В русских летописях ясами называли аланов, а под касогами подразумевали адыгов, которых Аль-Масуди называет «люди из страны кашаков». О них же упоминал и византийский базилевс Константин Багрянвародный в своем трактате «Об управлении Империей». Вот что в нем говорится: «Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии – страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор – страна Алания». Касоги – народ храбрый и воинственный, бойцы умелые и свирепые, недаром после Восточного похода Святослава немалое их число пришло в Киев, а потом сражалось под стягом легендарного князя. Все это Мстислав знал, а потому и приготовился к предстоящей войне очень серьезно.
Однако слухи о походе тмутараканской дружины достигли и касогов. Их князь Редедя, человек огромной силы и редкой храбрости, быстро собрал своих воинов и вышел навстречу Мстиславу. Две рати встретились. Редедя решил дело до массового кровопролития не доводить, а предложил Мстиславу встретиться в поединке один на один. Причем решить спор не оружием, а борьбой: «боротися намъ не оружиемъ, но собою» (Никоновская летопись). «Да аще одолееши ты, то возмеши именье мое, и жену мою, и дети мое, и землю мою. Аще ли азъ одолею, то възму твое все» (Лаврентьевская летопись).
Касожский князь был настолько уверен в себе, что и мысли не допускал о возможном поражении. Иначе бы никогда не предложил такой вариант.
С Мстиславом все обстояло иначе. В.Н. Татищев конкретно пишет о том, что князь не сразу принял вызов: «Мстислав, поскольку не был легкомыслен, взял себе на рассуждение до утра и хотел к нему отповедь прислать». Ставки в предстоящем поединке были очень высоки. Мстислав ставил на кон не только Тмутараканское княжество, но и поход на Русь. В случае поражения все бы пошло прахом. Но был и резон принять вызов Редеди. В преддверии войны с Ярославом Мстислав не хотел ослаблять свою дружину лишними потерями. Князь решился: «И хотя ведал, что Редедя силен, но сам весьма понадеялся на умение и силу, так как его с молодости никто побороть не мог» (В. Н. Татищев).
Наутро вновь войско касогов и русская дружина встали друг против друга. Мстислав видел, как из вражеских рядов вышел Редедя и не спеша пошел к месту поединка. Князь сбросил с плеч корзно, снял позолоченный шелом и, стащив кольчугу, двинулся навстречу противнику. Два богатыря сблизились. Высокий и широкоплечий Мстислав казался маленьким по сравнению с касожским великаном, который издалека был похож на скалу. Но князь рассчитывал не столько на свою силу, сколько на опыт и ратное мастерство. Он отметил для себя то, что его соперник подзаплыл жирком и будет не столь подвижен. А раз так, то этим нужно воспользоваться.
В следующий момент поединщики бросились вперед и сжали друг друга в смертельных объятиях.
Русские и касоги наблюдали, как их предводители, сцепившись изо всех сил, пытались повалить один другого на землю. Каблуками сапог они взрыхлили вокруг себя землю, ломали и душили друг друга, но силы были равны. Затем Редедя стал одолевать, казалось, еще чуть-чуть – и он сомнет Мстислава, когда все внезапно закончилось. Никто и глазом моргнуть не успел, как князь неожиданно приподнял супротивника и со всей силы ударил о землю. Касог растянулся во весь свой исполинский рост и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, подобно выброшенной на берег рыбе, судорожно хватая ртом воздух. Мстислав несколько секунд стоял над поверженным врагом, а затем придавил ему коленкой грудь и, вытащив из-за голенища сапога нож, вонзил его в сердце Редеди.
Победный клич прокатился над рядами княжеской дружины, а ряды касогов застыли в скорбном молчании. Затем вперед вышли военачальники Редеди и направились к Мстиславу, чтобы обсудить условия сдачи. «И шедъ в землю его, взя все именье его, и жену его и дети его, и дань възложи на касогы. И пришедъ Тьмутороканю, заложи церковь святыя Богородица, и созда ю, яже стоить и до сего дне Тьмуторокани» – так подвел итоги похода летописец.
