Саша перевела взгляд на Кузьмича. На нем был хорошо сшитый и, видимо, дорогой костюм, под стать костюму сорочка, галстук и башмаки на толстой подошве. Странно было все это видеть на человеке, который, как твердо знала Саша, никогда не придавал значения одежде, был равнодушен и ко всем прочим благам. Да и носил он одну лишь военную форму, после того как в семнадцатом году сбросил брезентовую робу каторжника.
Кузьмич будто разгадал ход ее мыслей. Поднес к глазам кисть руки с крупным рубином на пальце, подышал на камень, затем заботливо протер его рукавом пиджака. При этом хитро взглянул на Сашу.
И Саша вдруг все поняла.
Он это почувствовал, удовлетворенно улыбнулся, показал ей на табурет.
- Может, в сад пойдем? - сказала Саша. - В саду должно быть сейчас хорошо.
- Боюсь. - Кузьмич помедлил. - Поджидая тебя, бродил по аллее. Там, ближе к морю, виноградник, потом бахча. Нагнулся над кустом - и вдруг змея! В метре от меня выскочила откуда-то большая змея. Я похолодел. С детства боюсь змей.
Он передернул плечами от отвращения.
- Сказал бы... Есть же здесь охрана!
- Есть, конечно. Только службу несут так, что никого и не увидишь. Да я здесь ненадолго. Приехал утром, а скоро снова в путь.
Саша не спросила, едет ли Кузьмич домой или командировка только начинается. Все, что нужно, он скажет сам...
Они сели за стол, перекинулись десятком фраз. Саша рассказала о семье, о теперешней службе Энрико, заговорила о Лоле. Потом не выдержала:
- Зачем я понадобилась? Где ты был все эти годы? Ведь ни разу не дал знать о себе. А теперь вдруг вспомнил. Говори же, в чем дело!
- Сразу разве ответишь? Сперва придется пояснить кое-что. Не будешь возражать? Так вот живем мы все труднее, если иметь в виду международные дела... Впереди просветления не видно. Впрочем, сама делай выводы. Я буду говорить, а ты суди. Едва Гитлер стал у власти, как немцы ушли из Лиги Наций и покинули конференцию по разоружению. В последние дни того же тридцать третьего года был убит румынский премьер-министр Дука. А кто он был, этот Дука? Сторонник коллективной безопасности. Тогда же пошла гулять по свету известная фраза Гитлера: "Отныне Германия вычеркивает из своего словаря слово "пацифизм". Следующий год. Гитлер объявил, что отныне в Германии нет коммунистической партии. Коммунисты или уничтожены, или загнаны в концлагеря... Страшная штука - эти лагеря!
- Видел их, Кузьмич?
- Видел. Видел и лагеря, и как на улицах Берлина евреи зубными щетками моют тротуары... Но пойдем дальше. В том же 1934 году в Вене убивают канцлера Дольфуса, в Марселе - югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Барту. Эти трое тоже мешали фашистам... Как же на все это реагирует блюстительница европейских порядков - Англия? Год спустя англичане дают согласие, чтобы Германия строила военные корабли, причем подводный флот немцев может составить чуть ли не половину тоннажа подводных сил Британии. Итак, немцы, тайно строившие свои крейсера и подлодки в Финляндии и Турции, Испании и Голландии, теперь делают это открыто у себя дома... Что было дальше? Муссолини напал на Абиссинию, а дивизии Гитлера вторглись в демилитаризованную Рейнскую зону. Затем тот и другой послали свои войска на подмогу Франко, сейчас топят в крови Испанскую республику. Далее. Лидеры Германии и Японии заключают пакт против Коминтерна. И последнее: вчера японцы спровоцировали инцидент в Китае, сейчас вводят туда свои войска.
- Зачем ты это рассказываешь? Я все знаю.
- Знать мало. Надо действовать.
- Что я должна делать?
- Погоди, Саша... Нефтяной пожар погасили, фонтан укротили?
- Да, сегодня.
- Человека, которого сняли с парохода, уже допрашивали?
- Готовились к допросу. Теперь подготовка закончена. Но я удивлена...
- Чему?
- Что тебе все известно в подробностях. Как я понимаю, это не твой профиль.
- Не мой, верно. Впрочем, это как посмотреть... Какова доля Баку в топливном балансе страны?
- Более восьмидесяти процентов нефти. А что?
- Можно не сомневаться, что об этом достаточно полно информированы и наши противники. Ты имела случай убедиться: они уже действуют.
- Зачем ты все это рассказываешь? - повторила Саша.
Кузьмич будто не слышал. Он продолжал:
- Недавно Гитлер заявил: "Германия перешагнула через трудности подготовительного этапа, теперь надо решить новую задачу - дать немецкому народу жизненное пространство". Вот так, ни больше ни меньше... А в Англии готовятся установить дипломатические отношения с правительством Франко. Значит, англичане уверены, что Испанская республика не выстоит... Там очень трудно, Саша.
