рельеф Эфиопии не благоприятствовал проведению секретных операций, основанных на использовании авиатранспорта.
Тем не менее 24–25 мая 1991 г. началась реализация новой операции по освобождению эфиопских евреев, получившей название “Операция Шломо” (“Соломон”). Силы, враждебные правительству Менгисту, со всех сторон наступали на Аддис-Абебу. Еврейская община страны оказалась в крайне опасном положении, и эвакуация стала неотложным делом. Собственно говоря, на протяжении предыдущих шести месяцев представители Еврейского агентства занимались тем, что собирали фалаша из окрестных деревень во временные жилища в Аддис-Абебе. Перед этим израильское правительство перевело на счета эфиопских министров в швейцарских банках порядка 40 млн долларов. Впрочем, как и в 1984 г., решающую роль сыграло вмешательство Вашингтона. Откликнувшись на личную просьбу Ицхака Шамира, президент Буш убедительно попросил эфиопские власти посодействовать в деле эвакуации фалаша.
Но даже при участии местной администрации чисто организационные проблемы столь массовой перевозки представлялись в высшей степени сложными. А к вечеру 23 мая артиллерийская стрельба повстанцев уже была слышна в столице; таким образом, стало ясно, что завершать операцию надо буквально в считанные дни. Колонны арендованных автобусов начали доставлять фалаша в аэропорт Аддис-Абебы. Здесь израильские военные летчики умудрились разместить всех репатриантов в 33 военных и гражданских самолетах, включая и транспортные “Геркулесы”, и в “Боинг-747” авиакомпании Эль-Аль, стоявших на летном поле буквально крыло к крылу. И вот менее чем за двое суток, совершая рейсы днем и ночью, израильтяне смогли вывезти 14 400 эфиопских евреев. В полете военные врачи и медсестры постоянно оказывали помощь больным и обезвоженным пассажирам. В воздухе родилось трое младенцев. По прибытии в Израиль новые репатрианты были размещены в общежитиях, гостиницах, больницах, кибуцных домиках и прочих временных жилищах. Было очевидно, что их абсорбция станет непростым делом, как показал опыт 1984–1985 гг. Но, во всяком случае, здесь они уже были в безопасности.
А тем временем окончилась война в Персидском заливе, рухнула Советская империя, а Соединенные Штаты стали единственной и бесспорной силой на Ближнем Востоке — все это укрепило позиции Израиля в регионе. К этому времени стойкость еврейского государства заслужила уважение даже таких стран, которые еще совсем недавно и не помышляли о сближении с Израилем. В частности, речь идет о Ватикане. Статус Иерусалима, бывший на протяжении многих лет подлинным яблоком раздора между Святым престолом и Государством Израиль, предметом спора стал, в сущности, после Шестидневной войны 1967 г. Тормозил же развитие контактов между Ватиканом и Израилем скорее такой фактор, как положение палестинцев под израильской властью. Католическая церковь широко представлена во всем арабском мире, и потому даже Иоанн Павел II [89], всячески демонстрировавший свое доброжелательное отношение к евреям, не решался установить дипломатические отношения с еврейским государством. Однако в 1991 г., после окончания войны в Персидском заливе и с учетом вероятного развития официальных отношений между арабами и Израилем (Гл. XXXIV. Первая попытка передать полномочия палестинцам), Ватикан счел нецелесообразным и далее откладывать прямые контакты с Израилем. В июне 1994 г., после длившихся несколько месяцев переговоров об охране католических святынь в Иерусалиме, Ватикан принял решение обменяться послами с Израилем. Ни одна из арабских стран не высказала по этому поводу каких-либо протестов.
Еще несколько стран аналогичным образом откликнулись на изменение ситуации на Ближнем Востоке, пересмотрев тем самым свое отношение к еврейскому государству. Так, в январе 1992 г., на протяжении буквально двух недель, дипломатические отношения с Израилем установили Индия и Китай. Значимость расширения контактов с этими двумя мировыми державами для Израиля трудно было переоценить. Что касается Китая, обмен послами означал подъем на еще одну ступень тех отношений, которые уже сложились между двумя странами в области приобретения военных технологий. Эти контакты прослеживаются с начала 1970-х гг., когда и Москва, и Вашингтон установили жесткое эмбарго на военные поставки пекинскому режиму. Именно тогда израильтяне и включились в игру — тем более что у них было что предложить китайцам. В ходе трех ближневосточных войн у них имелась возможность не только захватить, изучить и воспроизвести, но также и усовершенствовать некоторые виды советских вооружений — причем именно из числа тех, которые Москва отказывалась продавать Пекину. Но что важнее: израильтяне разработали технику и методику поражения новейших советских вооружений — а в этом китайцы были заинтересованы еще больше. Потому к концу десятилетия они закупили в Израиле различные системы вооружений на общую сумму в 2,5 млрд долларов. Правда, в последние годы Пекин меньше зависел от поставок израильских вооружений, и в 1980-х гг. уже приступил к налаживанию закупок в США. Впрочем, и в этом ему могли оказать необходимое содействие как израильтяне, так и американские евреи. И вот в 1991 г., желая продемонстрировать свою добрую волю, Китай присоединился к России и США, выступив в ООН за отмену резолюции, приравнивавшей сионизм к расизму (Гл. XXV. Опасность не миновала…). Полномасштабные дипломатические отношения между Израилем и Китаем были установлены в январе 1992 г. На протяжении последующих полутора лет компания Эль-Аль совершала еженедельные полеты в Китай. Одним из рейсов Эль-Аль в 1993 г. в Пекин прибыл с государственным визитом президент Государства Израиль Хаим Герцог.
К этому времени началась также оттепель в отношениях со странами Восточной Европы. Уже говорилось об особых отношениях Израиля с Румынией (Гл. XXI. Объединение дипломатических усилий. Гл. XXIII. “Евреи молчания”). Венгрия, в числе прочих мероприятий, направленных на улучшение отношений с Вашингтоном, осторожно расширяла сферу торговых отношений с Израилем в 1970-х и 1980-х гг. В 1991 г., после падения Советской империи, правительства Венгрии, Чехословакии и Польши официально возобновили дипломатические отношения с Израилем. Но, разумеется, определяющую роль в изменении отношений стран Восточной Европы с Израилем должен был сыграть сам Советский Союз. Именно СССР снабжал деньгами и оружием всех врагов Израиля на протяжении почти четырех десятилетий, и эта политика в конечном итоге привела лишь к одному результату — к накоплению арабских долгов на общую катастрофическую сумму 25 млрд долларов. Более того: исламский экстремизм к 1991 г. начал реально угрожать российской гегемонии и в границах Советского Союза. Вот почему президент СССР М. С. Горбачев и министр иностранных дел Э. А. Шеварднадзе [90] приняли решение ориентироваться в своей ближневосточной политике не на добрую волю арабских стран, а на добрую волю США (и при этом, разумеется, на торговлю и технологическое сотрудничество с американцами). Именно такая система приоритетов и побудила Москву открыть шлюзы еврейской эмиграции. Изменение отношения к еврейскому государству стало логическим следствием этой новой советской политики. И вот в октябре 1991 г. Москва официально восстановила дипломатические отношения с Иерусалимом, прерванные в 1967 г.
Выбор времени для этого не был случайным. Горбачев
