В ответ на это русские солдаты выставили свои требования: установить восьмичасовой рабочий день на все виды работ; установить нормальную оплату труда, а не арестантскую — 25 сантимов в день; улучшить бытовые условия и выдавать нормальное питание, существовавшее для такого рода работ; прекратить вербовать солдат в военные легионы и другие военные формирования, в том числе и в русскую белую «добровольческую» армию, которая формировалась на юге России русской контрреволюцией.
Капитан французской службы Мурже пришел в бешенство от этих требований. Он ударил по лицу русского солдата, говорившего от имени всех, и приказал войскам избивать «восставших русских бунтовщиков». [275]
Рота террайеров (стрелков), выполняя приказание своего начальника, пустила в ход приклады. Куртинцы, не имея даже своего рабочего инструмента, должны были уступить силе. Они отступили в глубь лагеря, а затем разошлись. Однако Мурже не удовлетворился этим. Он вызвал еще две роты террайеров и приказал им продолжать расправу над русскими солдатами. Куртинцам ничего не оставалось, как защищаться. Послышалось несколько голосов: «К оружию! Товарищи, к оружию!»... И все пятьсот человек бросились в кладовые-бараки, где находились кирки, ломы и другие рабочие инструменты. Кирки, мотыги и ломы в руках русских солдат оказали отрезвляющее действие не только на колониальных солдат, но и на капитана Мурже. Он побоялся пустить в ход оружие и приказал стрелкам прекратить избиение русских.
Эта расправа вызвала всеобщее возмущение среди населения всего департамента Константина.
Рабочие города Константина, узнав о зверской расправе над русскими, в знак протеста и солидарности с требованиями русских солдат объявили всеобщую забастовку. К ним присоединились железнодорожные рабочие всего узла, а затем и всей линии железной дороги. Русские солдаты становятся центром всеобщего внимания населения департамента. Забастовочное движение ширилось с каждым днем и захватывало все новые слои трудящихся. Работа железнодорожного узла прекратилась. Забастовочное движение приняло широчайшие размеры и длилось с 1 по 15 мая.
Солдаты колониальных войск заняли выжидательное положение. Они уже не так беспрекословно, как раньше, выполняли приказы французских офицеров, направленные против русских солдат, и все чаще искали общения с этими солдатами. Все это говорило о том, что могли произойти события, подобные куртинским, но уже с участием населения порабощенной французскими колониалистами страны. После событий на шахтах и развернувшегося вслед за ними забастовочного движения французское командование и местные власти обратились к губернатору департамента Константина за помощью. Губернатор, учитывая сложившуюся обстановку, вынужден был установить восьмичасовой рабочий день на шахте и для русских солдат.
Таким образом, опираясь на пролетарскую солидарность [276] французских и алжирских рабочих, русские революционные солдаты, работавшие на шахте, несколько облегчили условия своего каторжного труда. Но эта победа стоила им немалых жертв. Сотни русских солдат, работавших в других рабочих каторжных группах, умерли от непосильного труда. Дорого заплатила за эту победу и рабочая группа шахты — инициатор первомайского выступления. Руководителем этого выступления и его организатором был виднейший член Куртинского Совета солдат Варначев. Французские власти, после того как волнения и забастовки департамента Константина прекратились, арестовали Варначева, обвинив его в вымышленном уголовном преступлении. Вскоре решением военного суда он был приговорен к расстрелу. Так расправились французские колонизаторы с одним из активных руководителей русских революционных солдат во Франции.
Французские власти, чтобы еще больше ухудшить положение русских революционных солдат, создали особые «дисциплинарные батальоны». В эти батальоны ссылались все русские солдаты, которые наиболее активно выступали против произвола французских властей в Северной Африке. Борьба солдат «дисциплинарных батальонов» против своих поработителей служила примером для русских солдат, сосланных в пустыни Северной Африки.
Вот волнующая история борьбы одного из «дисциплинарных батальонов». В лагере Крейдер, о котором говорилось выше, где находилось 1500 русских солдат-куртинцев, был создан дисциплинарный батальон численностью в 200 человек. Солдат «дисциплинарных батальонов» называли «голодающим батальоном» или «батальоном смерти», людьми, обреченными на медленное умирание. Солдаты «дисциплинарного батальона» лагеря Крейдер сами приносили себе положенное суточное «питание» — 100 граммов хлеба и котелок горячей воды. Через две — три недели они ослабли настолько, что не в состоянии были передвигаться. Но воля их оставалась непреклонной, они не проявляли ни малейших признаков покорности.
