Верховный к этому времени значительно улучшил свои умения и навыки в управлении Красной армией и тылом, организуя отпор врагу. Он наметил, как ему представлялось, переломную операцию на самом слабом участке немецкого Восточного фронта – под Сталинградом, которой позже даст кодовое имя «Уран». Ежедневно на стол в кремлевском кабинете Сталина ложились шифрограммы о передвижениях войск стратегического резерва из Сибири, Дальнего Востока и других мест страны, совершавшиеся, как правило, ночью или в неблагоприятную погоду, когда вражеская авиация не в состоянии была вести разведку. Днем движение прекращалось и войска укрывались в населенных пунктах. Перемещение местного населения (в основном немцев Поволжья) из прифронтовой зоны почти исключало просачивание секретных сведений через гражданских лиц, лишало агентурную разведку противника возможности вскрывать дислокацию советских дивизий и полностью оправдало себя.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский, говоря о начальном этапе подготовки к контрнаступлению под Сталинградом, а также об отношении И. В. Сталина к военной хитрости и к сохранению будущих действий советских дивизий в тайне, пишет:
«Главнокомандующий ввел режим строжайшей секретности на всю начальную подготовку операции… Нам в категорической форме было предложено никому ничего не сообщать о ней, даже членам ГКО. Сталин предупредил, что кому нужно, он сам скажет о подготовке операции. Мы с Г. К. Жуковым могли довести до командующих фронтами лишь то, что непосредственно касалось каждого из них, – и ни слова больше». (Выделено мной. – В. М.) [2]
Распоряжением Верховного запрещалось давать какие-либо указания и вести переписку даже шифром по вопросам подготовки и проведения будущего наступления. Сам же он всю войну опирался в основном на строго ограниченный круг военных советников и специалистов, как по занимаемой ими должности, так и по его выбору, которым он всецело доверял, так как много раз уже проверил их в сложных обстоятельствах войны.
Для решения этой воистину главной задачи с июня 1942 года Сталин приглашает к себе максимальное количество специалистов различных направлений. И только убедившись, что он как Верховный главнокомандующий находится на правильном пути, ведущем к победе, он начинает вместе со своим военачальниками превращать стратегический замысел Ставки ВГК в конкретный план и практические действия, в первую очередь по подготовке резервов, боевой техники, боеприпасов и др., постоянно согласуя одновременно проводимые мероприятия на Западном, Калининском и Сталинградском фронтах.
Всего в кремлевском кабинете во второй половине 1942 года Верховный главнокомандующий принял следующее количество посетителей:
♦ в июне – 216 человек;
♦ в июле – 243 человека;
♦ в августе —196 человек;
♦ в сентябре – 200 человек;
♦ в октябре – 234 человека;
♦ в ноябре – 215 человек;
♦ в декабре —162 человека;
Всего —1466 человек.
(Подсчитано автором. – В. М.) [3]
Эти записи в «Журнале посещений кремлевского кабинета Сталина» каждый может примерить на себя. Например, если бы кто-то записывал каждый день, что вы делали и с кем встречались, кто к вам приходил, то, думаю, что даже через много лет конкретный день встал бы у вас перед глазами, если и не на все сто процентов, то уж по большей части точно. Так и по «Журналу посещений…» кабинета Сталина, если его статистически обработать, можно увидеть, когда и кто к нему вызывался, в какое время и по какому поводу.
Из этого подсчета можно делать определенные выводы, тем более если эти посещения наложить на события в жизни страны того периода. Так что и бюрократия иногда может давать хорошую пользу делу. Но самое главное, по записям в «Журнале…» можно увидеть работу Верховного главнокомандующего в тот период, как по объему, так и по направлениям, – с кем именно он встречался, что предпринимал и т. д.
Итак, в кремлевском кабинете за шесть месяцев 1942 года из общего числа 1466 посетителей было принято 230 человек, ранее у него не бывавших. То есть в среднем каждый месяц за полгода своей работы Главковерх вызвал к себе для консультаций, а также по вопросам руководства их деятельностью около сорока новых специалистов. Но еще более интересным является внимание Сталина к приему посетителей по их профессиональной принадлежности. Ведь этот подсчет может дать ответ и на такой, к примеру, вопрос: «Один ли Сталин, никого не слушая, руководил всем в стране, в том числе и военными, не принимая их рекомендации в расчет?»
