К осени 1964 г. противники Хрущева заручились поддержкой руководителей армии, КГБ и партаппарата. 13 октября 1964 г. Хрущев, находившийся на отдыхе в Пицунде (Кавказ), был вызван в Москву на заседание Президиума ЦК, на котором ему предъявили длинный список обвинений. В его защиту выступил лишь Микоян. На открывшемся вслед за этим пленуме ЦК Хрущев был смещен со всех своих постов и отправлен на пенсию. Официально это объяснялось состоянием здоровья лидера страны. Первым секретарем ЦК КПСС был избран ЛИ. Брежнев, а пост главы правительства занял АН. Косыгин. Участники Пленума подчеркивали необходимость коллективного руководства.
Таким образом, смещение Хрущева произошло в результате формально законного акта – на Пленуме ЦК, «простым голосованием». Такое разрешение конфликта – без арестов и репрессий – можно считать главным итогом минувшего десятилетия. Отставка Хрущева, несмотря на то что она явилась результатом заговора, не вызвала в стране недовольства. И население, и номенклатура встретили решения пленума с одобрением. Общество жаждало стабильности. Мало кто осознавал, что вместе с отставкой Хрущева закончилась и эпоха «оттепели».
9.2. Нарастание противоречий в развитии советского общества (1965–1985)
Экономическая и социально-политическая ситуация. Некоторое время после прихода к власти «коллективного руководства» во главе с Брежневым реформы продолжались. В экономике они были определены решениями мартовского и сентябрьского (1965 г.) пленумов ЦК КПСС. Их основная идея заключалась в переходе от преимущественно административных к преимущественно экономическим методам в области сельского хозяйства и промышленности. Восстанавливались единые отрасли во главе с министерствами. Сокращалось число директивных плановых показателей. Предполагалось укрепить хозрасчет предприятий и оставлять в их распоряжении большую долю прибыли; перестроить систему ценообразования. В аграрном секторе, в частности, вновь обозначился поворот к некоторой поддержке личных подсобных хозяйств: разрешалось восстановить их прежний размер, а позже даже увеличить его в 2 раза. Ставилась задача внедрения в производство достижений научно-технического прогресса.
Однако реформы дали лишь временный эффект и не были осуществлены полностью. Главная проблема заключалась в сохранении коренной черты прежней системы управления – главным критерием оценки предприятия по-прежнему оставался не объективный уровень экономической эффективности, а процент выполнения обязательных заданий центра. Противоречия реформы можно было устранять, либо продвигаясь к рынку, что было невозможно, либо вновь усиливая административные рычаги управления и свертывая реформу.
На практике происходил постепенный возврат к более детальному планированию. Свертывание реформы особенно ускорилось после Чехословацкого кризиса («пражской весны 1968 г.»), который обозначил зависимость между экономическими реформами с использованием рыночных механизмов и неизбежными политическими изменениями системы советского типа. Поэтому, если в годы 8-й пятилетки экономика страны развивалась в целом успешно, то в 1970—1980-е гг. обнаружилось затухание темпов социально-экономического роста, что было обусловлено целым рядом причин.
Во-первых, страна оказалась втянутой в разорительную гонку вооружений, соперничая одновременно с США и странами НАТО, а также с Китаем.
Это вело к предельной милитаризации народного хозяйства, военные расходы поглощали около 20 % валового национального продукта. Но, в отличие от других великих держав, в СССР производством оружия и военных материалов занимался не только ограниченный военно-промышленный комплекс. Например, по разным оценкам, по заказам ВПК в эти годы работало от 60 до 80 % всех машиностроительных заводов.
Во-вторых, в начале 1960-х гг. в стране были открыты уникальные по запасам нефтегазовые месторождения в Западной Сибири. В 1970-е гг. мировые цены на топливо выросли в среднем в 20 раз. Учитывая энергетический «кризис» на Западе, советское руководство предпочло пойти по пути экспорта сырьевых и энергетических ресурсов. В бюджет страны потекли «нефтедоллары», что позволяло стране относительно безбедно существовать, обеспечивая продовольственную, космическую и другие программы. Форсирование этого процесса объективно увеличивало сырьевую ориентацию экономики страны. У руководства крепли иллюзии относительно легкости долларовых поступлений и абсолютной дешевизны топлива. Это вело к легкомысленному «проеданию» природных запасов, бесхозяйственности и нерациональному расходованию средств. Но с начала 1980-х гг., в связи с переходом западной экономики на энергосберегающие технологии, цены на нефть упали и поступление «нефтедолларов» стало уменьшаться – внутренние болезни так называемой «социалистической» экономики стали выходить на поверхность.
