С 1926 года, с трудом собирая требуемые средства на каждый последующий выпуск, фон Лампе начал издание серии сборников «Белое дело. Летопись белой борьбы». Всего его усилиями было опубликовано 7 подобных сборников.
Чтобы прокормить семью, а отчасти изыскать средства для деятельности II отдела РОВС в Берлине, фон Лампе даже начал сниматься в кинематографе. В конце 1920 — начале 1930-х годов в Германии снималось немало «русских» фильмов (по русским сценариям и посвященным российской жизни, Великой и Гражданской войнам); немецкие кинорежиссеры не были вполне компетентны во многих вопросах русской истории и русского быта. Поэтому многие офицеры и гражданские эмигранты, желая подзаработать, приняли участие в съемках массовых сцен или получили места консультантов «по русской жизни», что считалось большой удачей. Сначала фон Лампе работал статистом, а затем его стали приглашать как знатока русского быта.
После смерти Врангеля года сменивший его на посту председателя РОВС генерал А.П. Кутепов прекратил финансирование II отдела, не простив фон Лампе его поддержки Врангеля в споре о методах борьбы. Единственным источником доходов фон Лампе оставалась деятельность в кинематографе. Благодаря нетривиальной внешности его довольно часто приглашали сниматься в эпизодах, и, несмотря на недовольные замечания Кутепова по поводу того, что физиономия начальника отдела РОВС постоянно мелькает на экране, нарушая всякую «конспирацию», фон Лампе не оставлял съемок и продолжал содержать отдел на средства, полученные от своей актерской деятельности.
После похищения в 1930 году Кутепова. новый председатель РОВС генерал Е.К. Миллер возобновил финансирование II отдела, предложив фон Лампе взять на себя «дела» Кутепова в России. Как и другие начальники отделов, фон Лампе отказался от этого «наследства», мотивируя свой отказ тем, что «террористом никогда не был, конспирацией не занимался и учиться этому не хочет». Отчасти это было правдой, но в целом повторить судьбу Кутепова фон Лампе желал менее всего.
В начале 1930-х годов, когда материальное положение эмигрантов в Берлине в связи с углублением кризиса значительно ухудшилось, а «русские» фильмы снимать прекратили, фон Лампе вынужден был искать другую работу. Ему удалось устроиться на временное место в автомобильной фирме — работал торговым агентом по распространению противоугонных устройств, но вскоре его сократили, не выплатив выходного пособия на том основании, что он эмигрант и не имеет немецкого подданства.
В условиях начавшейся в Германии очередной предвыборной истерии фон Лампе поначалу занял позицию нейтралитета, пытаясь удержать своих офицеров от участия в политической жизни, однако после прихода нацистов к власти он принял решение о сотрудничестве с ними.
Этому предшествовал арест самого фон Лампе гестапо в самом начале осени 1933 года по обвинению… в шпионаже. Около трех месяцев он провел в берлинской тюрьме и был освобожден лишь по ходатайству немецких друзей, чтобы присутствовать при последних днях умирающей от туберкулеза легких единственной дочери (Евгения фон Лампе умерла в декабре 1933 г.). После смерти ребенка Алексей Александрович сосредоточил все свои силы на укреплении связей II отдела РОВС с германскими политическими институтами. Он считал, что для русской военной эмиграции в Германии сотрудничество с нацистами — единственный шанс вернуться в Россию победителями большевиков. После похищения генерала Миллера, когда председателем РОВС в результате смены ряда промежуточных начальников стал генерал А.П. Архангельский, постоянно проживавший в Брюсселе, своим заместителем он назначил именно фон Лампе, который, со своей стороны, не захотел покидать милый его сердцу Берлин.
В августе 1938 года по требованию немецких властей, возражавших против подчинения II отдела РОВС штаб-квартире в Брюсселе, руководство РОВС приняло решение формально выделить его в самостоятельную структуру во главе с фон Лампе — «Организацию русских военных союзов» (ОРВС).
Вторая мировая война застала фон Лампе в должности служащего крупной издательской фирмы, занимавшегося в свободное время организацией отделений Русского Красного Креста в Берлине и в завоеванных Германией странах Западной и Восточной Европы. Эти учреждения должны были помогать русским эмигрантам, попавшим в немецкий плен, так как многие из них были мобилизованы в армии тех стран, где имели постоянное место жительства до войны.
