Разумеется, искали они вовсе не эту ржавую железку. Их внимание наверняка привлекало какое-то сокровище, спрятанное вблизи столь необычной отметки. Почему же французы, а это были, скорее всего, внуки тех, кто зарывал клад, сразу не отправились на заветное место? Вопрос не праздный. И чтобы разобраться в нём, следует мобилизовать все сведения о событиях, которые происходили именно на этом отрезке дороги и были как-то связаны с французами.
Впрочем, с последним вопросом всё много проще. Французы здесь появлялись только один-единственный раз, а именно 25 ноября 1812 года. И положение их было таково, что они вполне могли закопать в этом месте некие обременявшие их ценности. Вспомним, что именно здесь, в окрестностях этой рядовой белорусской деревушки, стоял Наполеон Бонапарт и вместе со специально выставленными вдоль дороги жандармами внимательно следил за формированием ударного отряда прикрытия, призванного обеспечить переправу через Березину.
Логика у него в данном случае была железная. Он уже имел «удовольствие» преодолевать со своей армией водные преграды и знал, что скученность и сумятица в местах переправ гарантированы. Что могло прикрыть это беззащитное скопище бегущих людей и лошадей от гибельных казацких налётов? Ответ ясен — только артиллерия могла обеспечить надлежащее прикрытие его подданных. Но и без того немногочисленные французские батареи ещё следовало как-то дотащить до места будущей переправы, по возможности не потеряв ни одного орудия, ни одного зарядного ящика. А для выполнения этой задачи нужны были лошади, причём с двойным запасом. Ведь истощённые лошади падали каждый день сотнями, голод и холод косили их не хуже пулемёта. И вы ведь помните эту фразу: «Я видел, как Наполеон, сидя в экипаже, диктовал какой-то приказ начальнику штаба Бертье».
Наполеон в тот момент как раз писал очередной приказ о конфискации лошадей в артиллерийские упряжки. Но мало того, он сам же и начал свой указ претворять в дело. Своим собственным императорским пальцем указывал на тележки и фургоны, лошадей которых следовало немедленно отцепить и передать специально выделенным офицерам. И вполне возможно, могло так случиться, что ему под горячую руку мог попасться один или несколько фургонов, перевозивших денежные средства «1-го золотого обоза», охранявшегося на тот период солдатами маршала Жюно.
И, может быть, разозлённый общим неважным видом своего растрёпанного и измождённого воинства, император мог запросто приказать немедленно закопать бочонки с бесполезными монетами, а перевозивших каждый номерной фургон четвёрку лошадей тут же сдать в артиллерийский парк. Своя рука — владыка, что хочу, то и ворочу. Логично? Логично! В конце концов, денег в его армии было ещё очень много, да и тратить их особо некуда, а вот лошадок могло и не хватить.
Отсюда можно сделать однозначный вывод, что закапывали монеты именное те, кто их и перевозил, т.е. возницы и кассиры. Но раз потомки тех, кто прятал малоценные серебряные монеты, не поленились притащиться из такой-то дали, то они наверняка имели как минимум рукописный план места захоронения. Но понятно также, что план этот был со значительным изъяном. Он был плохо (вернее будет сказать, весьма приблизительно) привязан к самому главному ориентиру — самой деревне Неманица.
Ведь как обычно прячутся клады до востребования. Они, как правило, имеют тройную систему опорных ориентиров. Первый ориентир — основной, обычно связан больше не с самим кладом, а с той местностью, где он был спрятан. В качестве основного ориентира берётся либо населённый пункт, либо приметное строение вблизи заветного места (замок, усадьба, церковь) — высокая гора, озеро или плотина на конкретной реке. Отыскав основной ориентир, им следовало искать ориентир местный. Им могло быть небольшое здание, длинная канава, валун, перекрёсток дорог, слияние двух рек, группа деревьев и т.д. И последний ориентир, уточняющий, непосредственно указывает, где же следует копать.
Но что можно взять за ориентир в конкретном громадном лесу? Дерево? Да их там миллион, и все одинаковые! Следовательно, те люди, которые прятали ценности вблизи Неманицы, были изначально поставлены в крайне неудобное положение. Им необходимо было так спрятать нечто ценное, чтобы потом сокровище всё же можно было бы как-то отыскать. А поскольку ничего, кроме деревьев, вокруг них не было, то они постарались использовать их с максимальной выгодой для себя. Подумаем и мы, как же можно использовать деревья в качестве местных и уточняющих ориентиров. Поставим себя на место людей, что-либо зарывающих в лесной чаще.
