В целом я очень доволен своей трудовой биографией. Знал очень много умных и хороших людей, со многими из которых посчастливилось вместе работать. У меня всегда была живая и интересная работа.
— По вашим словам выходит, что партийный комитет НИ-ИДАР поддерживал тематику ЗГРЛ? А как вы можете охарактеризовать отношения, сложившиеся у Кузьминского с Марковым?
Да, партийный комитет единодушно поддерживал в работе директора и главного конструктора Кузьминского Ф.А., также как и работы других главных конструкторов. Во-первых, все работы, проводимые в институте, были заданы постановлениями ЦК и Совмина, а во-вторых, члены партийного комитета сами, будучи хорошими специалистами, участвовали в создании систем и прекрасно были информированы о положении дел в институте.
С Марковым у Кузьминского отношения сложились ещё со времён совместной работы в КБ-1. Причём эти отношения были весьма своеобразными. Иногда их можно было назвать дружескими, но в значительной степени они зависели от состояния дел в институте, а также от других, одному только Маркову понятных факторов. Так, придя директором в НИИ-ДАР в 1963 году, Марков пригласил Кузьминского на должность главного инженера и заместителя директора по науке. Затем, некоторое время держал его в подвешенном состоянии. Не без участия Маркова, уже в ранге заместителя министра радиопромышленности, Кузьминский назначается начальником тематического НИО и главным конструктором по загоризонтной тематике. Это был достаточно мирный и спокойный период в их отношениях. С подачи того же Маркова в 1975 году Александр Александрович был назначен еще и директором НИИДАР. Но как только появлялись трудности в работе, ситуация резко менялась. Особенно это проявилось после освобождения Маркова от должности заместителя министра и возвращения его в кресло директора НИИДАР в 1981 году.
Мне было известно, со слов очевидца, что когда они возвращались в Москву в одной машине с тяжелого совещания в Солнечногорске, Марков обратился к Кузьминскому со словами: «Признайся Франц Александрович, что это ты неправильно выбрал место дислокации Черниговского объекта, что и отразилось на его плохой работе». На что Кузьминский с недоумением возразил, что ведь мы вместе, включая заказчика, выбрали место дислокации, с целью закрытия дыры в радиолокационном поле страны. После этого разговора Марков резко изменил свое отношение к Кузьминскому. Ему необходимо было выбрать крайнего.
Я обратил внимание, что когда все складывалось благополучно Марков, как и мы все, называл Кузьминского Александром Александровичем. Как только возникали проблемы или трудности, он тут же начинал называть его Францем Александровичем (как указано в паспорте). По этому фактору мы мгновенно узнавали об их отношениях и обстановке вокруг ЗГРЛС. Еще примечателен один запомнившийся мне эпизод, который произошёл после возвращения Маркова в НИИДАР.
Как-то Александр Александрович зашел ко мне в партком и, переговорив, я вышел в коридор его проводить. Прощаясь, мы подали друг другу руки. В это время мимо нас, сделав вид, что не замечает, быстро прошел Марков. А на следующий день при встрече он заявил, что возмущен моим поведением, я не должен был протягивать руку Кузьминскому и принимать его в парткоме. На это я ответил, что мы с Кузьминским много лет работали вместе и всегда были друзьями. А теперь, только из-за того, что у вас испорчены отношения, я не должен ему подавать руку? Нет, Владимир Иванович, так дело не пойдет. Вы первый перестанете меня уважать за это. Он пристально посмотрел мне в глаза и, думаю, мы тогда оба поняли, что не сможем сработаться. Марков привык, чтобы ему все безоговорочно подчинялись, а тут какой-то секретаришко посмел иметь свое мнение.
И конечно Владимир Иванович не возражал при переводе меня в ЦНПО «Вымпел». Выжив в противоборстве с Мусатовым, Марков не хотел, чтобы в НИИДАРе партком возглавлял относительно независимый секретарь.
— Некоторые специалисты утверждают, что Кузьминского буквально подталкивали к тому чтобы он выставил на государственные испытания еще сырую систему. При этом на доработку аппаратурного комплекса требовались еще как минимум 1,5–2 года. Так ли это?
— Да, так было реально. Наш институт попал в тот период в довольно сложную ситуацию. К новой РАС Мусатова из-за того, что ее стоимость по данным экспертов значительно возрастала, а обещанные характеристики не находили подтверждения, руководители заметно охладели. Постановка на боевое дежурство первой, уже построенной боевой ЗГРЛС задерживалась из-за сложных научно-технических проблем.
