V Всероссийский съезд Советов условием успешности всех мероприятий в деле создания армии признал «последовательный централизм в деле военного управления» — строгое и безусловное соподчинение военных комиссариатов всех уровней (от уездного до Наркомвоена)[849]. Летом 1918 года были приняты меры, направленные на повышение эффективности военного управления. Прослеживаются три направления преобразований: расширение функций (снабжение, воинские перевозки); увеличение финансовых возможностей военного ведомства; унификация управления военизированными подразделениями различных наркоматов.
Крайняя сложность вопроса снабжения армии заставила правительство и Наркомвоен принять ряд мер к его разрешению. Постепенное распространение интервенции Антанты вновь поставило перед военным ведомством вопрос об изменении района размещения военных запасов и плана их сосредоточения. Одновременно с разработкой и выполнением нового плана, учреждения Наркомвоена получили указание произвести на местах, через окружные довольствующие управления, учёт военного имущества, уцелевшего после демобилизации старой армии. 29 июля «всякого рода имущество…, могущее быть использованным для военных надобностей» подлежало немедленной передаче в распоряжение Наркомвоена; «все… управления и учреждения… обязывались оказывать всякое содействие к передаче»[850].
Положение на железных дорогах весной — летом 1918 года оставалось критическим. В «Известиях Наркомвоен» за 18 мая 1918 года вышло «Воззвание к железнодорожникам» только что назначенного наркомом путей сообщения П.А. Кобозева: «…пусть каждый из нас вспомнит, что если он украл у страны час работы…, он выпил последние капли крови из… трупов [умерших от голода]. Беспощадно буду бороться на вверенном мне посту с подобными явлениями. Там, где выбраны массами на ответственные посты хорошие ораторы, но дрянные администраторы, устраню их безжалостно во имя диктатуры пролетариата, врученной мне на жел[езных] дор[огах] [властью]…, если наступившую летнюю кампанию мы проиграем в смысле транспорта, то все ужасы минувшего года покажутся игрушкой перед будущим голодом и мором…»[851].
Весной 1918 года возник вопрос об отсутствии должного уровня взаимодействия Наркомвоена и НКПС.
27 апреля начальник отдела военных сообщений ГУ ГШ Л.И. Савченко-Маценко в докладной записке начальнику ГУГШ Н.М. Потапову констатировал дезорганизацию в передаче НКПС заданий военным ведомством; предлагал сосредоточить в своём отделе передачу всех заданий военведа в НКПС и Главвод[852]; для устранения параллелизма сосредоточить в одном органе всё дело военных сообщений путём присоединения УВОСО при Высшем военном совете к УВОСО при ВГШ[853].
30 апреля помощник военного руководителя Высшего военного совета Н.И. Раттэль также предложил своему начальнику объединить деятельность обоих управлений и лиц по службе военных сообщений в самостоятельном центральном органе военных сообщений, подчинённом «только высшей центральной власти». В тот же день М.Д. Бонч-Бруевич, ознакомившись с предложением Раттэля, наложил резолюцию: «Со своей стороны считаю, что управление не должно входить ни в состав штаба, ни в состав снабжения — и штаб, и снабжения должны быть лишь его заказчиками»[854]. Однако 30 июля для устранения параллелизма в военно-железнодорожной работе управления военных сообщений ВГШ и Высший военный совет сливались в единое УВОСО при Высшем военном совете[855].
На основании постановления СНК об окончательном изъятии из ведения НКПС постройки железных дорог, водного транспорта и заведования шоссейными и грунтовыми дорогами, Высший военный совет 26 июня разрешил организацию при Высшем военном совете Инспекции по пути сообщения для надзора на местах за выполнением ВСНХ и НКПС заданий военведа[856].
Решение вопроса о военных перевозках потребовало в июне 1918 года совместных усилий Наркомвоена, НКПС и СНК. 3 июня для проведения в жизнь заданий Наркомвоена декретом СНК член Всероссийского исполнительного комитета железнодорожников (ВИКЖЕДОР — центральный орган железнодорожного союза) А.Ф. Волковский назначен представителем Наркомпути в Высший военный совет[857].
