с новой системой ценностей, основываясь на наших новых взаимоотношениях с Иисусом Христом (Римлянам, 6:1-6; Матфея, 16:24; Галатам, 2:20: Иоанна, 3:3,5). Библейская картина изображает природную личность безнадежной в силу фиксации ее на самой себе. [191]
Необходимы трансформация, изменение нашего сознания, распятие самих себя и духовное возрождение. Тогда мы сможем стать новыми творениями с Богом и качествами Бога в центре нашего существования (Римлянам, 12:2; Филиппийцам, 2:5-8; 2 Коринфянам, 5:17). В этом процессе наше желание восставать против Бога превратится в жизнь, подчиненную Его воле. Павел заметил, что это обновление происходит ежедневно, а Иисус отметил, что эта трансформация завершена действием силы Святого Духа (1 Коринфянам, 15:31; Иоанна, 3:5).
Необходимо отметить, что этический идеал христианства далек от идеи самосовершенствования посредством светской модели самосовершенствования. Скорее, это нравственное взаимодействие с превращающим фактором Святого Духа. Нравственный идеал христианства не может быть моделью, основанной на самосовершенствовании в силу того, что самосовершенствование своими собственными силами неизбежно еще глубже приводит человека к центральной проблеме гордости и самодовольства. (Двайт Муди однажды заметил, что если кто-нибудь когда-либо и попадет в Царствие Небесное посредством своих собственных усилий, то мы никогда не услышим об итогах этого).
Необходимо также осознать, что христианская этика является, в конце концов, положительной силой. Она направляет от смерти самопоклонения к любви к Богу и нашим ближним, которая выражается в альтруизме и служении людям.
Характер Бога: основа христианской этики. Самой важной основой христианской этики является Бог. Без Бога не существует ни одного стандарта или закона. Закон, как это следует из Священного Писания, основывается на характере Бога. Важнейшими качествами Бога, изображенными в Ветхом и Новом Заветах, являются любовь и справедливость (Исход, 34:6-7; Иоанна, 4:8; Откровение, 16:7; 19:2). Любовь можно понимать как сущность закона, в то время как справедливость определяет его содержание. [192] Библейская история дает некоторое представление о божественной любви и справедливости в действии, поскольку Бог обращается к миру, лежащему в самой глубине греха.
Концепция «любви», так же, как и понятие «бога», бессмысленна до тех пор, пока не дать ей определение. Для того, чтобы определить, что же такое любовь, христианин, исследователь Библии, обращается к этой святой книге, потому что именно здесь Бог, который Сам есть любовь, открыл Себя конкретным образом, доступным для человеческого понимания. Христианскую любовь можно исследовать по тринадцатой главе 1 Послания к Коринфянам по действиям и отношению, выраженным Иисусом (пятнадцатая глава Луки дает огромное количество материала по этому вопросу), а также по тому важному значению, которое имеют Десять Заповедей. Даже короткое изучение откроет то, что между тем, что называют любовью люди, и божественной концепцией любви, которое направлено на достижение самого высшего блага других людей, даже если это враги, лежит огромное качественное различие. Джон Пауэлл определил сущность божественной любви следующим образом: он сказал, что эта любовь сосредоточена скорее на том, чтобы отдавать, нежели на том, чтобы получать. [193]
Подобно этому, Эндрю Нигрен в своем интересном исследовании человеческой и божественной любви заключил, что «между двумя такими противоположными друг другу силами, как Эрос (человеческая любовь, которая стремится к получению вознаграждения от объекта своего внимания) и Агапе (божественная любовь, которая находит свою радость в том, чтобы отдавать объекту своего внимания). Эрос начинается с чувства нищеты и пустоты и ищет Бога и других людей для того, чтобы найти удовлетворение своим желаниям, в то время как Агапе, «исполненная божественной благодати, выливается в любовь» к другим людям. [194] Потому-то христианская любовь и не имеет ничего общего со всем тем, что чаще всего называется человеческой любовью.
Карл Генри очень кстати написал о том, что «христианская этика есть этика служения». [195] Наиболее фундаментальным объяснением этой этики являются две величайшие заповеди Христа — любовь к Богу и любовь к человечеству (Матфея, 22:37-40). Некоторые христиане приняли десять Заповедей как основной утверждение христианской этики. В этом они ошибаются. Из Нового Завета становится очевидным, что любовь является исполнением закона (Римлянам, 13:9; Галатам, 5:14). Десять Заповедей можно рассматривать как вырисовывание и конкретное разъяснение Закона Любви. Первые четыре заповеди разъясняют обязанности человека в отношении любви к Богу, в то время как последние шесть из них является объяснением аспектов любви человека к своим ближним. В этом смысле Десять Заповедей можно рассматривать как негативное объяснение Закона Любви и как попытку дать людям ряд конкретных инструкций, которые они могут использовать конкретным образом.
Одной из сторон этой проблемы негативного выражения как основы этики является то, что люди всегда стремятся узнать, когда им можно прекратить любить своего ближнего, когда в этом отношении можно достичь предела. Показательным моментом в этой связи является вопрос Петра о пределах в прощении. Петр, как и все «нормальные» люди, больше интересовался тем, когда он может прекратить любить своего ближнего, нежели тем, как ему продолжать любить его (Матфея, 18:21-35). Христос ответил на это, что в христианской любви предела нет. Никогда не наступит время, когда мы сможем прекратить любить, освободиться и стать «по-настоящему самим собой». В этом и состоит смысл двух величайших заповедей.
Положительная христианская любовь является отношением разума и сердца, которое никогда не может исчезнуть из жизни христианина. Это вечно-возрастающие взаимоотношения человека как с Богом, так и со своими ближними. Раз Бог стремится вернуть своих заблудших овец, раз Иисус умер за нас, когда мы были Его врагами, тем более мы должны стремиться относиться к своим ближним с бескорыстной любовью.
В этой связи необходимо отметить, что библейское предписание — «итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» — было дано в смысле любви также и к своему врагу (Матфея, 5:43-48). Совершенная любовь, та, которая исходит от Бога, является этическим идеалом. Таким же образом Иисус в своей притче об овцах и козах подразумевал, что христианская любовь в действии является единственной основой Его высшей справедливости (Матфея, 25:31-46; см. Также Иакова, 1:27). Это не следует рассматривать как спасение через дела. Христианскую помощь ближним следует рассматривать скорее как бескорыстную, а заботу о человеке — как следствие личного принятия любви Бога. Именно в активном ответе конкретной любовью к нашим ближним проявляется осознание, принятие и утверждение Божьей любви в нашей жизни. Это ответ человека, который оправдан верой через благодать. Исходя из этого, мы осознаем, что любовь к Богу никак не может быть отделена от любви к людям.
Антитеза законничества и антизаконничества. Наиболее сложным разделом в этической сфере для многих христиан является жизнь без уступки двум полярным ловушкам христианской этики —