Русская эмигрантская община в Германии была вполне сопоставима по своему многообразию с таковой во Франции, а по представленным в ней эмигрантским организациям и институтам копировала те, что существовали во Франции.
К началу 1920-х годов в Германии поселилось более 200 тысяч эмигрантов, позднее большинство из них переехало в другие страны. Через пятнадцать лет, в 1935 году, в эпоху Третьего рейха, по данным гестапо, в стране насчитывалось немногим более 80 тысяч эмигрантов из России. Сто двадцать тысяч сочли за благо разъехаться по другим странам в период затяжного экономического кризиса. С возвращением экономики в нормальную колею, к 1936 году русских в Германии стало чуть больше — около 100 000 по свидетельству статистических сведений Министерства церковных дел рейха.
Поиски военной, духовной и гражданской эмиграции в Германии своих ниш и путей дальнейшего исторического развития постепенно привели к появлению новых общественных организаций.
Возрождение национальной России представлялось части русской эмиграции еще вполне возможным, с учетом наблюдаемой ими практики борьбы с либерализмом, масонством и космополитическими течениями национал-социалистов в Германии.
Путь германского национализма, реанимировавшего увядающую страну, доведенную до краха совокупностью факторов, среди которых была и грабительская эксплуатация экономики международным капиталом, воспринимался эмигрантами в качестве допустимой практики для будущей практики в России… Агрессивный антикоммунизм виделся части эмигрантов как единственно возможный инструмент борьбы с насажденным в России духом III Интернационала. Антибольшевизм национал-социалистов привлекал к себе и эмигрантов старшего поколения. Они увидели в Гитлере воплощение своих несбывшихся мечтаний о всесокрушающей силе, которая сможет уничтожить советский режим и помочь восстановить в России национальное государство.
26 октября 193 3 года достоянием общественности стало письмо генерала фон Лампе, в котором тот писал о проведенных переговорах с представителем НСДАП. В письме говорилось: «…После переворота 30 января с.г. в Германии, я и мои друзья предложили наше содействие в борьбе против коммунистов германской власти — я в последнее время вошел в частные переговоры с представителем отдела Иностранных сношений Германской Национал-социалистической рабочей партии (отдел г-на Розенберга), по вопросу о совместных действиях против большевиков».
Далее фон Лампе излагал существо проведенных переговоров: «Мне кажется, что достигнута возможность взаимного доверия. В данный момент начальник Восточного отдела выразил настоятельное желание получить от нас, по возможности, разработанный план тех действий, которые мы предполагали… осуществить совместно с германскими национал-социалистами в направлении к уничтожению большевистской власти в России… по всем направлениям, пока при соблюдении полной тайны наших взаимоотношений с немцами, а потом и возможной интервенционной деятельности в широком масштабе… По предложениям, высказанным
во время имевших место переговоров, инициатор их — начальник Восточного отдела, на основании нашего плана… сделает соответственный доклад, который должен привести к дальнейшим переговорам с представителем Иностранного отдела партии… С переходом переговоров в следующую, так сказать официальную стадию, все лица, принимающие в них участие, как нами о том было оговорено, получат гарантии в том, что с ними не может повториться недоразумение, подобное тому, которое привело к моему аресту. Это совершенно необходимо, так как конечно мы примем все меры, дабы сведения о переговорах не просочились в эмигрантскую гущу, но гарантировать от слухов едва ли сможем…»
События ближайшего будущего ясно показали, до какой степени руководящие круги национал-социалистской партии заинтересованы в сотрудничестве с правыми радикалами русской военной эмиграции. Германская партийная и правительственная элита не возражала против появления союзных иностранных партий и движений для использования их в будущей борьбе с коммунизмом, но не позволяла им расти и развиваться, чтобы не затронуть национальные интересы страны, всегда подчеркнуто выделяемые немцами, как приоритет.
В марте 1934 года фон Лампе в одном из своих писем уже с некоторым недоумением писал о том, что начатые переговоры с нацистами неожиданно прервались. На поставленный вопрос о причинах представители нацистских партийных кругов отвечали фон Лампе, что руководство партии, несмотря на все желание, не в состоянии уделить время «русскому» вопросу. Другими словами, фон Лампе было дано понять, что возможное содействие в будущей борьбе белых с большевизмом не интересует власть в той степени, чтобы позволить себе расходы на поддержку иностранных общественных и политических организаций.
