Ветеранам были розданы земли, деньги, построены дома. Приехали землемеры и разбили новый город. Вот две главные улицы, а на их пересечении — форум. Остальные улицы идут параллельно этим. Старое поселение ещё сохранилось со своими улочками и остатками городских стен, с башнями и воротами. Но теперь эти оборонительные сооружения не поддерживаются и пришли в упадок. Город процветает, много вывозится отсюда зерна и масла. Потомки ветеранов и наиболее богатые из местных жителей пользуются правами римского гражданства, некоторые из них стали всадниками, есть даже среди здешних уроженцев сенаторы.
Всё устроено у нас по образцу матери городов — вечного Рима. Видишь там, на холме, высокое прямоугольное здание с двенадцатью колоннами по сторонам? Это храм великих римских богов: Юпитера, Юноны, Минервы. При входе в город ты уже видел храм Марса. Он охраняет нас от внешних врагов и внутренних междоусобиц. У цирка ты увидишь круглый храм Геркулеса, а у театра — бога искусств Аполлона.
Обрати внимание, как прекрасно вымощены улицы большими каменными плитами, какие высокие тротуары и как удобно они через известные промежутки соединены каменными плитами равной с ними высоты, чтобы не подниматься и не спускаться, переходя улицы. Эти мостовые сделал на свой счёт богатый жрец божественного Августа в честь своего избрания на эту почётную должность. Граждане воздвигли ему за это статую с благодарственной надписью; ты сейчас увидишь её на форуме. Пойдём!
Ну вот и форум. Мы выйдем на него через триумфальную арку, которую городской совет соорудил в честь парфянской победы божественного Траяна. Видишь, на ней изображены различные военные эпизоды и крылатая Победа с венком, а над аркой — позолоченная бронзовая статуя императора на триумфальной колеснице. Посмотри, как правильно спланирован форум: ширина его равна двум третям длины.
В глубине храм Меркурия — он ведь покровитель торговцев, ораторов, — словом, тех, кто чаще всего здесь бывает. Перед храмом высокая платформа, окружённая барьером. Это трибуна, с которой ораторы обращаются к народу.
Направо — рынок, дальше — крытая колоннада. Здесь гуляющие укрываются от зноя и дождя, здесь же лавки ювелиров, суконщиков, скульпторов, парфюмеров, сапожников, менял. Если есть у тебя деньги, можешь купить тут и жемчуг из Британии, и шёлк из далёкого Китая.
А это здание суда. Ты ведь знаешь, что более мелкие дела разбирает выборный магистрат, дуумвир; более серьёзные — императорский чиновник или наместник провинции. А римские граждане имеют право обращаться и к самому императору. Они и местная знать — «люди почтенные» — всегда в лучшем положении перед судом, а нас, простых людей «низкого звания», можно и высечь, и отправить на тяжёлые работы, и предать мучительной, позорной казни. Сегодня ты увидишь, как будут распинать на кресте бедняка, который украл из храма драгоценности и золотой плащ, пожертвованные одной здешней богачкой. Когда — то он был честным человеком, искусным резчиком по слоновой кости, но ему не повезло, он попал в лапы ростовщиков. Двоих его детей продали в рабство за долги, а самого жестоко избили и присудили отрабатывать долг. Но он бежал и отважился на кражу, чтобы выкупить детей. Пока что он содержится в тюрьме, которую ты можешь видеть здесь же, на форуме.
Но посмотрим, что это за толпа народа собралась возле рынка. Может быть, какой — нибудь бродяга предсказывает желающим судьбу и продаёт лекарства и любовные напитки? Или показывает чудеса чародей из Индии? Нет, вон в центре ораторствует человек со всклокоченной бородой, в рваном плаще, с сумой и дубиной. Это философ Перегрин. Он странствует из города в город, проповедуя на площадях и рынках. Знать его ненавидит, называет то беглым рабом, то отцеубийцей, а народ слушает его речи охотно. Он ругает даже самого императора. А уж над прочими властями как смеётся! Недавно видит, как эдил тащит какого — то бедняка, укравшего курицу, и говорит во всеуслышание: «Вот большой вор маленького воришку ведёт!» Он учит, что почтеннее всего человеку быть бедняком и жить простым полезным трудом, лучше всего обрабатывать землю, а изготовлять предметы роскоши для никчёмных богачей позорно. Смеётся над философами, которые проповедуют величие духа и добродетель, а сами готовы передраться из — за подачки богатого невежды, как псы из — за кости. Смеётся над религиозными празднествами. «Неужели, — говорит он, — какой — нибудь бездельник, только от того, что узнал фокусы жрецов, станет любезнее богам, чем честный, трудящийся человек?» Говорит, что всё в мире должно быть у всех общее: и родина, и имущество, и жёны, и дети. Бедные люди отовсюду сбегаются его послушать. Раз дело чуть не дошло до мятежа. После его речи хотели выгнать из города богатого сенатора, на статую которому уж очень жестоко собирали с народа «добровольные пожертвования». Не выгнали сенатора только потому, что во время подоспели солдаты.
