Буржуазная республика отделила отряд наших братьев непроходимой стеной от Советской республики и лишает возможности не только вернуть наших братьев к себе, но хотя бы оказать материальную и духовную помощь.
5-й съезд выражает свою глубокую уверенность в том, что пролетарская революция освободит наших товарищей — солдат и вернет их в ряды Советской России».
11 августа 1918 г. в газете «Правда» было опубликовано Заявление Совета Народных Комиссаров от 8 августа 1918 г. за подписью В. И. Ленина. В этом Заявлении Советское правительство изобличало французскую буржуазию в антисоветской политике, направленной на то, чтобы использовать находившихся во Франции русских [287] солдат в своих контрреволюционных целях, лишить их родины.
В. И. Ленин призывал русских солдат всеми доступными им средствами бороться против этой политики:
«Принимая во внимание, — говорилось в Заявлении СНК от 8 августа 1918 г.:1) что после выхода России из числа воюющих держав Советское правительство постоянно требовало возвращения в Россию находящихся во Франции русских солдат и протестовало как против дальнейшей задержки их во Франции, так и против включения многих из них в иностранный легион при французской армии и против постоянных преследований по отношению к нежелающим вступить в означенный легион русским солдатам;2) что верные Советской Республике русские солдаты во Франции, несмотря на все преследования, все время упорно отказывались поступить в означенный легион;3) что в настоящее время французские войска ведут фактические военные действия против Российской Республики и революции и что поэтому находящиеся в рядах французской армии русские солдаты косвенно содействуют фактической войне против Республики и революции, — Совет Народных Комиссаров призывает российских граждан во Франции всеми доступными им средствами бороться против включения их в ряды французской армии...»Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин)»{78}.
Толстые стены французских каторжных тюрем не всегда давали возможность русским революционным солдатам слышать обращенные к ним слова свободной, советской России. Но революционное сознание и любовь к своей Родине вдохновляли их на борьбу против своих поработителей. И они вели эту борьбу стойко и мужественно.
Благодаря усилиям Советского правительства тысячи русских солдат были возвращены на Родину. Но многие тысячи остались навсегда в чужой далекой земле. Их могилы затерялись на полях сражений во Франции и на Балканах. Их кровью полита земля лагеря ля-Куртин, [288] шахты и рудники французских колониальных владений в Северной Африке.
Благодаря усилиям Советского правительства были возвращены на Родину и многие из руководителей куртинцев, в частности председатель Куртинского Совета Глоба. В январе 1918 года французские власти, очистив остров Экс от содержавшихся там куртинцев, перевели туда девятнадцать руководителей куртинцев, до этого содержавшихся в центральной военной тюрьме города Бордо.
В их числе был и Глоба. Изолировав эту группу куртинцев от остальной массы русских революционных солдат во Франции и распространив на них в полном объеме тот каторжный режим, какой существовал на острове для уголовных преступников, французские власти рассчитывали таким способом похоронить заживо небольшую группу куртинских руководителей, возглавлявших революционное движение русских солдат во Франции, на небольшом каторжном острове.
Но Советское правительство помешало французской реакции довести до конца свое черное дело. Весной 1919 года Советское правительство предложило французскому правительству обменять группу куртинцев во главе с Глобой на группу французских подданных, арестованных советскими государственными органами за шпионскую деятельность против Советского государства.
Французское правительство оказалось вынужденным пойти на обмен.
В мае 1919 года группа куртинцев с острова Экс во главе с Глобой была доставлена французами в город Белоостров (Финляндия), где и состоялся обмен.
Прибывшая в Белоостров для производства обмена советская правительственная комиссия, возглавлявшаяся Д. З. Мануильским, встретила куртинцев крепким братским рукопожатием.
Годы, проведенные русскими солдатами во Франции, явились большой революционной школой для тех, кто выжил в этой длительной и неравной борьбе. Здесь выковывались и стойкость, и мужество, и революционное сознание. Навсегда останется в памяти у оставшихся в живых вероломство и жестокость французской буржуазии и ее пособников — русских помещиков и капиталистов, которые ради своих классовых интересов не останавливались перед массовым расстрелом русских солдат, поднявших знамя борьбы за прекращение несправедливой, захватнической войны, за возвращение на Родину.