В-третьих, отказ от экономических методов управления и даже частичной децентрализации привели к существенному повышению роли центра и столичной бюрократии в принятии решений. С 1965 по 1985 г. число союзных и союзно-республиканских министерств увеличилось в 5,5 раз и достигло 160. За тот же период общая численность управленческого персонала страны приблизилась к 18 млн. человек, то есть на каждых 6–7 работающих приходился один управленец. Централизованная плановая экономика СССР закрывала простор для самостоятельности, инициативы низов. Хотя СССР считался союзом суверенных республик, они могли распоряжаться лишь 10–25 % расположенного на их территориях производства. По выражению М.С. Горбачева, «гвоздь забить не могут без спроса в Москве». «Окостенелый» партийно-хозяйственный бюрократический аппарат, стремясь сохранить свои позиции в управлении экономикой и обществом, все меньше считался с требованиями экономической целесообразности. С начала 1970-х гг. само слово «рынок» стало критерием идеологической неблагонадежности.
Следует отметить и некоторые другие особенности советской экономической системы. Экономика страны носила автаркический (замкнутый) характер. Мировая экономика рассматривалась как источник неприятностей и бед, а независимость от нее представлялась громадным достижением. Работа советской промышленности оценивалась главным образом по количественным показателям. Современные экономисты отмечают, что СССР в результате приверженности марксистским схемам и игнорирования действительности стал страной «слаборазвитой наоборот». Например, к концу 1980-х гг. на него приходилось порядка 67 % мирового грузооборота железных дорог, 40–50 % изымаемой в мире из недр горной массы и около 75 % выплавки стали в мартенах (технически самый отсталый способ), а по уровню телефонизации населения СССР отставал от ведущих стран мира на 50—150 лет, т. е. отставание было абсолютным. Железной руды, к примеру, добывалось в 6 раз больше, чем в США, и примерно во столько же раз меньше производилось предметов потребления. Таким образом, советская экономика носила «самоедский» характер, ее большая часть работала не на человека, а на себя.
Хронически отставал аграрный сектор экономики. Около 70 % колхозов и совхозов, даже по советским меркам, оставались убыточными. Начиная с 9-й пятилетки (1971–1975) инвестиции в сельское хозяйство устойчиво превышали все вложения в жилищное строительство. В 1982 г. была принята специальная Продовольственная программа, чтобы обеспечить необходимый уровень производства зерна и другой продукции. Однако увеличение капиталовложений не давало видимого эффекта. Более того, в 1979–1984 гг. в страну ввозилось около 40 млн т зерна ежегодно. Главной проблемой оставалось отсутствие у крестьян стимула к труду. По официальным данным производительность труда в аграрной сфере составляла 20 % от уровня США. По словам ряда председателей колхозов, «если раньше не работали, потому что знали – все равно ничего не дадут, то теперь не работают, потому что знают – все равно дадут».
В решении жилищной проблемы СССР отставал от США на 170 лет. Ярким показателем экономического кризиса явилось снижение темпов роста валового национального продукта. За период с 8-й (1966–1970) по 11 – ю (1981–1985) пятилетку он составил, по официальным данным, соответственно 42, 36, 23, 19 процентов.
На рубеже 1970—1980-х гг. в мире начался новый этап научно-технической революции (НТР), получивший название «микроэлектронная революция». С этого момента на роль основного ресурса выдвигалась не земля (как в аграрном обществе), не фабрики и заводы (как в обществе индустриальном), а информация. Уровень развития страны стал определяться использованием микроэлектронной техники. По этому показателю СССР отставал от стран Запада, вступивших в период постиндустриального развития, на десятилетия. К 1980—м гг. более 40 стран, обогнав СССР, достигли новой, электронно-информационной ступени производства. Советский Союз пропустил новый научно-технический и цивилизационный виток развития.
