После своего возвращения в Берлин я постарался по всем доступным мне каналам выяснить, что же на самом деле произошло, однако никто ничего толком не знал. Но того, что довелось мне услышать во время плавания, оказалось вполне достаточно, чтобы вызвать мое глубокое негодование. В каждом порту, куда заходил наш корабль, мне приходилось отвечать на бесконечные вопросы журналистов, которые желали знать, правда ли, что я впал в немилость у Гитлера. Таким образом, гнетущее чувство от оставленной по причине моего слабого здоровья незаконченной работы усиливалось озлоблением от проявленного ко мне неуважения.
Возвращение в Европу
Это можно было счесть иронией судьбы, но моя астма прошла, и здоровье почти полностью восстановилось, как только побережье Японии исчезло в туманной дымке серого зимнего дня. Уже в Кобе я смог приветствовать многочисленных посетителей - представителей германской общины во главе с генеральным консулом Вагнером, а также японских чиновников и профессоров из университета Киото, которые пришли попрощаться со мной и принесли ценные подарки. А спустя сорок восемь часов я уже ехал на машине через Шанхай, глядя на опустошительные последствия войны. Целые кварталы были уничтожены авианалетами и артиллерийскими обстрелами, 140 тысяч солдат - 40 тысяч японских и 100 тысяч китайских - и бесчисленное количество гражданских оказались погребены под руинами - впечатляющий пролог к тому, что было уготовано Европе. Однако фешенебельные европейские кварталы находились в полной безопасности.
На реке на большинстве барж и джонок развевались германские, а также британские флаги - удивительный факт, который можно было объяснить лишь тем, что после захвата города японцами китайским флагам пришлось исчезнуть. И теперь хитрые китайцы решили, что германские флаги обеспечат им лучшую защиту против новых правителей. Вероятно, в конце концов их постигло разочарование, поскольку уже тогда было очевидно, что японцы не будут поощрять китайскую торговлю с другими странами, включая и тех, кто союзничал с Японией.
Германские торговцы горько жаловались, что им не давали разрешения посетить их торговые склады и что ценные товары портились и гнили. И на этот раз я снова был рад покинуть Шанхай. В европейских кварталах продолжалась бурная роскошная жизнь, не затронутая опустошительной войной. На фоне существенного ущерба и огромных человеческих жертв, понесенных городом всего лишь несколько месяцев назад, эта жизнь более чем когда-либо казалась призрачной и нереальной.
В то время как Шанхай утратил былое значение, на роль столицы Дальнего Востока выдвинулся Гонконг. В нем процветала торговля сырьем и самыми разнообразными товарами. Контрабанда вооружением шла зачастую неожиданными способами, и мощные фрахтовики, например, использовались наряду с джонками и сампанами. Не испытавшие превратностей войны, спокойные и невозмутимые китайские торговцы нашли способы и средства для поддержания оживленного бизнеса через линии всех фронтов. Политики и спекулянты со всего мира собрались в Гонконге. Однако богатые китайцы держались особняком и вели роскошную жизнь, а чиновники всех китайских министерств имели в Гонконге свои представительства.
Патрулируя узкие проливы на торпедных катерах и небольших суднах, японцы предпринимали отчаянные усилия для подавления контрабанды оружием, в то время как совсем рядом были прекрасно слышны разрывы бомб, сброшенных на соседний китайский район.
Рядом с нашей лодкой двигался германский фрахтовик с грузом военных материалов для армии китайских националистов. На завтраке в германском генеральном консульстве я вновь встретил известного американского журналиста Карла фон Виганда, фрау фон Фалькенхаузен - жену генерала, и некоторых наших консулов, находившихся в Южном Китае. Военные действия сильно продвинулись на юг, и высадка японцев на богатом и стратегически важном острове Хайнань казалась неизбежной. Позднее японцы озадачили мир количеством превосходных амфибий, действовавших на китайском фронте.
В Маниле мы покинули "Empress of Canada" для трехнедельного отдыха в Багио, как предписали мне врачи. И совершенно справедливо, поскольку я был все еще довольно слаб. Весь путь от Гонконга до Манилы я пролежал с высокой температурой, так что по-прежнему чувствовал себя довольно скверно, когда в Маниле нас приветствовали официальные представители: начальник штаба американской армии, Верховный комиссар и представитель президента Кесона, японский консул и, конечно, германский консул и фрау Саковски - всем им пришлось подняться на борт корабля. Столь дружественным приемом я был обязан любезности американского посла в Токио мистера Грю. Во все время нашего пребывания на Филиппинах власти были очень добры к нам и всячески старались помочь. Президент Кесон даже предоставил в мое распоряжение машину.