- Слышала. Дважды подавала рапорт - ехать туда. А Энрико - он места себе не находит... Неужели не выстоят?
- Боюсь, фашизм выиграет свою первую схватку. Но главное у них впереди. Главное - это мы.
- Зубы сломают!
- Сломают, - кивнул Кузьмич. - Только нам не безразлично, как глубоко вонзятся они в тело нашей страны, сколько ран нанесут, прежде чем им вышибут эти зубы.
- Ты меня потому позвал?
- Да. Уполномочен предложить новую работу.
- Что именно?
- Это нефть, Саша.
- А я чем занимаюсь?
- Ты можешь делать гораздо больше. С твоим опытом, знанием языков...
- Значит, работа за кордоном?
Кузьмич кивнул.
- Где именно?
- В Германии. Цель все та же - защита советской нефти. Надеюсь, понимаешь, что всевозможные поджоги, взрывы и иные диверсии на промыслах и заводах Баку, Грозного, Майкопа планируются и готовятся за пределами нашей страны. В частности, в Германии. Вот нам и надо иметь свои глаза в одном из таких нацистских центров. Выбор пал на тебя. Это очень трудное дело. Так что...
- Могу отказаться?
- Во всяком случае, можешь подумать, прежде чем решить окончательно.
- Ты уже знаешь, как я отвечу... Я буду одна?
- Нет.
- С тобой?
- Я не в счет. Речь о другом. Но этот человек тоже хорошо тебе знаком. - Кузьмич выдержал паузу. - Будешь работать с Энрико.
Саша быстро посмотрела на него.
- Не шучу, - сказал Кузьмич и снова улыбнулся.
- Погоди, погоди... Выходит, он уже знает? Знает и дал согласие?
Кузьмич кивнул.
- А мне ни слова не сказал! - пробормотала Саша. - Глядел на меня ясными глазами - и ни звука. Когда же вы успели встретиться?
- Два часа назад. Так что он не успел еще глядеть на тебя ясными глазами... Словом, знал, что ты согласишься. Вот только беспокоился: как все будет с Лолой?
Саша вздохнула, плотно сжала губы.
- Может, побудет с бабушкой? - осторожно сказал Кузьмич. - А нет - так заберу к себе. То есть в семью моей сестры. Я ведь тоже не бог весть какой домосед...
- Поедет к бабушке, - сказала Саша. - Та давно ее зовет.
- Ну, ежели так, - значит, решено. Отправь дочку пораньше, как только сможешь. Приказ о твоем перемещении не замедлит. Будешь откомандирована ко мне. Предстоит немалая подготовка. Да и поездить придется, пока доберешься до места... Но обо всем этом - в свое время.
Саша встала. Поднялся с места и Кузьмич, обнял ее за плечи, посмотрел в глаза.
- Нет ли сомнений, иных причин?..
Саша покачала головой.
- Все же подумай. Если вдруг откажешься - тебя не упрекнут, поймут правильно.
- Мы все решили... Я вот о чем, Кузьмич. Сегодня довелось встретиться с одним человеком. И теперь я вспомнила о нем: может, пригодится?..
И Саша рассказала об операторе с нефтеперерабатывающего завода Готфриде Пиффле.
- Ну что ж, - сказал Кузьмич. - Это интересно. Спасибо, Саша.
- Еще я хотела бы спросить... Тебе решительно нельзя появляться в городе?
- А что такое?
- Пообедал бы у нас. Я знаешь какая хозяйка!
- Не в этот раз. - Он взглянул на часы. - Очень трудно со временем.
- Сегодня же уезжаешь?
- Есть спешные дела...
Они вышли из комнаты. Хотя широкие листья разросшихся инжирных деревьев плотно загораживали солнце и на веранде господствовал сумрак, здесь было куда жарче.
Постояли, перед тем как расстаться.
Остро пахло укропом, мятой. К этим ароматам примешивался едва уловимый запах дыма. Было знойно и тихо. Даже море не так шумело лишь изредка можно было расслышать слабые всплески воды у песчаного пляжа.
- Тишина, - сказал Кузьмин. - Тишина и покой.
Будто нет на свете фашизма и прочей мерзости и тебе не надо снова готовиться в трудную командировку.
- Опять в банду.
- В банду - ты это верно заметила. Но теперь все будет посложнее. Однако и ты ведь не та, что была прежде. Опыта прибавилось. Да и у нас совсем иные возможности.
ПЯТАЯ ГЛАВА
По утрам в теплое время года в берлинском парке Тиргартен можно было встретить десятки всадников. Сюда на прогулки по аллеям для верховой езды собиралась столичная знать - похвастать породистыми конями, покрасоваться...
Сегодня небо хмурилось, низкие тучи предвещали дождь, и на пустынных аллеях можно было увидеть только служителей, сгребавших в кучи валежник и опавшие листья.