Директору НИИДАР Маркову надо было как-то себя проявить, доказать, что он на этом посту справляется лучше Кузьминского. Я участвовал практически во всех совещаниях по ЗГРЛС. Сам видел, как настойчиво Марков, ещё будучи заместителем министра, подталкивал главного конструктора СПРН Владислава Георгиевича Репина к испытаниям чернобыльской ЗГРЛС. При этом Кузьминский не возражал. Да и как он мог постоянно возражать начальнику, которому был непосредственно подчинен. А потом эти испытания показали, что огромный радар не может работать с заданным качеством. В тот период для Кузьминского наступили «черные дни». Он попал в крайне сложное положение. Общую негативную ситуацию вокруг ЗГРЛС обостряла еще и позиция директора института. Нужно было, как можно больше проводить экспериментальных работ, накапливать статистический материал, дорабатывать программы, проводить много кропотливых научных исследований. И, как говорят, «учить» видеть радиолокатор. Но интереса у Маркова к такого рода работам не было, и он не поддерживал Кузьминского в этих вопросах. Даже наоборот, любая инициатива Кузьминского, любые его действия встречались в штыки директором института. Кроме того, в силу своего характера, Марков не мог терпеть рядом с собой сильную, авторитетную и относительно независимую личность. Главный конструктор попал в положение, в котором, неся ответственность за громадное направление работ, он практически ничего не мог сделать.
— Но все же. Если бы Францу Кузьминскому дали время, то смог бы он доработать всю боевую систему ЗГРЛС?
— Думаю, что на этот вопрос никто не ответит достоверно. Но, на мой взгляд, в тот период значительно улучшить показатели функционирования системы ЗГРЛС мог только сам главный конструктор Франц Александрович Кузьминский. Только он. Я твердо уверен, что если бы Кузьминского не отстранили, а дали возможность плодотворно работать, то мы бы в этом направлении радиолокационной техники продвинулись бы значительно дальше. Были бы впереди всех стран мира. Ведь Кузьминский смог к созданию ЗГРЛС привлечь очень значительные ресурсы. Да, в общем-то, и Мусатов не был откровенным противником ЗГРЛС. Он, по-видимому, просто хотел перетянуть все ресурсы и силы на свой проект. Вот и делал демарши против загоризонтного направления в НИИДАРе. К этому руку приложили и извечные конкуренты нашего института из РТИ АН СССР.
По моему мнению, Кузьминский в своем научно-техническом поиске был прав. Думаю, что это направление будет развиваться и дальше. Возможно, что через некоторое время появятся мощные ЗГРЛС, работающие на дальностях до 10 тысяч километров. Не потерять бы накопленные с таким трудом знания и опыт, чтобы не начинать потом всё с начала».
Вот такая интересная беседа прошла у меня с якобы некомпетентным, как сообщала газета «Известия», бывшим секретарем парткома НИИДАР. Эта беседа разоблачает еще один газетный миф по ЗГРЛС о том, что решения по их созданию принимали дилетанты — парторг, комсорг, профорг и другие несведущие, но угодливые начальству лица. Как раз парторг и его команда были профессионалами. Тогда почему появилось это ложное обвинение в непрофессионализме ответственных за создание боевой системы ЗГРЛС руководителей в НИИДАРе, Минрадиопроме, Минобороны? Кто-то очень настойчиво, руками известно ученого и конструктора Кисунько, который был не в ладах в свое время с заместителем министра радиопромышленности Марковым, пытался окончательно через известные российские газеты опорочить отечественные работы по загоризонтной радиолокации. Но кому выгодно это делать? Что за силы воздействовали на общественное мнение в государстве в отношении ЗГРЛС? Во всяком случае, меня очень сильно задела публикация в газете «Известия». Для себя решил, что буду и дальше собирать материал по боевой загоризонтной системе и по возможности вновь опубликую объективный материал. Ведь, откровенно говоря, Франца Кузьминского просто вынудили уйти из НИИДАР. Позднее я смог достать на этот счет весьма интересные документы.
Глава 11 «Предновогодняя реабилитация Кузьминского»
В конце ноября 1993 года мне в редакцию журнала неожиданно позвонил знакомый полковник из аппарата Начальника Вооружения Вооруженных Сил РФ. Он сообщил, что из НИИДАРа к ним пришло приглашение на научно-техническую конференцию. Не осмыслив до конца услышанное, я в ответ хмыкнул в трубку, мол, ну и что, мало какие конференции проходят в этом институте.
