За час все офицеры III батальона либо погибли, либо были тяжело ранены. Только отдельные взводы под командой преимущественно вольнонаемных офицеров сумели удержаться на благоприятной местности. Весь день они сидели, притаившись, под палящим солнцем, имея на себе ту же тяжелую боевую униформу, которой пользовались в снегах и во льдах Нарвика. Они держались без воды и лишь с несколькими патронами на каждого, с надеждой ожидая прихода ночи.
Когда она наступила, остатки 9-й роты стали пробиваться на запад сквозь вражеские линии, пока не достигли долины Тавронитис. Другие группы продержались два-три дня, пока наконец не пришла им смена.
«Основная часть III батальона, – говорится в боевом рапорте штурмового полка, – после доблестного сопротивления была уничтожена. Из 600 парашютистов около 400 было убито, включая их командира майора Шербера».
Охват Малемеса с востока не удался. Теперь его жизненно важный аэродром можно было взять лишь ударом с запада. Там, к западу от Тавронитиса, были сброшены II и IV батальоны вместе со штабом полка. Им повезло больше, потому что там заранее подготовленные противником позиции не были заняты его частями. Возможно, неожиданное появление планеров разубедило новозеландцев в необходимости делать это.
В 7.30 в русле долины приземлилось еще девять планеров вблизи от единственного моста, по которому шла дорога восток – запад, пересекающая Тавронитис. Хотя большинство из них при ударе треснуло, их пассажиры выскочили и бросились к мосту. Застучали пулеметы с соседних склонов, и командир отряда майор Браун пал замертво. Но другие достигли своей цели и, вырвав ликвидационные заряды, обеспечили передвижение по мосту.
С этого момента генерал-майор Майндль уже мог управлять своими войсками, приближавшимися с запада. Капитан Вальтер Герике со спешно сформированным ударным отрядом наступал на аэродром. Но под яростным пулеметным огнем с высоты 107 передвигаться можно было только короткими перебежками.
Где-то на склонах высоты группе майора Коха, первой высадившейся с планера, придется окопаться. Но где? Чтобы связаться с ней, генерал Майндль сам вышел из укрытия и поднял сигнальный флаг. Он ждал ответа из палаточного городка, где, как он полагал, должен находиться Кох. Но ответил враг: в руку Майндля попала пуля новозеландского снайпера, и генерал тут же рухнул, раненный пулеметной очередью. Тем не менее генерал продолжал командовать, и пока группа Герике атаковала с фронта важный аэродром, он приказал майору Штенцлеру с солдатами II батальона начать атаку с юга.
Метр за метром с тяжелыми потерями немцы отвоевывали территорию. Но на западной границе аэродрома, хорошо видя свой объект, им пришлось остановиться. Враг был слишком силен.
Помимо группы «Запад» в Малемесе, первая волна вторжения по состоянию на раннее утро 20 мая также включала в себя группу «Центр», чьей задачей было взятие административной столицы Крита Канеа. Ее должен был возглавить командующий 7-й воздушной дивизией генерал-лейтенант Вильгельм Шюссманн. Но он так и не прибыл на Крит. Через двадцать минут после взлета с Элеусиса возле Афин один из «Хейнкелей-111» обогнал пять буксируемых планеров, в которых находился штаб дивизии. Бомбардировщик прошел так близко к планеру генерала, что под воздействием потока от его винтов буксировочный трос оторвался от авиаматки. Планер легкой конструкции со времен Коринфской операции дернуло вверх, и перегруженные крылья отломились. Фюзеляж полетел вниз по спирали и разбился на куски на скалистом острове Эгина недалеко от Афин. Так погиб командир дивизии вместе с несколькими штабными офицерами еще до начала Критской операции.
Что касается Малемеса, первые две роты, как и намечалось, приземлились возле Канеа на планерах с задачей захватить известные позиции зенитных орудий. Но 2-ю роту капитана Густава Альтмана встретил ожесточенный огонь из всех калибров еще на подходе к цели – полуострову Акротерион. Три или четыре планера разбились, а остальные приземлились вдали друг от друга. Оказавшись рассеянной по площади, рота не смогла выполнить свою миссию.
Четыре других планера, в которых летела 1-я рота старшего лейтенанта Альфреда Генца, достигли точки вблизи от батареи к югу от Канеа. После яростного рукопашного боя 50 парашютистов преодолели сопротивление 180 британцев и бросились к орудиям. Но они не смогли захватить радиостанцию командования союзников, находившуюся в каких-то нескольких сотнях метров отсюда.
