Понятие пиратства, получившее точное определение в Женевской конвенции, включает в себя незаконные акты насилия, содержание в плену или грабеж в открытом море, которые совершаются в целях личной наживы на частных судах и самолетах.
Несмотря на столь нелестную и строгую дефиницию, еще и сегодня пиратство не ликвидировано окончательно.
Глава II.
ПЕРВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ
Первые упоминания о мореходстве и пиратстве дошли до нас из района Восточного Средиземноморья, хотя и то и другое зародилось еще на несколько тысячелетий раньше на побережье Юго-Восточной Азии.
Побережье Малой Азии, изрезанное бухтами и заливами, и многочисленные острова, расположенные в восточной части Средиземного моря, создавали идеальные естественные укрытия для морских разбойников. Пираты предпочитали базироваться в хорошо укрытых, защищенных скалами и мелководьем местах, расположенных вблизи оживленных торговых путей. В донесении секретаря египетского фараона Рамсеса III, относящемся к концу второго тысячелетия до н. э., сообщалось о существовании морских разбойников, которые на протяжении более чем ста лет наносили значительный вред мореплаванию египтян. В этом документе говорилось: "Обрати внимание на народы Севера, живущие на островах. Они неспокойны, они ищут подходы к портам".
От египтян же дошли до нас и первые письменные источники, свидетельствующие, что пиратство и охота на людей были развиты в ту эпоху.
Надписи, сохранившиеся в храме царицы Хатшепсут, расположенном возле Фив (ныне г. "Луксор), подробно рассказывают о путешествии в страну Пунт, которое состоялось около 1490 года до н. э. Согласно этому сообщению, египетский флот состоял из пяти морских судов с воинами на борту. На корабли были погружены как основной товар, предназначенный для обмена с населением страны Пунт, изделия из стекла. Пунтийцы встретили египтян как посланцев богов, которые, как они были убеждены, спустились с неба. Иероглифический текст сообщает, что пунтийский властитель был обложен данью и стал подданным египетской царицы. В качестве дани с подчиненных народов египтяне брали деревья, из которых получали благовонные вещества (при перевозке деревья заворачивали с корнями и землей в мокрую материю), слоновую кость, оправленную в золото, домашний скот и обезьян. В тексте упоминаются и другие виды дани: ароматическая смола, борзые собаки, шкуры леопардов, а также "туземные жители вместе со своими детьми".
Финикийцы, подобно жителям Египта, широко развитую морскую торговлю сочетали с пиратским промыслом. На острове Сицилия, а также на африканском и испанском побережьях они создавали многочисленные базы, откуда предпринимали торговые походы и совершали разбойничьи набеги. Через Красное море финикийцы достигли Индии, по поручению египетского фараона Нехо обогнули Африку, открыли Канарские острова, поселились в Марокко. Из Испании они привозили серебро, с Британских островов — олово, с берегов Балтийского моря — янтарь. Огромной славой и популярностью пользовался финикийский пурпур, который добывался из раковин моллюсков, водившихся у побережья Финикии. Когда в этих местах источники пурпура иссякли, финикийцы стали привозить пурпур из Вавилонии и других мест. В обмен на раковины финикийские купцы охотнее всего брали золото, слоновую кость и рабов, как черных, так и белых: наряду с торговлей и разбоем финикийцы занимались охотой на людей. Для поимки будущих рабов они применяли весьма хитроумный способ. Разложив украшения и яркие ткани, они сначала выманивали на берег, а потом завлекали на корабли женщин и девушек. Заполучив на борт свою добычу, они снимались с якоря и выходили в открытое море, уничтожив предварительно или оттолкнув от берега туземные лодки.
Гомер в "Одиссее" неоднократно упоминает о действиях морских разбойников. Так, например, он рассказывает, как команда одного финикийского судна высадилась на острове Сира, чтобы торговать с местным населением. Финикийцам удалось завоевать расположение рабыни, которая была родом из финикийского города Сидона. Когда купцы согласились взять ее домой, пленница пообещала соответствующее вознаграждение и сказала:
— Будем теперь осторожны; молчите; из вас ни который
Слова не молви со мной, где меня бы ему ни случилось
Встретить, на улице ль, подле колодца ль, чтоб кто господину,
Нас подсмотрев, на меня не донес: раздраженный меня он
В цепи велит заключить, да и вам приготовит погибель.
Скуйте ж язык свой, окончите торг поскорей, и когда вы
В путь изготовитесь, нужным запасом корабль нагрузивши,
В доме царевом меня обо всем известите немедля;
Золота, сколько мне под руки там попадется, возьму я;
Будет при том от меня вам еще и особый подарок:
Знать вы должны, что смотрю я за сыном царя малолетними
Мальчик смышленый; со мною гулять из дворца он вседневно
Ходит; я с ним на корабль ваш приду: за великую цену
Этот товар продадите вы людям иного языка.
О том, что в этот период охота на людей была широко развита, свидетельствовала также сделанная эллинами надпись на скале, стоящей на побережье: "Ночью к нам пришли пираты и увели с собой молодых девушек, женщин и других людей, рабов и свободных, всего более тридцати человек. Они отвязали наши суда, сели на корабль и уплыли на нем вместе со своими пленными и захваченной добычей".
Первые столкновения между греками и финикийцами, относятся приблизительно к началу первого тысячелетия до н. э. С этого времени греки вступают в спор с финикийцами за право господствовать на море и побережье. Морской разбой считался у эллинов вполне честным предприятием и к тому же очень доходным. Гомер в героической эпопее создает яркую картину мореплавания той эпохи. Описываемые им корабли не являются ни военными, ни торговыми, но они отлично приспособлены для морского разбоя и грабежа прибрежных территорий. Это были суда, приводимые в движение пятьюдесятью гребцами (по 25 человек с каждого борта). При попутном ветре ставился еще и парус. Если плавание прерывалось, корабль вытаскивался на берег.
В "Одиссее" Гомер воспевает десятилетние скитания Одиссея после сражения за Трою. Экспедиция в Трою, в которой, согласно легенде, участвовало более тысячи кораблей и 100 тысяч человек, так же как и путешествие Одиссея, относится к области преданий. Однако Троя существовала в действительности. Это был город у входа в пролив Дарданеллы. Город взимал пошлину за проход через пролив. Разбой на побережье и угон невольников, совершаемые тогдашними мореплавателями, поэт описывает как нечто совершенно естественное. Так, Парис, сын троянского царя, нападает на своих кораблях на город Сидон и похищает искусных прях.
Еще один пример — Гомер повествует от имени Одиссея:
Дней через пять мы к водам светлоструйным потока Египта
Прибыли; в лоне потока легкоповоротные наши
Все корабли утвердив, я велел, чтоб отборные люди
Там на морском берегу сторожить их остались; другим же
Дал приказание с ближних высот обозреть всю окрестность.
Вдруг загорелось в них дикое буйство; они, обезумев,
Грабить поля плодоносные жителей мирных Египта
Бросились, начали жен похищать и детей малолетних,
Зверски мужей убивая,— тревога до жителей града
Скоро достигла, и сильная ранней зарей собралася
Рать; колесницами, пешими, яркою медью оружий
Поле кругом закипело; Зевес, веселящийся громом,
В жалкое бегство моих обратил, отразить ни единый
Силы врага не посмел, и отвсюду нас смерть окружила...
