Когда Генрих Грец сочинял первую протонациональную еврейскую историю, ту самую, в которой он «изобрел» еврея в современном смысле слова, он разместил ее древнейший этап в экзотической, полной чудес ближневосточной стране: «Эта полоса земли называлась Ханаан (ее нынешнее название — Палестина), она лежит к югу от Финикии и примыкает к Средиземному морю»[522]. У этого исследователя-новатора границы страны все еще неопределенны и туманны; то же самое будет еще долгое время происходить и у сионистов, празднично собиравшихся на своих ежегодных конгрессах. «Хов’вей Цион», первые еврейские поселенцы, также не очень-то представляли, сколь далеко простирается их святая страна. Вместе с тем, уже Элиэзер Бен-Йехуда, один из создателей современного иврита, в «Книге Эрец Исраэль», вышедшей в Иерусалиме в 1883 году, «выстраивал» новую страну в соответствии с границами, указанными в Пятикнижии Моисея: «От вади Эль-Ариш до Сайды, от Сайды до Хермона и далее на восток; в древности границей Эрец Исраэль была река Евфрат, однако только во времена Соломона. Эти границы — между 31 и 33 с половиной градусами северной широты и между 52 и 55 градусами восточной долготы[523]; длина страны от северной границы до южной… 250 километров, средняя ширина с запада на восток — около 150 километров, ее площадь — около 33 600 квадратных километров»[524]. В 1897 году Исраэль Белкинд начертил собственную карту Эрец Исраэль: на севере ее границей является Акко, на востоке она простирается до Сирийской пустыни, на юге — до «реки египетской». В любом случае, устанавливает первый «практический» сионист в истории, «река Иордан делит Эрец Исраэль на две неравные части»[525]. Все прочие поселенцы этой эпохи пойдут по его следам. В 1907 году, в выпущенной Организацией учителей-сионистов программе по изучению географии, мы обнаруживаем в «пробной схеме изучения родины» те же самые «щедрые» границы. Эрец Исраэль велика и обширна, и бурная река Иордан стремительно течет в самом ее сердце[526]. В 1918 году, в качестве следующего шага, границы Эрец Исраэль были начерчены несколько более «научно». Давид Бен-Гурион и Ицхак Бен-Цви решили создать «рациональную и взвешенную» карту страны, которая, разумеется, не поместилась на территории маленькой Палестины.
Будущему основателю государства Израиль и его коллеге по сочинительству[527] библейские границы представлялись чересчур обширными и, увы, едва ли достижимыми. С другой стороны, талмудические границы земель, где должны исполняться заповеди, «связанные» с Эрец Исраэль, казались им слишком узкими и не соответствующими естественным географическим соображениям, равно как и потребностям большого народа. По мнению этих авторов, следует определить границы Эрец Исраэль объективно, исходя из физических, культурных, экономических и антропологических данных; следующие границы представлялись им желательными:
«На западе — Средиземное море… на севере — река Литани, между Тиром и Сайдой… на юге — идущая с запада на восток по диагонали линия, соединяющая Рафиах с Акабским заливом… на востоке — Сирийская пустыня. Не следует точно устанавливать восточную границу Эрец Исраэль… По мере ослабления разрушительного воздействия пустыни… восточная граница будет смещаться дальше на восток, и площадь Эрец Израэль будет возрастать»[528].
Таким образом, «суммарная» Эрец Исраэль, само собой разумеется, включает и территории к востоку от Иордана — вплоть до Дамаска и будущего Ирака, а также район Эль-Ариша (несмотря на то что он находится, по мнению авторов, вне пределов «турецкой Палестины»). Самое главное: оба берега Иордана представляют собой единый естественный территориальный блок, который не должен быть «расщеплен». Это отнюдь не идеальные (и не максималистские) границы, утверждают авторы, однако они вполне реальны и способны вместить еврейский народ, который вскоре устремится к ним.
И Бен-Гурион, и Бен-Цви были социалистами-революционерами[529], на данном этапе не слишком задумывавшимися о дипломатии. В отличие от них руководители сионистского движения оказались гораздо опасливее и высказывали свои мнения о границах будущего еврейского государства с величайшей осторожностью. Следует тем не менее признать, что территориальные воззрения двух этих «леваков» находились в самом центре формировавшегося национального консенсуса. В том самом году, когда они выпустили свою книгу, Хаим Вейцман написал жене (в частном письме), что он поддерживает идею создания еврейского государства на обоих берегах Иордана. Лишь такое государство — площадью в 60 тысяч квадратных километров и непременно контролирующее истоки Иордана — сможет обеспечить — с экономической точки зрения — существование еврейского населения[530].