Разумеется, выбирались не простые деревья, а деревья приметные, особого вида. Для такого рода дел обычно используются либо дубы, либо старые, изуродованные ветром и временем сосны. В лесах у Неманицы (к сожалению), полно и тех и других. Но ведь кассиры могли подыскать отдельно стоящую группу деревьев, либо некую пространственную комбинацию из нескольких приметных деревьев, образующих геометрическую фигуру, например, треугольник или квадрат. А та железка, которую так усердно искали приезжие французы, наверняка являла собой уточняющий ориентир, прямо указывающий на место захоронения ценностей.
Кстати, вспомним и о той железке, о котором говорили приехавшие издалека французы. По оставшейся с тех пор легенде следовало, что в некий дуб был вколочен некий нож... Но мы все прекрасно понимаем, что за 80 лет любой перочинный ножичек мог запросто превратиться в труху. Иное дело — строевой тесак, который был на вооружении французской армии. Тесак — оружие солидное и довольно прочное. Примерно 70 сантиметров длиной, и лезвие у него имело толщину не менее 5 мм. Да, такой «ножичек» вполне мог продержаться на свежем воздухе и целое столетие!
Так что была надежда, что данное оружие всё ещё цело. Но у приехавших за «наследством» французов была ещё одна трудность, причём весьма существенная. Им предстояло отыскать самый главный — основной ориентир. Как же они справились с данной задачей, когда в однообразном лесу ничего подобного отыскать просто невозможно?
— Это же элементарно, Ватсон! — воскликнул бы в таком случае Шерлок Холмс. Давайте представим себе, что же именно могли нарисовать в своём памятном плане закопавшие ценности казначеи. Лес, и в нём в лучшем случае несколько приметных деревьев. А между деревьев яму, или, допустим, просто непритязательный крестик. Но вы сами прекрасно понимаете, что искать в лесу (а он тянулся в то время почти на 10 вёрст) одиночное дерево, пусть даже и с вколоченным в него тесаком, дело абсолютно безнадёжное. Значит, кроме всего прочего на плане был указан и первый же попавшийся им на дороге населённый пункт, и это была именно Неманица. Но вписано данное название в план было уже после того, как ценный груз был закопан, поскольку на момент сокрытия целой кучи бочонков с мелочью поблизости не было ни одного населённого пункта или даже одиночного дома.
А в Неманице кроме всего прочего был замечательный и, главное, надёжный ориентир. Вот именно поэтому иноземные гости сразу же туда и отправились. Ведь именно в этой деревне, в Неманице, с давних пор стоял (и, что удивительно стоит до сих пор) основной ориентир, которым являлся для возницы каменный верстовой столб под № 7. Именно этот столб и был той центральной приметой, от которой следовало плясать тем, стародавним поисковикам.
А что же мы, поисковики современные? Мы-то что получили в качестве путеводной нити? Честно скажем, получили мы немногое. Только легенду о том, что в Неманицу приезжали странные французы, искавшие дуб с вколоченным в него клинком, да небольшой абзац из книги Михайловского-Данилевского «Описание Отечественной войны 1812 года», том 4.
«Когда Наполеон ночевал в Лошнице, в ту ночь с 24 на 25 ноября сделалось холодно, стужа стянула землю и подавала французам надежду, что болота, окружавшие Березину, замёрзнут. Не предвидя возможности без кровопролития овладеть переправою, Наполеон хотел сам взглянуть на гвардию и армейские корпуса и удостовериться в том, сколько ещё осталось людей, способных к сражению. Строевым рапортам доверять он не мог. На половине дороги (примерно на 8-й версте) сошёл Наполеон с лошади, стал на краю дороги и глядел на бежавшие по гололедице толпы».
Ну a теперь, когда мы узнали и про старинную легенду из Неманицы, и когда прочитали столь живописный отрывок, давайте немного порассуждаем, как бывалые искатели утерянных сокровищ. Постараемся из столь необычной и малополезной информации выдоить нечто конкретное, то, что может привести нас в нужное место, где предположительно лежат немалые ценности.
Прежде всего, нам надо разобрать буквально по «косточкам» саму легенду. Представляется очевидным, что раз в глухую белорусскую деревеньку приезжали двое французов, да ещё и денег сулили тому, кто укажет нужный дуб, то вблизи того дуба наверняка нечто спрятано. И это «нечто» немалого стоит, раз через столько лет об этом захоронении вспомнили и решили его отыскать. Нашли ли в лесу старинный клад, или нет, нам неизвестно. Однако, понимая, что задача перед французами стояла практически неразрешимая, мы всё же надеялись на то, что им не повезло. Но как же искать спрятанное имущество нам самим? У нас на руках было только описание «старой» легенды и... ничего больше! То есть исходные, стартовые условия у нас были гораздо хуже, чем у французов. У тех наверняка была карта, пусть и самая захудалая. Мы же могли воспользоваться только общеизвестными сведениями. Но, опираясь на них, мы могли попробовать реконструировать события конца ноября 1812 года и попытаться хотя бы примерно вычислить то место, где была зарыта одна из войсковых касс.