Еще три планера под командой старшего лейтенанта Рудольфа Тошки приземлились посреди Канеа и с боем пробились к позициям зенитных пушек. Оттуда они стали продвигаться вперед, держа связь по рации с 3-м парашютным полком, который был сброшен где-то в двух милях к западу от них, и непрестанно надеясь на подмогу. В ответ на их призывы I батальон полка под командой капитана Фридриха-Августа фон дер Гейдте смог пробиться до расстояния 1000 метров от окруженных товарищей, но был вынужден отойти из-за подавляющей огневой мощи противника. Со своих господствующих позиций у Галатоса новозеландцы в кровопролитных схватках отразили все германские атаки, нацеленные на столицу, а к ним на помощь подошли и британские танки. Скоро самому I батальону пришлось биться за собственную жизнь.
II батальон майора Дерпа подобным образом был отброшен с тяжелыми потерями, пока роты III батальона майора Гайльмана оказались на грани полного уничтожения. Ситуация вынудила командира полка полковника Рихарда Гейдриха обратиться по радио к небольшому отряду Генца в Канеа: «Попробуйте пробиться к нам под покровом темноты».
Вопрос о взятии столицы или соседней бухты Суда уже больше не стоял.
В Афинах в штабе XI авиакорпуса напрасно ждали новостей и ничего не знали о провалах как в Малемесе, так и в Канеа. Генерал Штудент мог лишь предполагать, что операция «Меркурий» оправдала ожидания. В наличии имелись лишь доклады возвращавшихся транспортников, а они звучали обнадеживающе: «Парашютисты выброшены согласно плану».
Не удалось вернуться лишь 7 из 493 «Ju-52», доставивших первую волну войск вторжения. Многие из остальных, однако, были вынуждены делать до двух часов круги над своими аэродромами перед тем, как приземлиться. При этом каждому из самолетов приходилось пронизывать облака пыли, поэтому вся эта часть операции скомкалась. Самолеты то и дело сталкивались на аэродроме, блокируя путь другим машинам. Пыль нанесла больший вред, чем зенитная артиллерия на Крите.
Штаб корпуса непрестанно посылал запросы в полк на Крит, но не получал ответа. Однако в полдень с аэродрома была послана на Малемес группа обслуживания, командир которой майор Сновацки должен был возглавить организацию сервиса самолетов на Крите. Пока его «Ju-52» делал круги, майор заметил флаг со свастикой на западной оконечности аэродрома, обозначавший передовые позиции германских войск. Однако он посчитал, что Малемес уже взят, и приказал своему пилоту сделать посадку. Как только машина приземлилась, она тут же оказалась под прицелом концентрированного вражеского огня. Пилот немедленно дал полный газ, сменил направление и сумел оторваться. Изрешеченный пулями самолет доставил Сновацки обратно в Афины, где генерал Штудент впервые узнал правду о происходящих событиях.
Почти в то же самое время от группы «Центр» пришел слабый радиосигнал-сообщение, в котором говорилось, что атака на Канеа была отбита противником и немцы понесли тяжелые потери. Но это было в 16.15, до доклада штаба полка в Малемесе. 200-и 80-ваттные передатчики, посланные туда на планере, были уничтожены, когда планер разбился при посадке в русле реки Тавронитис. Старший лейтенант Гетше старательно из уцелевших деталей собрал новый передатчик.
Радость XI авиакорпуса от того, что наконец удалось восстановить радиосвязь с Малемесом, скоро улетучилась при новости, которую она принесла. В первом сообщении в штаб докладывалось, что генерал Майндль тяжело ранен, а во втором говорилось следующее: «Волны вражеских танков из Малемеса атакуют нас через аэродром и русло реки».
Согласно плану операции, Ретимнон и Гераклион должны быть взяты к полудню 20 мая вторым эшелоном атаки, состоящим из 1-го и 2-го парашютных полков под командой полковников Альфреда Штурма и Бруно Брауэра. Но тут Штудент задержал их отправку. После таких обескураживающих докладов от первой волны на западе острова было бы разумнее бросить подкрепления именно туда. Но было уже слишком поздно. Такая внезапная смена цели могла привести к катастрофическим последствиям.
А на греческих базах было уже и так немало путаницы и замешательства. Вторая волна должна была взлететь в 13.00, но большая часть самолетов еще не была готова к вылету. Непроглядная пыль, палящий зной, многочисленные повреждения и трудоемкая заправка самолетов из бочек – все это поглощало немало времени. Командир транспортной Geschwader в Тополиа полковник фон Гейкинг почувствовал надвигающуюся беду и попытался отложить старт на два часа. Но ему не удалось связаться с начальством: телефонные линии не работали. Переутомленный персонал штаба был того же мнения, но был не в состоянии довести до всех имеющих отношение частей новое время взлета.
