6 февраля посол Японии в Петербурге заявил о разрыве дипломатических отношений. О войне не было сказано ни слова, и в российском руководстве все-таки не верили, что в Токио дерзнут сражаться. А в ночь на 9 февраля коварно, без объявления войны, японские миноносцы ворвались на рейд Порт-Артура. Торпедировали лучшие броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан», бронепалубный крейсер «Паллада». Одновременно японская эскадра появилась возле корейского порта Чемульпо, начала высаживать десант. В порту находились русский крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Кроме того, там стояли английский, американский, французский, итальянский крейсера. В общем-то, целью международных сил являлось обеспечение нейтралитета Кореи. Но… «миротворцы» получили через свои посольства приказы — не вмешиваться. Не препятствовать японцам высаживаться и столкнуться с русскими.
А командиру «Варяга» Рудневу контр-адмирал Уриу предъявил ультиматум — сдаться. В противном случае грозил уничтожить его прямо в гавани. Но два корабля отчаянно пошли на прорыв, приняли бой против 6 вражеских крейсеров и 8 миноносцев. Получив повреждения, вернулись в Чемульпо, затопили «Варяг» и взорвали «Кореец». Моряки получили пристанище на иностранных кораблях и смогли вернуться на родину, всех офицеров государь наградил орденами св. Георгия, а матросов — Георгиевскими крестами. Подвиг «Варяга» оценили по всему миру. Даже японский император наградил Руднева орденом Восходящего солнца. А немецкий поэт Грейнц вдохновился написать стихотворение «Auf Deck, Kameraden», вскоре превратившееся в знаменитую песню «Варяг»…
Крейсер «Варяг»
Но подвигами-то восторгались, а в политике проявилось совершенно иное. Как только загремели выстрелы, вдруг выяснилось, что Россия очутилась в международной изоляции! Англия открыто держала сторону Токио. За японцев дружно «болели» американцы (еще бы не «болеть», если многие из них приобрели облигации японских займов). Франция считалась союзницей России, поощряла не идти на уступки Японии. Но едва началась война, запретила русским военным кораблям заходить в свои порты, а через месяц вдруг заключила «Сердечное согласие» с Англией, японской союзницей! Родилась пресловутая «Антанта», но она была направлена против России. Турция не без влияния англичан закрыла Босфор для русских кораблей, и самый сильный флот, Черноморский, оказался запертым. Вдобавок султан Абдул-Гамид учинил резню армян в Сасуне, явно провоцируя царя, считавшего себя покровителем христиан.
«Друзьями» вроде бы выступили Германия и Австро-Венгрия. Но «друзьями» совсем не искренними. В Берлине и Вене вынашивали планы — пускай русские увязнут на Востоке, тогда можно будет развязать войну на Западе. В обмен на «дружбу», то бишь нейтралитет и согласие снабжать царские эскадры, немцы навязали Петербургу кабальный торговый договор на 10 лет. Причем в это же время германские и австрийские спецслужбы вовсю сотрудничали с японцами, снабжали их разведывательными данными. Мало того, опекали российских революционеров, обеспечивали им переходы границы, провоз подрывной литературы и оружия.
Что ж, японские задумки отчасти исполнились. Внезапные удары ослабили Тихоокеанский флот. Неприятельские эскадры пытались окончательно запереть его в Порт-Артуре, обстреливали город и порт, приводили и топили у входа в бухту старые пароходы. В Порт-Артур приехал лучший русский флотоводец, адмирал С. О. Макаров. Он начал выводить корабли в море, отгонял японцев. Но противник применил мины. 31 марта подорвался и затонул броненосец «Петропавловск» — на его борту погиб и Макаров. Получил повреждения броненосец «Победа». Теперь противник получил весомое преимущество на море. Адмирал Витгефт, сменивший Макарова, решил не покидать гавань, пока не отремонтируют подбитые корабли.
А японцы интенсивно перевозили войска на континент. Потери они все-таки несли, причем очень серьезные. Русские тоже ставили мины, на них погибли два броненосца, подорвалось несколько крейсеров. Ряд транспортов был уничтожен нашими крейсерами Владивостокского отряда. Но в Корее собралась уже целая армия генерала Куроки. Пользуясь шестикратным численным превосходством, японцы разбили и отбросили Восточный отряд генерала Засулича, прикрывавший это направление. Таким образом обезопасились и от сухопутных русских войск, после чего в 100 км от Порт-Артура начала высаживаться 2-я вражеская армия генерала Оку.