8 июня СНК «просил» командующего МВО Н.И. Муралова, зав. Оперода С.И. Аралова, зам. наркома по военным делам К.А. Мехоношина и военрука Высшего военного совета М.Д. Бонч-Бруевича оказать всяческое содействие наркому путей сообщения в деле освобождения из-под жилья классных вагонов на Московском железнодорожном узле и сделать строжайшее распоряжение подведомственным организациям и лицам освобождать вагоны тотчас же по приезде в Москву[858].
31 июля ВЗС отказал Штабу Высшего военного совета право «разрешать начальникам военных сообщений увеличивать ныне существующие штаты управлений военных представителей на железных дорогах и железнодорожных станциях по мере действительной надобности»[859].
17 августа всем железным дорогам предписывалось под угрозой расстрела ответственных сотрудников беспрепятственно пропускать на фронт воинские грузы и эшелоны[860].
6 августа было принято постановление Высшего военного совета о порядке осуществления перевозок войск и военных грузов. Теперь инициаторами оперативных перевозок войск и грузов признавались Оперативное управление Штаба Высшего военного совета и Оперод. Они обязывались ставить друг друга в известность о предстоящих перевозках; составленные совместно предложения о перебросках передавать в Управление начальника военных сообщений при Высшем военном совете для технической обработки и отдачи соответствующих заданий на перевозку НКПС. Перевозки войск и военных грузов должны были разрабатываться отныне непосредственно в УВОСО при Высшем военном совете или передаваться последним для разработки соответственному Начвосоокру и только потом передаваться для исполнения соответствующим военным советам, частям войск, учреждениям или заведениям. Оговаривалось: в случае особо важных экстренных перевозок НКПС даёт — по заявлению Наркомвоена — для сопровождения эшелона своих представителей, которые вместе с представителями УВОСО непосредственно несут ответственность за срочность и точность выполнения данной перевозки. Во всех случаях задержек эшелонов «по неряшливости, недобросовестности или злонамеренности агентов» УВОСО и Мобилизационное управление НКПС обязывались проводить служебные расследования для привлечения виновных к ответственности. Центральные и местные агенты УВОСО обязывались принимать все меры к освобождению подвижного состава, доставившего груз на места назначения, в срок». Ответственность за своевременную выгрузку лежала на соответствующих местных УВОСО, которым Мобилизационное управление НКПС и округа путей сообщения направляли требования[861].
Тот факт, что приказ об объединении УВОСО при Высшем военном совете и ВГШ датирован 6 августа 1918 года, свидетельствует о том, что, по крайней мере, механическое объединение этих управлений уже состоялось, так как ещё 10 июня Склянский утвердил постановление ВХС об установлении окладов служащим УВОСО при Высшем военном совете «впредь до реорганизации названного управления в связи с Управлением военных сообщений ВГШ, каковое надлежит произвести в течение ближайшего месяца»[862].
16 июля декретом Совнаркома Наркомвоену до прекращения военных действий предоставлялось право на сверхсметные расходы, вызываемые неотложными потребностями военного времени. Правда, получение таких ассигнований Наркомвоен обязывался согласовать с наркоматами Финансов и Госконтроля; порядок должен был устанавливаться совместным распоряжением трёх комиссариатов; при отсутствии соглашения для получения сверхсметных расходов Наркомвоеном требовалось согласие СНК[863]. Уже 29 июля было принято и через два дня передано в Департамент государственного казначейства постановление СНК об ассигновании Наркомвоену 300 млн. рублей на чрезвычайные расходы, связанные с боевыми действиями на Волге, Урале, в Сибири, а также на Мурманском побережье[864].
В составе ряда ведомств имелись собственные военизированные подразделения. К лету 1918 года возникла необходимость их объединения в руках военного ведомства. 3 июля совещание представителей Наркомвоена, НКПС, Наркомпрод и других заинтересованных организаций (председатель — глава Высшей военной инспекции Н.И. Подвойский) обсудило этот вопрос и признало необходимым: привести к выработанным Наркомвоеном нормам все воинские формирования специального назначения; комплектование этих формирований командными кадрами и инспектирование войск вспомогательного назначения поручить Наркомвоену; снабжение продовольствием возложить на Наркомпрод, а вооружением, снаряжением, боеприпасами и вещевым имуществом — на Наркомвоен; руководство частями специального назначения при исполнении ими профильных задач признавались функциями соответствующих ведомств, но Наркомвоен получил право использования этих частей[865].
