Салах ад-Дин лишь грустно улыбнулся. Он подозревал, что так и случится. Затем он послал за патриархом.
Патриарх был встревожен. Он имел все основания опасаться, что обман будет раскрыт и церковь лишится громадной суммы денег.
Салах ад-Дин долго смотрел на патриарха, потом перевел взгляд на караван. На одном из верблюдов чуть покачивался паланкин — там сидела любовница патриарха.
— Господин Ираклий, — сказал Салах ад-Дин, — вы не заплатили двадцать золотых выкупа за себя.
Патриарх заторопился, доставая кошель с золотом. Дрожащими пальцами Ираклий отсчитал монеты и положил их на поднос перед султаном.
Историки сообщают, что в Иерусалиме было выкуплено восемнадцать тысяч человек. От одиннадцати до шестнадцати тысяч (по разным источникам) католиков было продано в рабство.
Выкупленных горожан уводили из города тремя колоннами. Одну вели тамплиеры, вторую — иоанниты, третью — патриарх с Ибелином.
Ближе к побережью эти колонны разошлись в поисках приюта. Кое-кто укрылся в Тире, другие пошли к Триполи. Но молодой граф Триполийский не пустил в город беженцев — ему не нужны были лишние рты, зато отправил отряд рыцарей их грабить. Произошла стычка с солдатами Ибелина. Многие из беженцев добрались до Антиохии и осели там, еще больше укрылось в Киликийской Армении. Те колонны, которые двинулись по побережью к югу, надеялись остановиться в Аскалоне. Но к тому времени, когда они туда добрались, Аскалон уже был сдан по приказу короля мусульманам. Пришлось идти дальше, в Египет. Многие умирали от голода и жажды, погибали от набегов разбойников. Добрались до Александрии. Там зимовало около сорока венецианских и генуэзских судов. Корабельщики согласились взять тех, кто мог оплатить проезд. Более тысячи бедняков осталось на берегу. Тогда наместник Салах ад-Дина вызвал к себе корабельщиков и спросил:
— Почему вы так плохо относитесь к своим единоверцам? Ведь вы такие же христиане, а оставляете своих бедняков здесь, понимая, что они попадут в рабство.
Итальянцы объяснили свой поступок тем, что у них нет пищи для бедняков и не хватит пресной воды.
Тогда эмир послал на суда хлеб и воду на всех и пригрозил, что, если бедняков не возьмут, он отнимет у корабельщиков паруса. Если же они посмеют выбросить бедняков за борт, то пускай пеняют на себя: больше им в Египте не торговать.
Так кончился христианский век в Иерусалиме.
Интриги византийского двора
Византия, наследница Римской империи, смогла продержаться тысячелетие, не только обороняясь против персов, арабов, сельджуков и монголов, но и сама переходя в наступление и распространяя порой свою власть на значительную часть Ближнего и Среднего Востока. В Византии встречались Европа и Азия, сила ее заключалась в том, что она их соединяла, слабость — в том, что она была им чужда.
Византия была слишком велика, границы империи растянулись на тысячи километров, и подданные ее принадлежали к десяткам народов, сотням племен и многим вероисповеданиям. В конце XI века империя была настолько древней, настолько закосневшей в регламенте обычаев и правил, в традициях интриг и дворцовых переворотов, что выражения «византийские интриги», «византийское коварство», «Византийская хитрость» стали расхожими.
На протяжении своей тысячелетней истории Византия столько раз бывала на краю гибели, столько раз враги и союзники полагали, что ей осталось жить считанные дни, что даже сами византийцы привыкли к такому образу жизни.
Византию многократно спасала не доблесть полководцев и не мудрость императоров, а вражда между ее противниками. Их союзы распадались — сами или с помощью Византийской политики.
Конец XI века — война с сицилийскими норманнами, которые захватили почти всю европейскую часть Византии. Одновременно с востока наступали сельджуки, отторгшие Малую Азию. Против норманнов удалось найти союзников — венецианцев, которым норманны подрывали торговую монополию в Средиземном море, и тех же сельджуков. Сельджуки недолго были едины, и их царство распалось. Пользуясь разногласиями между тюркскими правителями, византийцы возвратили себе часть утерянных территорий.
Но тут возникла угроза с севера. Началось наступление печенегов. После ряда тяжелых поражений Византии удалось привлечь на свою сторону половцев и нанять отряды фландрских рыцарей. С их помощью византийцы разгромили орды печенегов.
