду, ожидаемую от нового приложения капитала.