Чтобы сломить волю русских революционных солдат, комендант лагеря приказал отобрать у них обувь и лишил их кипяченой воды. Вместо пресной кипяченой воды им стали давать только соленую сырую воду. Но и этот варварский прием не заставил сдаться солдат. Они продолжали борьбу до тех пор, пока совершенно не обессилели. [277]
Тогда администрация лагеря развезла их по различным «госпиталям», откуда ни один из них в «дисциплинарный батальон» больше не вернулся.
В январе 1919 года всю партию куртинцев из лагеря Крейдер перевезли в лагерь, расположенный близ города Александжар, где находилась рабочая партия русских. К этому времени в «дисциплинарном батальоне» осталось лишь 35 человек. В марте рабочую партию вместе с «дисциплинарным батальоном» перевели в другое место и разместили в Марс-Эль-Кебир. «Дисциплинарников» поселили особо, в старом заброшенном помещении с мириадами насекомых.
Вскоре численность «дисциплинарного батальона» выросла до 180 человек. Несмотря на хронический голод и нечеловеческие условия жизни, русские солдаты «дисциплинарного батальона» продолжали борьбу. Эта борьба длилась еще год. Выдержали ее до конца, перенеся все утонченные истязания, лишь 12 человек, остальные погибли от пыток и голода.
Такова история одного из «дисциплинарных батальонов», созданных французскими колониалистами для революционных русских солдат, сосланных в Северную Африку. Не лучшей была и судьба тысяч русских солдат, томившихся в других «дисциплинарных батальонах». К ним полностью относятся волнующие слова песни, сложенной куртинцами в дни их героической борьбы в Куртинском лагере:
И будет легендой прекрасной
Потомству память куртинской борьбы,
Память о русских солдатах —
Борцах за свободу страны...
Каторжные условия, созданные французскими властями для русских солдат в Северной Африке, распространялись не только на солдат, вывезенных из Франции, и в частности из Куртинского лагеря. Такая же судьба постигла и тысячи русских солдат 2-й особой дивизии, сражавшейся на Балканском театре войны.
Эта дивизия была сформирована в мае — июне 1916 года по настоянию французского правительства из подразделений сибирских армейских корпусов и других соединений русской действующей армии.
23 июня 2-я особая бригада 2-й особой дивизии в составе двух пехотных полков, шести пулеметных рот и маршевого батальона прибыла в Архангельск, где ее уже [278] ожидали французские военные транспорты. На этих транспортах было доставлено и все пехотное оружие для вооружения бригады.
Французские власти и на этот раз не позаботились о соответствующем оборудовании своих судов, предназначенных для перевозки русских войск. Ни на одном из транспортов не было даже кипятильников для горячей воды и чая. Тысячи русских солдат в течение всего времени, пока длилось их плавание к берегам Франции, остро нуждались в горячей воде. Все суда были перегружены, и люди испытывали огромные неудобства. Плохо была организована и санитарная помощь. Французских банкиров, закупивших у русского царя новую партию пушечного мяса, не очень беспокоил вопрос о санитарном состоянии в русских военных частях, следовавших во Францию. Они не интересовались ни их здоровьем, ни их судьбой вообще.
В начале июля 1916 года 2-я особая бригада прибыла во Францию, в город Брест, где была радушно встречена жителями города.
В первой половине сентября во Францию прибыла 4-я особая русская бригада, которая вместе со 2-й особой бригадой и образовала 2-ю особую дивизию, посланную на Балканы, на Салоникский фронт.
Русская дивизия, сражавшаяся на Салоникском фронте, входила в состав армии, укомплектованной французскими, английскими, итальянскими и сербскими частями. Во главе этой интернациональной армии находился французский генерал Саррайль. Русские солдаты 2-й особой дивизии снискали себе на Балканском театре войны такую же боевую славу, какой пользовалась во Франции 1-я особая русская дивизия. 2-я особая дивизия участвовала во многих боях на Салоникском фронте.
