Начавшаяся русско-турецкая война разбудила дремавшие до того времени непокорные силы Северного Кавказа. Дух мюридизма среди большинства мусульманских племен искоренен не был. Еще более сильным оказался сложившийся веками уклад жизни, основанный на поисках военной добычи и грабежах окрестных жителей. Обстановка войны способствовала развитию бандитизма в тылу действующей армии, где сосредотачивались огромные запасы материальных средств.
Чеченцы и ингуши первыми поняли выгодность своего положения. Уже в первые месяцы войны были отмечены случаи нападения их небольших отрядов на обозы, следовавшие по Военно-грузинской дороге. Вскоре дело дошло до того, что всякие передвижения материальных запасов без значительного войскового охранения через Надтеречные районы стало рискованным. Горцы осмелели до такой степени, что нападали даже днем вблизи населенных пунктов, охранявшихся русскими гарнизонами.
Также имели место случаи нападений на небольшие воинские подразделения с целью овладения оружием и боеприпасами. Так, 26 мая 1877 года в шести километрах севернее Владикавказа, отряд чеченцев и ингушей численностью до 200 человек внезапно напал на сотню терских казаков, следовавшую из Моздока в Тифлис. Нападавшие имитировали дорожно-строительные работы, что не вызвало подозрения со стороны казачьего командира. Однако, как только сотня вошла в подготовленную ловушку, горцы побросали лопаты и взялись за оружие. Стреляли почти в упор. В течение нескольких минут сотня была уничтожена, а оружие, лошади, снаряжение и другое ее имущество перешло в собственность бандитов. Несколькими днями позже в вечерних сумерках их отряд, переодетый в казачью форму, разгромил и ограбил гарнизон Назрани. Затем в течение месяца подобные случаи имели место еще в нескольких населенных пунктах. Это потребовало от российского командования учредить систему комендантской службы на маршрутах передвижения войск и ввести патрули.
Только теперь выявилась полная неподготовленность тыловых районов Кавказа к обеспечению боевой деятельности войск в случае войны. После покорения Чечни в 1859 году русские власти почти сняли область с военного бюджета. В результате этого просеки, прорубленные при Ермолове, Паскевиче, Воронцове и других правителях и проложенные по ним дороги быстро заросли новыми деревьями. Стены русских крепостей осыпались, а их гарнизоны были сокращены до минимума. Некоторые укрепления даже не имели артиллерии.
Турецкое правительство не упустило возможности создать очаг напряженности в тылу русских войск. И если в европейской части найти союзников было крайне сложно, то на Кавказе эта проблема решалась довольно легко. Среди мусульманских народов, и прежде всего чеченцев, жив был дух мюридизма, который поддерживался самим укладом их жизни. Низинные плодородные земли оказались занятыми мирными соплеменниками и русскими переселенцами, в результате чего наиболее воинственные жители горных аулов, многие поколения которых жили результатами набегов, оказались лишенными основного источника доходов. Вынужденная безработица большого количества сильных мужчин при обилии оружия, не желающих идти на контакт с властями, не могла вылиться ни во что другое, как в массовые противоправные действия, которые при наличии определенных обстоятельств легко могли перерасти в восстание. Русское правительство, казалось, не желало видеть это. Зато это видели его противники по другую сторону Босфора. Поэтому, как только угроза новой русско-турецкой войны стала реальной, на Кавказ хлынул поток турецких агентов, которые религиозными речами, золотом и памятью подвигов предков призывали правоверных к войне с гяурами.
С началом войны по Чечне поползли слухи о том, что русское правительство слишком слабо для того, чтобы удержать свою власть на Кавказе, который вскоре будет занят турецкими войсками. Этого оказалась достаточно, чтобы поднять горцев на восстание. Первый его очаг в начале апреля 1877 года образовался в селении Чеберлой, где Дада Залмаев призвал соплеменников к оружию. Затем вооруженные отряды появились и в других местах. В Зандаке под предводительством Алибека-хаджи, в Беное — под командой Султа-Мурада.
В ночь на 13 апреля в лесу вблизи Ведено собралось до 60 вожаков и представителей от восставших отрядов. Они приняли решение начать вооруженное восстание с целью добиться независимости Чечни от России. На этом собрании вождем повстанцев с титулом имама Чечни и Дагестана был провозглашен Алибек-хаджи. Центром восстания стала Ичкерия и частично земли Хасавюрта и Чеберлоя. Остальные районы временно заняли выжидательные позиции.