Однако не только благодаря столь любезному приему я почувствовал определенное расположение к этому земному раю. В Маниле смешались очарование тропического города с очарованием процветающей и элегантной современной столицы. Мы наслаждались удобствами отеля "Манила" - одного из наиболее эффективно управляемых отелей, в которых я когда-либо останавливался, а также клубом поло, современными avenidas, равно как и старыми узкими испанскими улочками.
В прохладном чистом воздухе Багио, этой Симлы Индии или Каруизавы Японии, я оправился от своей болезни. Я провел интересный день в качестве гостя мистера Вейнцгеймера, инспектировавшего принадлежавшие ему сахарные плантации. Президент Кесон пригласил меня на завтрак. Он произвел на меня впечатление сильного руководителя, личности суровой, но симпатичной, питающей дружеские чувства к Германии.
Что привлекло меня больше всего и вызвало чувство восхищения - это сам дух и результаты американских колониальных усилий, достигнутые за последние сорок лет. На протяжении двухсотмильной поездки от Манилы до Багио у меня было достаточно возможностей наблюдать высокий стандарт жизни людей, чистые деревни с опрятными домами и процветающим сельским хозяйством. Указательные знаки с такими надписями, как "Впереди питьевая вода" или "Междугородные телефонные переговоры", свидетельствовали о предусмотрительности администрации. Я также узнал, что два бича этих тропических островов желтая лихорадка и малярия - почти полностью побеждены благодаря санитарным мероприятиям правительства.
Конгресс в Вашингтоне принял закон, предоставляющий Филиппинам независимость. Но я не переставал спрашивать себя, не повлечет ли этот государственный акт смертельно опасные последствия для этих островов? Не извлекая больше выгоды из таможенного союза с США, филиппинцы вынуждены будут продавать свои товары на мировых рынках на основе свободной конкуренции.
И я сомневался, смогут ли они делать это на фоне более высокой стоимости своей продукции, вызванной их высоким жизненным стандартом, который много выше, чем у их отсталых конкурентов. Так что Филиппины могут однажды столкнуться с жесткой альтернативой: снижение стоимости продукции и отказ от благ более высоких жизненных стандартов или же сохранение высокого стандарта при ухудшении общей экономической ситуации.
Когда лайнер германской компании прибыл в Манилу, я взошел на его борт с чувством вновь обретенного здоровья. На корабле мне вручили телеграмму из личного отдела МИДа, в которой меня спрашивали, чувствую ли я себя достаточно крепким, чтобы по прибытии на родину получить назначение на новый пост.
Я был несколько ошеломлен этим предложением. Еще до получения сообщения о своей отставке, которое было впоследствии опровергнуто, я, не ожидая получить другое назначение, собирался вернуться в Гродицберг после более чем четырехлетнего отсутствия. Ложная тревога в отношении моего увольнения подтвердила правильность моих суждений, несмотря на последовавшее опровержение Нейрата. Перспектива получить новый пост казалась довольно соблазнительной ввиду того, что это стало бы наиболее эффективным опровержением пренебрежения, проявленного по отношению ко мне.
Поскольку известие о моем увольнении было передано по радио по всему миру, в то время как опровержение было адресовано лично мне и никому более, я почувствовал, что моя честь оказалась задета, и мне очень хотелось увидеть ее восстановленной. Мысль, что в те времена, возможно, более почетно было бы не служить нацистскому правительству, вообще не приходила мне в голову. Гитлеровский режим достиг вершины своих успехов, и страна, казалось, находилась на полпути к нормальному состоянию.
Я не был осведомлен о том, что происходит за кулисами. Даже Anschluss (аншлюс - присоединение Австрии к Германии. - Прим. перев.) еще был впереди. Я полагал, что чувствую себя достаточно хорошо, чтобы занять другой пост. И потому телеграфировал в МИД, что готов и физически пригоден к тому, чтобы получить новое назначение при условии более благоприятного климата в стране пребывания.
