его была самоуверенность. Он был убежден в неспособности всех прочих конкурировать с его влиянием в военных кругах. Он игнорировал министров Сибирского правительства, забывая, что может вооружить их против него».
Дальнейшая судьба Гришина-Алмазова такова. Получив в Омске отставку, он уехал на юг России. Осенью 1918 — зимой 1919 года был военным губернатором Одессы, а 22 апреля 1919 года по поручению генерала А.И. Деникина выехал из Екатеринодара, чтобы наладить автомобильную связь с войсками адмирала Колчака. В его распоряжении находилось три автомобиля с пулеметами и небольшой отряд из 16 офицеров и 25 солдат «туземных войск», поклявшихся «на мече и Коране» в верности своему начальнику. По одной из версий, отряд Гришина-Алмазова следовал из Петровска в Гурьев и был захвачен 5 мая в Каспийском море на борту парохода «Лейла» советским эсминцем «Карл Либкнехт». Не желая сдаваться в плен, генерал застрелился. По другой версии, погрузившись в порту Петровск на английское судно, отряд Гришина-Алмазова благополучно пересек море, высадился в форте Александровский и... пропал. До Омска удалось добраться только одному офицеру, который случайно отстал от отряда и благодаря этому спасся. По сведениям, которые он получил от местных жителей, Гришин-Алмазов и его сопровождение были захвачены ночью врасплох и перебиты «без единого выстрела».
После Гришина-Алмазова Сибирскую армию возглавил генерал-майор Павел Павлович Иванов-Ринов. Он окончил Сибирский кадетский корпус (1888) и Павловское военное училище (1890). Служил в 3-м и 7-м Сибирских казачьих полках. Занимал должность Ходжентского уездного начальника. В 1914—1916 годах — командир Кубанского и Сибирского казачьих полков и Семиреченский вице-губернатор. После Февральской революции 1917 года по требованию Кокандского совдепа смещен с занимаемой должности, зачислен в офицерский резерв Кавказского военного округа. С сентября 1917 года — командир 1-го Сибирского казачьего полка, с ноября — командующий Отдельной Сибирской казачьей бригадой. В начале 1918 года возглавил антибольшевистское подполье в Петропавловске и Омске. С 7 июня по 5 сентября — командир 2-го Степного Сибирского корпуса. 15 июля был избран войсковым атаманом Сибирского казачьего войска.
На следующий же день по вступлении его в должность командующего Сибирской армией и военного министра Временного Сибирского правительства он отдал приказ о восстановлении погон.
По мнению Гинса, этот «на первый взгляд мало значащий приказ в действительности был очень вреден. Он возродил не только погоны, но и связанное с ними чинопочитание, устаревшую иерархию, восстановил силу и значение прежнего генералитета. Это было началом реставрации старого армейского режима, где положение определялось чинами, а не способностями» [3].
От перебежчиков генерал Иванов-Ринов узнал об учреждении ордена Красного Знамени и предложил Совету министров Временного Сибирского правительства ускорить утверждение собственного орденского знака для награждения им отличившихся в боях военнослужащих Сибирской армии.
Основой орденской традиции России служил крест. Сибирский орден разрывал эту связь. По описанию, сохранившемуся в чекистской ориентировке, обнаруженной в архиве Тюменского управления КГБ, «общая форма ордена “Освобождение Сибири” — сильно стилизованная снежинка. В центре ордена — сибирский герб с присоединенным к нему сверху гербом России. Между концами ордена изображены: вверху кедровые ветки с шишками, а под ними два горностая, в нижней части — головы мамонтов. Ордена с мечами — военные, без них — гражданские».
Вологодский и его сторонники считали Сибирь основой экономического и духовного возрождения России. Над председательским местом в Сибирской областной думе красовалась надпись зеленым по белому: «Через автономную Сибирь — к возрождению свободной России». Не случайно был учрежден еще один орден — «Возрождение России» четырех степеней. По замыслу его проектантов этот наградной знак должен был заменить орден Св. Георгия. «Общая форма ордена “Возрождение России” — равноконечный крест, но как бы с набитыми наконечниками древнерусских копий. В центре ордена в лавровом венке — птица Феникс, расправляющая крылья. На правом и левом концах начертан девиз: “В единстве — возрождение”. Ордена разных степеней отличаются размерами и материалами изготовления».
Первая партия сибирских наград была изготовлена на Колыванском монетном дворе из золота и платины, добытых на местных рудниках еще до мятежа чехословаков, для отправки... в Германию по условиям Брестского мира, заключенного в марте 1918 года большевиками с немцами. Кроме территориальных и политических уступок, разоружения армии, доступа к природным ресурсам Советской России — прежде всего к кавказской нефти, предусматривалась выплата Германии огромной контрибуции в 6 миллиардов золотых марок, из коих 246 тонн 564 килограмма составляли чистые золото и платина. В сентябре 1918 года из Москвы в Берлин было отправлено двумя эшелонами 43 тонны 860 килограммов и 50 тонн 675 килограммов драгоценного металла [4].
Вручению сибирских орденов помешали политические разногласия между Омском и Самарой, где заседал Комитет членов Учредительного собрания, для краткости называвшийся Комуч. Была надежда, что новые награды утвердит организованная 23 сентября 1918 года Директория. Однако эта демократическая форма всероссийской власти была свергнута 18 ноября 1918 года реакционным казачеством и офицерством, объявившим Верховным правителем России адмирала Александра Васильевича Колчака.
Как непримиримый противник любой самостоятельности и приверженец «единой и неделимой России», Колчак жестко и решительно изгнал из вооруженных сил сибирскую символику: бело-зеленые кокарды на головных уборах, шевроны на левом рукаве формы, обшивку гимнастерок — словом, все, что напоминало о былой автономии Сибири. Был спущен и запрещен бело-зеленый флаг; вместо Сибирского народного гимна на официальных мероприятиях исполнялся гимн «Коль славен наш господь в Сионе», восстановлена действовавшая до 1917 года российская наградная система.
8 февраля 1919 года Колчак утвердил разработанные в военном министерстве «Правила награждения офицеров, военных врачей, военных чиновников, военных священников и солдат орденами и другими знаками отличия». Адмирал велел «восстановить день празднования св. Великомученика и Победоносца Георгия и считать этот день праздником для всей Русской Армии». Были восстановлены награждения орденами Св. Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевскими крестами и медалями, а также и всеми российскими орденами до Св. Владимира II степени включительно, кроме ордена Св. Станислава.
Ряд офицеров, солдат и казаков, состоявших во второй половине
1918 года в Сибирской армии и отличившихся в боях, был представлен к награждению высшим русским боевым орденом. Так, 28 февраля
1919 года орденами Св. Георгия IV степени