Марсель, Ванвез, ля-Куртин, каторжные рудники и шахты Северной Африки — вот чем заплатила французская буржуазия русским солдатам, проливавшим свою кровь на французских полях сражений.
Но революционная борьба русских солдат во Франции характеризовалась и солидарностью трудящихся масс в их борьбе со своим классовым врагом — буржуазией. Французский народ, как и колониальные народы Северной Африки, не были безучастными зрителями борьбы между русскими солдатами и французской буржуазией. Французские рабочие и крестьяне были на стороне русских революционных солдат и помогали им всем, чем могли.
Автор настоящей книги, непосредственный участник революционных событий, описанных в ней, хотел бы закончить свое повествование рассказом о том, какое участие в его судьбе приняли простые люди — французы и швейцарцы.
20 сентября 1917 года я вместе с председателем Куртинского Совета Глобой и другими членами Совета и солдатами был захвачен карательными войсками и передан французским властям, которые заключили нас в военную [290] тюрьму города Бордо. В декабре того же года всех русских солдат, заключенных в тюрьмах города Бордо, стали распределять небольшими группами по другим местам заключения. Группу в составе 30 человек, в которую входил и я, направили на каторжные работы на остров Экс, где мы и находились до конца 1917 года, когда началась эвакуация русских солдат снова на материк.
Русских солдат при эвакуации с острова Экс сосредоточили в большом лесу кантона Безансон, вблизи швейцарской границы. По прибытии на новое место заключения многие из нас стали готовиться к побегу в Швейцарию. Однако осуществить это было нелегко. Нужно было обмануть бдительность охраны и преодолеть высокие горы; не имея ни карты, ни компаса, трудно было выбраться и из безансонских лесов и обойти пограничные посты.
Наша охрана хорошо знала об этих трудностях и не допускала мысли, что среди русских солдат могут оказаться люди, которые будут способны в таких трудных условиях совершить побег в другую страну.
Такое мнение охраны было нам на руку. Оно ослабило бдительность не только общей охраны, посты которой располагались вокруг всей территории, но и часовых, дежуривших у ворот и дверей арестантских помещений. Жители ближайших деревень очень интересовались судьбой русских солдат. С первых же дней нашего пребывания в этом новом месте заключения французские крестьяне под разными предлогами посещали наш лагерь и старались завязать знакомство и с охраной и с русскими солдатами.
Особенно часто посещал лагерь крестьянин Н. из деревни Мальбюсон. Искалеченный войной и отпущенный домой, он повседневно, под различными предлогами, искал сближения с русскими солдатами.
Однажды в начале второй половины дня, когда конвойный наряд сопровождал нас, человек 5–6, в лес на заготовку дров, Н. повстречался с нами на дороге. Случилось так, что два конвойных шли на некотором расстоянии впереди нас, а два других — на таком же расстоянии позади нас. Н. подошел к первым двум конвоирам и заговорил с ними. О чем у них шла беседа, нам не было известно. Когда конвойные привели нас в лес, где нужно было заготавливать дрова, Н. стал продолжать свою беседу на этот раз уже со всеми конвойными. [291]
На обратном пути из лесу конвойные шли так же: два впереди и два сзади, а Н. пошел с нами и вдруг проговорил: «Ву зет лидере Комиты оу камп де ля-Куртин?» (т. е. «Вы были руководителями комитетов лагеря ля-Куртин?») — и тут же продолжал: «Не хотите ли вы укрыться в Швейцарии, здесь близко». На это я ему ответил: «Вы что, хотите кого-либо из нас предать или продать?» Но Н., нисколько не обижаясь на столь резкое замечание, спокойно сказал: «Я ваш друг и хочу помочь вам. Я так же, как и вы, по горло сыт этой проклятой войной. Она меня сделала калекой, а у меня семья, дети».
Через два дня мы получили от Н. компас и карту и стали готовиться к побегу в Швейцарию. Я и член полкового комитета Козлов были первыми, кому при помощи французского крестьянина удалось подготовить и осуществить побег в Швейцарию.