Буквально несколько слов о самом поединке. Читая летописные свидетельства об этом достопамятном бое, невольно может создаться впечатление, что Мстислав нарушил условия соглашения и использовал нож. Ведь, согласно письменным источникам, Редедя конкретно сказал: «Не оружьем ся бьеве, но борьбою» (Лаврентьевская летопись). А здесь…
Но это будет далеко не так. Недаром ВСЕ летописцы отметят, что нож князь пустил в дело лишь после того, как поверг противника – «удари имь о землю». Все, победа! А то, что Мстислав добил затем побежденного, то это было уже его право, вполне возможно, что подобный финал подразумевали и местные обычаи. Ведь если бы было все по-другому и тмутараканский князь совершил подлость, то касоги бы никогда ему не подчинились и уж тем более не сражались затем в рядах его дружины против Ярослава. Да и автор «Слова о полку Игореве» вряд ли бы увековечил этот поединок, если бы он произошел вопреки законам чести:
И трубила славу Ярославу.
Пела древний киевский престол,
Поединок славила старинный,
Где Мстислав Редедю заколол
Перед всей касожскою дружиной,
На следующий год Мстислав повел свою рать на Киев. Причем вел не только свою дружину, но и отряды хазар и касогов – «Поиде Мьстиславъ на Ярослава с козары и съ касогы» (Лаврентьевская летопись). И если по поводу касогов все ясно – после смерти Редеди они оказались в зависимости от Тмутаракани, то про хазар следует сделать небольшое пояснение. Дело в том, что после того, как князь Святослав разгромил Хазарский каганат и занял Тмутаракань (Таматарха, Самкерц), местная элита морем бежала в Дунайскую Болгарию. Но местное население: купцы, ремесленники, моряки, пастухи, жители окрестных сел и деревень – осталось на месте. Навербовать среди них охочих людей, желающих за чужой счет поправить свое финансовое положение, было не сложно. Мстислав слыл за удачливого военачальника, и это тоже привлекало под его стяг немало народу. В итоге Юг пошел против Севера.
Есть большая вероятность того, что, выступая в поход, князь знал о том, что Ярослава в Киеве нет, что его старший брат находится в Новгороде. Поэтому Мстислав решил сразу взять быка за рога и пошел прямо на Киев. Совершив стремительный марш-бросок через степи, тмутараканские полки оказались у ворот столицы. Князь потребовал впустить его в город, но получил от ворот поворот – киевляне, которые досыта нахлебались от княжеских усобиц, не желали больше связываться с разными претендентами на престол. Есть у них свой князь Ярослав, и ладно, другого не надо. Знали жители города, что даже если они и впустят сейчас Мстислава, то Ярослав вернется обязательно, и не один, а с варягами и новгородцами. Несколько раз киевляне подобную картину уже наблюдали.
Тмутараканский князь был для них никто, и звали его никак. Пусть возвращается туда, откуда пришел, им до него дела нет.
Что же касается Мстислава, то, внимательно изучив укрепления Киева, он пришел к неутешительному выводу о том, что для штурма такого огромного города у него просто не хватит сил. А потому, не желая терять в бесполезной осаде своих бойцов, он отступил от столицы, переправился на левый берег Днепра и занял Чернигов. Судя по всему, черниговцы совсем не возражали против такого расклада, поскольку на следующий год они с оружием в руках выступят на его стороне.
Как показали дальнейшие события, момент для нападения на своего брата Мстислав выбрал идеально. Если даже Ярослав и хотел сразу выступить против мятежника, то у него ничего не получилось. В Суздальской земле полыхнул мятеж, спровоцированный голодом в регионе, а народным недовольством уже воспользовались волхвы. Бунт бытовой перерастал в бунт религиозный. Киевский князь быстро оценил исходящую от мятежа опасность и лично возглавил карательную экспедицию. Действовал Ярослав в своем стиле, быстро и жестко: «изъимавъ волхвы, расточи, а другыя показни» (Лаврентьевская летопись). Проблема голода была решена благодаря Волжской Болгарии: «идоша по Волзе вси людье в Болгары, и привезоша жито, и тако ожиша» (Лаврентьевская летопись).
И лишь только после того, как на Суздальщине нормализовалась обстановка, Ярослав вернулся в Новгород и смог сосредоточить свое внимание на младшем брате. Однозначно, что, пока киевский князь решал проблемы на северо-востоке страны, его люди ходили к Чернигову и выясняли обстановку. Ярослав был не из тех людей, что действуют наобум, он придерживался другого жизненного кредо – семь раз отмерь, один отрежь. Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, князь пришел к выводу, что опасность очень велика, а потому и требует экстраординарных решений. Ярослав решил пойти проторенной дорогой и, тряхнув казной, нанять тех, кто дважды оказал ему серьезную помощь в борьбе с князем Святополком, – варягов.