Она перерезала Южно-Маньчжурскую железную дорогу, прервала связь гарнизона с основными силами. А войск в Порт-Артуре было совершенно недостаточно, две неполные дивизии, около 22 тыс. солдат и офицеров. Навстречу врагу выдвинули 17 тыс., и японцы опять в полной мере воспользовались численным превосходством. Смяли оборону на перешейке Ляодунского полуострова. Тут-то сказались «странности» с финансированием русского строительства на Востоке. Японцы без боя заняли неукрепленный порт Дальний. Захватили большие склады с запасами, очень пригодившиеся им для снабжения собственных частей. Пригодилась им и отличная гавань, причалы. Сюда стали прибывать пароходы, подвозить 3-ю японскую армию.
Главнокомандующий Маньчжурской армией Куропаткин направил 1-й Сибирский корпус Штакельберга пробить дорогу в Порт-Артур, но было уже поздно, а силы опять были недостаточными. В бою под Вафангоу противник потрепал корпус и заставил откатываться назад. А вражеское наступление теперь стало развиваться на двух фронтах. Две армии развернулись на Маньчжурию. 3-я, генерала Ноги, продолжила движение на Порт-Артур. Русскую оборону на дальних подступах к городу, по Волчьим горам, японцы также преодолели — атакующих было вчетверо больше. Вышли к обводам самой крепости, установили осадные батареи. В подобных условиях Тихоокеанская эскадра все-таки предприняла две попытки прорваться из осажденной базы, уйти во Владивосток. Но японцы караулили, перехватывали ее. В бою был убит командующий, адмирал Витгефт, а флоту пришлось вернуться в гавань.
Из России в Маньчжурию прибывали подкрепления, но расчеты противника оправдывались. Свежие войска подвозились медленно. На Маньчжурскую армию Куропаткина навалились две вражеские, теснили ее. После сражений под Ляояном и на р. Шахэ наши войска отступали. И все-таки неприятельские планы стали расползаться по швам. Уничтожить дальневосточную группировку до того, как она усилится резервами, японцы не сумели. Наши солдаты и офицеры дрались умело, доблестно. Под Ляояном армия Оку, потеряв 7,5 тыс. человек, смогла взять лишь 13 русских пленных! На Шахэ было взято всего 500 пленных. Русские отходили в полном порядке и занимали оборону на новых рубежах.
Героически отбивался и Порт-Артур. Он отразил три общих штурма. Наконец, Ноги решил сменить тактику. Он сосредоточил усилия на одном узком участке, решил овладеть горой Высокой. Японцы засыпали ее 11-дюймовыми снарядами, оставлявшими огромные воронки. В жесточайших штыковых атаках враги устлали склоны трупами — среди погибших офицеров были и два сына Ноги. Но гору они все-таки взяли. Вот теперь уже началась агония крепости. Японские орудия с Высокой расстреливали корабли. Защитники еще сопротивлялись, но 28 декабря прямым попаданием снаряда в блиндаж был убит генерал-лейтенант Р. И. Кондратенко, душа обороны. После этого командант крепости А. М. Стессель вступил в переговоры, 2 января Порт-Артур капитулировал.
После этого и 3-ю армию Ноги стали перебрасывать на Маньчжурский фронт, против войск Куропаткина. В феврале 1905 г., в сражении при Мукдене, русские снова отошли. На Дальний Восток с Балтики, через три океана, двигалась 2-я Тихоокеанская эскадра вице-адмирала З. П. Рожественского. Англичане приложили все усилия, чтобы так или иначе задержать ее. Сумели договориться с французами, даже с «дружественными» немцами.
Эскадра останавливалась, ждала подвоза угля. Надолго застряла на Мадагаскаре, и в Порт-Артур она опоздала. Пробовала пройти во Владивосток, но морские силы Японии встретили ее в Цусимском проливе, эскадра была почти полностью уничтожена…
Из Гатчины на японский фронт, в Маньчжурию, воевать с японцами отправляется 23-я артиллерийская бригада, зима 1904 г., по просьбе фотокорреспондента Виктора Буллы канониры картинно выстроились для парадного снимка
Впрочем, учтем еще одну особенность. Сражения с японцами кипели на фоне массированной информационной войны! На русских обрушилась вся западная пресса. Но и отечественная либеральная пресса, самые популярные в те годы газеты принялись дружным хором оплевывать и охаивать действия нашей армии. Поражения смаковали как «позорные», «сокрушительный разгром», раздували возмущение «бездарностью русского командования». Строились намеки на отсталость армии. А подразумевалось — общественного строя, «царизма». Эти газеты формировали общественное мнение. В немалой степени они исказили и всю картину Русско-японской войны. К Стесселю, Рожественскому, Куропаткину в исторической и художественной литературе прочно прилипли клейма полных бездарей, а то и изменников.