Но вот народ стал расходиться: скоро начнутся представления. Этими зрелищами легче всего отвлекать народ от опасных мыслей. Императоры это знают и поэтому всячески поощряют зрелища. Но не будем громко говорить об этом, ведь везде шныряют тайные соглядатаи. Нередко бывает так: зайдёт человек в таверну, выпьет лишнее, подсядет к нему какой — нибудь молодец, начнёт разговор о дороговизне, неурожаях, несправедливости в суде: слово за слово — начнёт рассказывать о тайных предсказаниях, пророчащих великие беды, начнёт и самого императора осуждать. Простофиля развесит уши и поддакивает, а собеседник — то его, оказывается, переодетый солдат; мигнёт страже — и пропал человек. Не помогут тут ему ни уверения в своей невиновности, ни клятвы Геркулесом или священным именем императора. Потому — то большинство и предпочитает говорить о цирке и о театре.
Теперь у нас амфитеатр, театр и цирк устроены по столичному образцу. И сегодня ты увидишь знаменитого римского наездника Диокла, который уже 13–летним мальчиком одерживал победы, правя четвёркой лошадей. Теперь ему 25 лет, и он насчитывает уже свыше 400 побед на состязаниях. Увидишь ты также танцовщика Париса, любимца императора Люция Вера, и 30 пар отборнейших гладиаторов.
Все уже давно с нетерпением ждут сегодняшних игр, и, наверное, о них будет запись в погодной городской хронике. Надо поспешить получить свинцовый жетончик — тессеру — на вход в цирк, а кстати взять такие же тессеры на право получения хлеба, вина и масла из городских амбаров. Ты тоже имеешь на всё это право, так как приписан к гражданам этого города.
Цирк у нас каменный. Скамьи идут по кругу. Внизу, у арены, места наиболее почётных лиц. Крыши нет; иногда над помещением раскрывается род шатра из алой материи, что даёт удивительное освещение. Для прохлады бьют душистые фонтаны.
Сегодня в беге колесниц будет восемь заездов, по четыре колесницы, запряжённые четвернёй, а потом Диокл будет править сразу восьмёркой лошадей. В нашем городе, как и повсюду в империи, зрители делятся на четыре цирковые партии: красные, белые, зелёные и голубые. И колесницы, и наездники появляются в цветах своей партии. Они делают восемь кругов по арене, огибая каменную мету; побеждает тот, кто первый пришёл к черте. Победитель получает огромные деньги; его приверженцы ликуют; проигравшие вопят и бранятся. Тут стираются все различия: подростки, старики, женщины, император в Риме и последний бедняк в нашем городе одинаково увлечены состязаниями, одинаково горячо прославляют наездника своей партии. Наиболее знаменитых воспевают поэты; им и их лучшим лошадям ставят статуи. Ведь всем известно, что когда — то император Калигула, страстно увлекавшийся бегами, хотел сделать консулом знаменитого коня Инцитата. Он даже запрещал говорить громко вблизи его конюшни, чтобы не волновать лошадь перед бегами. А сколько богатой молодёжи разорилось на бегах, сколько пытается выиграть, обращаясь к колдовству. В перерывах между заездами ты увидишь также ловких наездников, которые покажут своё искусство в верховой езде, будут скакать стоя, перепрыгивать с лошади на лошадь, прыгать через четвёрку лошадей.
Не меньше волнуются зрители в амфитеатре при боях гладиаторов. Одни сочувствуют тяжеловооружённым фракийцам, другие — ретиариям, которые сражаются только с сетью и трезубцем. Конечно, у нас не то, что в Риме. Колизей вмещает более 50 тысяч зрителей, а на арене выступают иногда до 200 пар. Я был один раз в Риме на бое гладиаторов. Какое это зрелище, когда они перед началом боя проходят по арене, сверкая дорогим вооружением, и приветствуют императора словами: «Будь здоров, император, идущие на смерть приветствуют тебя!» Но и у нас есть хорошие гладиаторы. Начальники гладиаторских школ скупают сильных рабов и военнопленных, им отдают преступников, осуждённых служить по нескольку лет гладиаторами, да и свободные бедняки, отчаявшись найти иной заработок, нередко продаются им. Зато и наживаются же начальники школ, сдавая своих бойцов магистратам, устраивающим игры! А удачливые бойцы, которым хозяин тут же, на арене, передаёт сосуд с золотыми монетами, за несколько лет богатеют, уходят в отставку, сами заводят школу или даже покупают имение и заставляют забывать, каким позорным ремеслом нажито их состояние. Многие надеются на этот удачный исход, многих привлекает самая борьба и опасность. Ведь даже знатная молодёжь втягивается иногда в это дело. Но сколько профессиональных бойцов гибнет, не дождавшись удачи! Ведь раненых без жалости добивают. И жизнь гладиатрров очень тяжела: за малейшую провинность — розги, пытки; они всегда под стражей, взаперти; их хозяева боятся, как бы не подняли мятеж эти сильные, отчаянные люди, как когда — то при Спартаке. И бежать им нет никакой возможности. Когда мёртвых бойцов уносят с арены, раб испытывает их раскалённым железом, чтобы, притворившись убитыми, они не пытались бежать.
