Христианский «двойник» обнаруживается и у русского громовержца Перуна. С его образом во многом схож библейский Илья-пророк. Этому святому, как и языческому богу грома и молний, народная фантазия приписывает руководство небесными катаклизмами. В его распоряжении грозовые тучи, от его воли зависит, прольются ли они на землю. В Ильин день по народным приметам идет дождь. Он имеет очистительные свойства, им умываются от болезней, колдовских чар, наговоров. Гроза в Ильин день наиболее страшна. Карая бесов, Илья может убить и человека, и скотину, сжечь дом и даже церковь. Календарно Ильин день (20 июля по старому стилю) закрывает собой языческий праздник Перуна, день жертвоприношений богу-громовержцу. Обычай приносить в этот день жертвы громовержцу Илье существовал в селах еще в начале XX века. Крестьяне «на Илью» несли в церковь мед, пиво, колосья ржи, баранину.
Украинские легенды рассказывают о волшебных кузнецах Кузьме и Демьяне. Они трудятся в чудо-кузнице, которая раскинулась на 12 верст. В ней 12 дверей и 12 молотов, иногда она оказывается золотой; золотыми бывают и молоты. Кузнечные клещи весят 12 пудов. «Часто повторяющееся число 12 связывает кузьмодемьянские легенды с годичным циклом из 12 месяцев и придает волшебным кузнецам космический оттенок» (Рыбаков Б.А. Язычество древних славян). Кузнецы куют рало, соху, плуг. Известны варианты, где они называются первыми кузнецами (ковалями) у бога, выковавшими первый плуг на свете. Иногда добавляется, что этот первый плуг был сказочного веса и ковали его кузнецы целых 40 лет. Очевидно, что Кузьма и Демьян – образы языческого мира. Академик Б.А. Рыбаков справедливо соотносит их с богом Сварогом, а оформление их образов приурочивает ко времени открытия железа. (Сам ученый называет IX–VIII вв. до н. э., но железо из болотных руд на Русской равнине стали изготавливать заведомо раньше). Имя Кузьма происходит от слова «кузня», а имя Демьян от слова «домна» («печь»). Домна – необходимый атрибут кузницы, они неразделимы, поэтому и имена кузнецов зачастую сливается в одно – Кузьмодемьян.
В христианстве есть святые со схожими именами – Косма и Дамиан. Они никакие не кузницы, а лекари-бессребреники. Причем, известны четыре пары братьев-мучеников, живших примерно в одно и то же время (III–IV вв.):
Косма и Дамиан асийские (т. е. азиатские), жившие в Малой Азии;
Косма и Дамиан, пострадавшие в Риме;
Косма и Дамиан аравийские;
Косма и Дамиан в католической традиции, родившиеся не то в Малой Азии, не то в Аравии.
Параллелизм всех этих пар с Кузьмой и Демьяном признают все исследователи, но при этом почему-то опять-таки все добавляют, что первичны христианские мученики. Б.А. Рыбаков так и пишет: «В украинских легендах о кузнецах-змееборцах божественные кузнецы действуют не в языческом обличье, а под именами христианских святых Кузьмы и Демьяна, которые по их церковным житиям являлись братьями, занимавшимися врачеванием и не имевшими никакого касательства к кузнечному делу. Превращение их на славянской почве в кузнецов произошло по принципу простого ассонанса: «кузня» – «Кузьма».
Что же получается? Почти две тысячи лет предки украинцев передавали из уст в уста легенды о своих безымянных героях, а потом по ассоциации с именами неведомых им братьев-врачевателей нарекли их по своему: при этом случайно подвернулся и второй ассонанс «домна» – «Демьян». Возможно ли такое? А ведь академик подробнейшим образом рассказывает, что Змиевы валы, которые согласно легендам, пропахали братья – это гигантские оборонительные насыпи вдоль Днепра, выступавшие защитной преградой от набегов степняков. Тем самым, Кузьма и Демьян выступают в роли выдающихся героев своего народа, который обожествил их. И имена их имеют родные, славянские корни! В то время, как имена Космы и Дамиана ни из азиатских, ни из аравийских языков не объясняются. Ситуация полностью аналогична той, что сложилась с Иваном и Марией. Так задурили головы русским и славянам, что и академики попадают впросак.
Языческие и христианские персонажи совсем не похожи. Первые – победители, олицетворение физической силы и мощи, они обожествлены народом. Вторые – мученики за Христа, они сильны только духом и знанием. У первых есть реальные прототипы, доказательством тому память славян. О существовании вторых нет никаких достоверных данных, и наличие четырех пар в разных областях почему-то напоминает историю, описанную в «Золотом теленке». Русские христиане в кузнечных слободах строили храмы в честь Космы и Дамиана (с XIV–XV вв.), а в народе продолжали распевать свадебные песни, призывающие Кузьмодемьяна:
1. Господи, благослови! Кузьмодемьян, скуй нам свадьбу!