16 апреля отряд чеченцев напал на табун 80-го пехотного Кабардинского полка, находившийся на пастбище в окрестностях Хасавюрта. Убив одного и тяжело ранив другого солдата, горцы угнали 120 лошадей. О случившемся вскоре стало известно командованию, которое направило по следам бандитов сильную погоню. Она настигла угонщиков намного южнее того места, где было совершено нападение. Чеченцы, видя безвыходность своего положения, бросили табун и, скрывшись в лесу, открыли по солдатам ружейный огонь. В результате перестрелки еще двое военнослужащих были ранены. В табуне не досчитались 27 лошадей.
Спустя несколько дней отряд из 600 чеченцев под командой Алибека-хаджи подошел к Чеберлою, где в то время находился русский отряд численностью в 350 человек. Не имея указаний вышестоящего командования о применении оружия и ввиду численного превосходства противника, русские без боя оставили селение и отошли к Ведено. Это было воспринято горцами как поражение противника, о чем немедленно стало известно в горных аулах. К двадцатым числам апреля восстанием была охвачена уже вся Ичкерия, и силы мятежников выросли до нескольких тысяч человек. Штаб восстания был развернут в селении Майруп, откуда Алибек-хаджи посылал гонцов с призывами к горцам взяться за оружие.
Между тем русские командиры на совете в Ведено решили наказать мятежников. Во второй половине дня 21 апреля сильный воинский отряд под командой полковника Нурида при поддержке артиллерии атаковал Майруп. Не выдержав атаки регулярных войск, чеченцы оставили населенный пункт и рассеялись по окрестным лесам. Заняв Майруп, солдаты нашли там около 300 убитых и раненых мятежников.
23 апреля приказом по Кавказской армии Терская область была объявлена на военном положении. К тому времени имам перенес свою резиденцию в Мичик, разместив вооруженные отряды в аулах Центорой и Аллерой. Еще один крупный вооруженный отряд мятежников во главе с Губаханом появился в Хулхуласком ущелье.
В конце апреля Алибек-хаджи предпринял две неудачные попытки захвата населенных пунктов Гудермес и Шали. Первая из них была сорвана самими жителями Гудермеса, не пожелавшими участвовать в восстании. Вторая провалилась благодаря мужеству и стойкости небольшого шалийского гарнизона во главе с прапорщиком Борщиком, который в течение дня отразил несколько атак противника. Известие о появлении в тылу значительных русских сил заставило чеченцев отступить от Шали.
Отходящий отряд в районе Герменчука был встречен войсками полковника Нурида, который смог навязать мятежникам бой в невыгодных для них условиях. Это привело к новому поражению чеченцев. При этом жители Шали и Автуры, наблюдавшие за боем со стороны и видевшие его исход, сами бросились в погоню за бегущими соплеменниками, убили и пленили многих. Их добычей стали лошади и оружие убитых, раненых и пленных, причем последних они доставляли русскому командованию, требуя вознаграждения, которое им тут же вручалось.
Также неудачно для повстанцев складывалась обстановка и в других районах. Отряд Губахана 27 и 29 апреля потерпел поражение от куринцев. Отряд Дады Залмаева в районе аула Шато-Аргун был блокирован местными жителями, а затем разгромлен подошедшим из Чеберлоя отрядом полковника Лохвицкого.
Раздел чеченского общества на две группы подсказал российскому руководству необходимость сочетания силового и политического вариантов урегулирования конфликта. 30 апреля командующий войсками Терской области генерал-адъютант Свистунов приказал подчиненным командирам максимально ограничить применение оружия при боевых действиях в аулах. В горные районы к чеченцам был направлен их соплеменник генерал-майор Арцу Чермоев, который должен был встретиться с вожаками восставших и уговорить их добровольно сложить оружие. Однако и на этот раз мирные инициативы были истолкованы горцами как слабость русского командования.
Алибек-хаджи с остатками своих сторонников ушел в верховья реки Ярык-су и закрепился в ауле Самсыр, считавшимся неприступным. Вскоре туда начали со всех сторон стекаться горцы, желавшие испытать военное счастье на службе Аллаху. Вскоре под командой имама собралось около двух тысяч человек.