Нет. Как показывают подсчитанные автором данные, такая постановка вопроса не соответствует действительности, так как в своем руководстве страной и армией Верховный главнокомандующий постоянно опирался на советы знающих людей: руководителей страны, военачальников, специалистов разного профиля, работников тыла из областей страны, директоров заводов, конструкторов военной техники, оружия и т. д.
Вот кто был вызван в кремлевский кабинет из 230 вновь прибывших посетителей, а значит, особо необходимых вождю специалистов, в самый трудный для страны период – с июня по конец декабря 1942 года:
1. Руководители:
♦ наркомы – 6 %;
♦ областей – 3 %;
♦ НКВД —3 %;
♦ дипломаты – 0,5 %;
♦ другие – 0,5 %;
Всего—13 %.
2. Военные:
♦ высшие военачальники – 6,5 %;
♦ комфронта, командармы и приравненные к ним – 34,1 %;
♦ начальники управлений наркоматов, в том числе НКО —10 %;
♦ работники Генштаба – 6,5 %;
Всего – 57 %.
3. Руководители тыла:
♦ заводов, конструкторских бюро и др. – 7,5 %;
♦ сельского хозяйства – 0,5 %;
♦ авиаконструкторы, разработчики оружия и др. – 8 %;
Всего– 16 %.
4. Пропагандисты:
♦ газетчики —1,5 %;
♦ писатели – 0,5 %;
♦ другие – 3 %;
Всего —5 %.
5. Иностранцы – 9 %;
Всего —9 %.
Итого: 100 %.
Особо следует проследить за вниманием Верховного к посетителям, имеющим отношение к военным специальностям (с июня по конец декабря 1942 года):
♦ авиация – 42,2 %;
♦ партизаны – 25,3 %;
♦ танкисты —15,5 %;
♦ артиллерия – 7 %;
♦ тыл РККА – 5,8 %;
♦ пехота – 2,8 %;
♦ флот —1,4 %;
Итого: 100 %.
Наверное, из вышеприведенной статистики станет понятно, что, выполняя свои обязанности по нескольким важнейшим государственным и военным должностям, Сталин постоянно опирался на интеллект, ресурсы и стратегию Жукова, Василевского, генерал-полковника артиллерии Воронова и других. Но последнее слово всегда оставалось за Иосифом Виссарионовичем, так как именно он по своей высокой должности давал разрешение на проведение той или иной войсковой операции в пределах фронтов и даже армий. И этому не всегда полностью доверять военным окончательные решения после определенного времени сражений на советских фронтах его научил печальный опыт боев в Крыму, под Харьковом, Ростовом и др.
Из многих рекомендаций он отбирал только те, которые считал нужными и правильными, чтобы потом самому не раскаиваться в принятых им итоговых решениях. В ходе отражения фашистской агрессии он учился военному делу, как говорил Ленин, «настоящим образом», и не стеснялся учиться! Мог сказать себе, что тут он оказался не прав. При этом в самых тяжелейших ситуациях на советских фронтах особо не винил никого в совершенных ошибках.
Вот почему в кремлевский кабинет Сталина приглашались те, кто мог ему помочь выработать верное решение тех или иных проблем, которые они знали лучше, так как были профессионалами своего дела. А большая их часть прибывала в этот высокий кабинет прямо с полей сражений. И без советов этих специалистов вряд ли что-то толковое могло у Верховного получиться. Лишь данные ему от природы личные качества помогали быстрее постичь то, чего он еще не знал. Есть даже подсчитанная исследователями норма, которую он установил себе сам: прочитывать (и ведь читал!) около 500 страниц текста ежедневно. А многие военачальники подтверждали, что, например, Верховный по памяти знал, вплоть до командира полка, тех, кто был у него на приеме или сделал что-то хорошее, впрочем, как и плохое, на фронте.
Очевидно, в ходе войны Верховный понял, что он поступил правильно, полностью не раскрывая своим военачальникам стратегический замысел Ставки ВГК. Напомню, что об операции «Монастырь», значительно влиявшей на события в боестолкновениях с противником в 1942 году, не знали его ведущие военные и другие советники. Да, ему стало тяжелее, так как приходилось учитывать каждое свое решение и слова советников в созданном им режиме строгой секретности.