2.
Святой Кузьма-батюшка, боже мой, боже мой!
Пречистая матушка, заиграй нам свадебку!
3.
Ты святой боже, Кузьмадемьян,
Приходи на свадьбу к нам
Со своими апостолами.
4.
О святой Кузьмадемьян,
Приходи на свадьбу к нам
Со своим святым кузлом
И скуй ты нам свадебку.
Кузьмодемьян почитался свадебным «генералом», то есть ему приписывали функции божества плодородия.
В России день Кузьмы и Демьяна (1 ноября по старому стилю) относился к числу девичьих праздников. Девушки широко отмечали «кузьминки». Снимали загодя избу, где позже справлялась вечеринка, ходили по домам, собирали продукты к ужину и сообща варили пиво. Трапезу эту они устраивали преимущественно для себя, но к вечеру приглашали парней, и тогда начиналось веселье – совместные игры молодежи, ухаживанье и «жениханье». Одним из основных блюд кузьминских вечеринок была куриная лапша и другие блюда из курятины. Святых Кузьму и Демьяна (так величали христианских Косму и Дамиана) называли «курятниками» и «куриными богами», а день их памяти – «кочетятником», «курячьим праздником» и «курячьими именинами». В христианских «кузьминках» нельзя не узнать трансформированный языческий праздник троецыплятницы (смотри главу 5), а в Кузьме и Демьяне – куретов, жрецов Великой богини Макоши.
Глагол «куй», выражающий суть работы кузнеца, открывает тот исходный корень, от которого произошли и имя Кузьма, и слово «кузнец». Русские своим самым знаменитым матерным словом поминают божественного кузнеца («скуя» русских свадебок). К тому же корню восходит и имя прародителя киевлян Кия, так что у нас нет никаких оснований считать христианские варианты имен изначальными. Точно так же и образы Кузьмы и Демьяна куда как древнее.
Особым почетом у женщин-крестьянок была окружена святая Параскева. Ее имя в переводе с греческого означает «пятница». На Руси святую так и называли – Параскева Пятница. Исследователи отмечают тесную связь между народным образом этой святой и языческой богиней Макошью. В представлениях крестьян святая Параскева – пряха, баба-повитуха, подательница благ, покровительница плодородия. Иконы, посвященные ей, ставили у источников и колодцев. П.И. Мельников-Печерский указывает, что в песнях Пятницу величали Богородицей:
Благослови, Пятница,
Сударыня-матушка,
Свет Богородица,
Святым делом порадеть,
Трудом своих не жалеть.
Широкое распространение богородичного культа на Руси объясняется наложением его на языческие культы женских божеств плодородия. В православии почитают именно Бого-родицу, Бого-матерь, т. е. подчеркивается ее материнские начала, тогда как католическая церковь, почитая Деву Марию, делает акцент на ее девственность. Отголоски языческого культа рожаниц звучат во всех обрядах богородичных праздников.
Но почему русскую богиню плодородия называли Пятницей? Из греческого языка смысл имени «Параскева» объяснить невозможно. Филологи вообще обходят этот вопрос молчанием, и это верный признак, что здесь таится нечто любопытное. Для начала напомним, что у древних римлян пятница была посвящена богине Венере. Эту традицию восприняли древнегерманские племена, ассоциировав Венеру со своей богиней Фрейей. В большинстве романских языков (французском, итальянском, испанском, каталонском, корсиканском, румынском) название пятницы происходит от латинского словосочетания «день Венеры». С оборотом «день Фрейи» связаны названия пятницы в немецком, голландском, древнеисландском языках, а англичане, шведы, норвежцы и датчане, похоже, восприняли эту форму, родившуюся в недрах германских языков.
А что же греки? Их название вроде бы образовано по другому принципу, по крайней мере, ни одна часть слова «Параскева» не напоминает ни о какой богине. Греческий перевод этого слова – «приготовление», в смысле «приготовление к субботе», и никаких собственно греческих корней в нем не усматривается. Пусть теперь читатель извинит автора за пристрастие читать непонятные слова по-русски, но если нет никаких содержательных объяснений слова, почему бы не попробовать? А по-нашему, Параскева – это «Пара-скуева», то есть женская параллель божественного кузнеца «скуя» – Кузьмы-курятника. Как бог плодородия, он выступает парой Макоши, образ которой в народе соотносили с Параскевой. Все логично. Ну, а греческое слово родилось от русского словосочетания, что уж тут странного, если наша книга переполнена такого рода примерами.