В памятке, поданной сионистским движением Лиге Наций в 1919 году (и уже упомянутой выше), территориальные претензии в значительной степени созвучны границам, предложенным Бен-Гурионом и Бен-Цви. И в этом случае Эрец Исраэль включает Заиорданье, правда, лишь до железнодорожной ветки Хиджази (Higazi), иными словами — до линии Дамаск — Амман[531]. Когда Вейцмана сурово атаковали на закрытом заседании Исполнительного комитета сионистского движения за готовность к «территориальным уступкам» и примирение с «узкими границами», лидер, которому через год предстояло стать президентом Всемирной сионистской организации, ответил: «Границы, которые мы предлагаем, дают нам достаточно пространства для маневра; давайте сначала заполним евреями территорию внутри этих границ. Нам потребуется целое поколение еврейской колонизации, чтобы заселенная область дотянулась до рельсов Хиджази. После того как мы доберемся до этой линии, мы сможем ее пересечь…»[532]
Когда Шмуэль Кляйн, отец израильской географической науки, работал в 1937 году над своей важнейшей книгой «История изучения Эрец Исраэль в еврейской и мировой литературе», он, как картограф, с гордостью отмечал, что Ветхий Завет «с почти научной точностью указывает границы страны». Ему, как и его читателям, было ясно, что страна Ханаан — это лишь «западная часть Эрец Исраэль»[533].
Сходным образом поступали и почти все остальные географы будущего государства Израиль. Еще в 2000 году известный исследователь из Тель-авивского университета, крупный специалист по границам, продолжал использовать этот «ученый» термин, не испытывая ни малейшего неудобства, ибо при этом он [исследователь], по своему глубокому убеждению, тщательно избегал ненужных столкновений с политической филологией[534] и оставался в рамках научной географической терминологии.
Нынешнего израильского читателя не может не удивить то обстоятельство, что с конца XIX века и, самое меньшее, до войны 1967 года термин «Эрец Исраэль» в сионистской традиции всегда распространялся на Заиорданье и Голанские высоты. За этим стояла элементарная географическая логика, ясно сформулированная Бен-Гурионом: «Мнение, которое можно услышать иногда и от сионистов, о том, что Заиорданье не является частью Эрец Исраэль, основывается на абсолютном незнании истории страны и ее природы. Как известно, захват евреями земель к востоку от Иордана предшествовал завоеванию земель к западу от Иордана»[535].
Согласно ветхозаветному мифу, земли к востоку от Иордана были захвачены и заселены двумя с половиной израильскими коленами; позднее этими территориями твердой рукой правили Давид и Соломон. С точки зрения мифологической «еврейской истории» эти территории не уступали по важности землям к западу от реки и уж наверняка — Приморской низменности Ханаана-Палестины, которая, как известно, почти не интересовала древних «сынов Израиля». Кроме того, экономические и стратегические соображения подсказывали, что правильнее всего было бы завладеть источниками воды, находящимися с обеих сторон от реки.
На начальном этапе изобретения национальной территории Иордан рассматривался не как граница, а как водная магистраль, соединяющая две части одной страны. Поэтому во всей сионистской литературе, как научной, так и политической, привились и стали привычными такие термины, как «восточная Эрец Исраэль» и «западная Эрец Исраэль». Иными словами, «цельная» Эрец Исраэль включала обе эти части и была единой географической единицей. Любой отказ от какого-либо куска обеих частей рассматривался как трагическая национальная утрата.
В самом деле, хотя основные попытки колонизации происходили в «западной Эрец Исраэль», относительно более зеленой и плодородной, нашлись энтузиасты, решившие поселиться в Заиорданье, в основном в северной его части. Речь идет прежде всего о христианском сионисте Лоуренсе Олифанте, упомянутом в предыдущей главе, о его «коллеге», также деятельном христианском сионисте Чарльзе Уоррене (Warren), а также, разумеется, о бароне Ротшильде и многих других, отдававшим по разным причинам определенное предпочтение колонизации Заиорданья. Пятая часть приобретенных бароном земель находилась к востоку от реки. Земли здесь были гораздо дешевле и доступнее, местное население — гораздо менее плотным, так что чужеземное заселение привлекало меньше внимания. Уже в 1888 году к востоку от Кинерета возникло первое временное поселение, созданное группой, называвшейся «Бней Йехуда»[536]; в 1891 году была предпринята попытка освоить кусок земли к востоку от Друзской горы. Различные организации начали приобретать землю в основном в южной части Голанских высот и к северо-востоку от Иордана. Лишь изъятие (в 1920 году) Голанских высот из подконтрольной Британии области приостановило попытки обосноваться в этих местах. Исключение Заиорданья из британского мандата на Палестину в 1922 году стало огромным разочарованием для всего сионистского лагеря. Перемены, в результате которых «национальный дом» не включал больше территории к востоку от реки, вызвали шумное возмущение, однако не ликвидировали территориальную жажду, равно как и надежду обрести в итоге большую страну. Поначалу предполагалось, что отделение восточных областей является временным и будет в дальнейшем отменено. В1927 году в Нахараим[537] была построена довольно большая гидроэлектростанция, а рядом с ней — еврейское поселение. В 20-х годах надежды на успешную еврейскую колонизацию «всей Эрец Исраэль» еще не были похоронены[538].