Новой угрозой стал Первый крестовый поход, так как крестоносцы были опасными союзниками, хотя шли отвоевывать земли, формально принадлежавшие Византии. Крестоносцев удалось спровадить, а впоследствии использовать для восстановления мощи империи.
К этому периоду относится важное изменение в политике Византии. Если раньше спесивые ромейские императоры, наследники Рима, с презрением относились к династическим союзам, не желая портить императорскую кровь, то отныне они стремятся к таким союзам, понимая, что родственные связи с дворами Европы — реальная помощь во внешней политике.
Император Мануил из династии Комнинов, деятельность которого связана с подъемом Византии и возвращением ее могущества, был наполовину венгром. Он женился на графине Берте фон Зульцбах, которая приняла при короновании имя Ирина (что не мешало этому сластолюбивому монарху открыто жить со своей племянницей Феодорой). В 1159 году Ирина умерла, оставив дочь, и Мануил стал искать себе новую жену. Политические соображения были столь важны, что он пренебрег знатными византийскими невестами и обратил свой взор за рубеж. Для него были важны связи с правителями латинских государств в Палестине, так как Мануил рассчитывал использовать их войска в своих интересах. Выбор его пал на графиню Мелизанду Триполийскую. Состоялась помолвка, однако вскоре обнаружилось, что графиня страдает психическим заболеванием. Помолвка была расторгнута. После этого Мануил просил руки антиохийской княжны Марии, славившейся несказанной красотой. Свадьба состоялась в 1161 году, и самая красивая женщина христианского Востока, которая, по словам греческого летоипсца, была «так прекрасна, что перед ее красотой меркли рассказы об Афродите», вошла в императорский дворец, не подозревая, какая страшпая судьба ей уготована.
Через семь лет совместно с иерусалимским королем Амори Мануил совершил поход в Египет. К тому времени и Амори был связан родственными узами с Византией, так как женился на внучатой племяннице Мануила.
Где интригами и подкупом, где военной силой, где политическим давлением, Мануил укреплял империю. В начале пятидесятых годов ему удалось обуздать непокорную Сербию, посадив там на престол жупана Стефана. В течение нескольких лет тот оставался верным вассалом. Когда же Стефан проявил непокорность, армия Мануила в 1173 году заставила его сложить оружие.
Чтобы нейтрализовать весьма опасное для Византии Венгерское королевство, Мануил активно вмешивался в его дела, тем более что по матери он имел там близких родственников. Со смертью короля Гезы II Мануил в 1163 году совершил туда поход и взял в заложники Белу, наследника престола. Белу воспитывали при византийском дворе, надеясь превратить в настоящего византийца, и даже обручили с Марией, дочерью Мануила. В удел ему были выделены Далмация и Хорватия. Однако это не прекратило сопротивления венгров. Византийцы вновь вторглись в их страну, и 8 июля 1167 года произошло сражение у Землина. Основной ударной силой венгерской армии были рыцари, вооруженные длинными копьями. Сначала их пытались остановить лучники. Но стрелы не пробивали доспехов, и конница венгров упорно двигалась вперед. Зато в схватке с Византийской кавалерией, имевшей опыт борьбы с конницей норманнов, длинные копья стали скорее помехой — сильнее оказались железные палицы ромеев. Рыцарское войско венгров было разбито. Венгрия признала сюзеренитет Константинополя.
Все шло к тому, что Бела, крещенный в православной церкви и нареченный Алексеем, женится на Марии и унаследует византийский и венгерский престолы. Однако в этот план внесла коррективы прекрасная Мария Антиохийская, родившая 14 сентября 1169 года мальчика, которого также назвали Алексеем. Вопрос о престолонаследии в Византии разрешился сам собой. Невесту у Белы отняли, надежды на византийский престол тоже. Правда, Мануил постарался не разрывать отношений с венгерским наследником. Ему предложили в жены другую родственницу императора, и, когда в 1174 году Бела занял венгерский престол, он сохранил с Византией тесные связи.
Целью Мануила было завоевание Италии и восстановление Римской империи. Он надеялся на поддержку венецианцев и германского императора Фридриха Барбароссы. Однако Барбаросса отнесся к планам Мануила весьма настороженно. У него были свои интересы в Италии. Он намеревался использовать византийцев, но не служить им.
