Фибулы VI–VII вв. Средняя в верхнем ряду содержит изображение Чуда-юда
Фольклористы давно заметили, что враждебные русскому воину персонажи хранят черты реальных племен и народов, нападавших на Русь. Волшебная богатырская сказка – могучее тому подтверждение. К примеру, сказочные повествования о Бабе-Яге – повелительнице конного степного войска, жившей не в лесной избушке на курьих ножках, а в знойной приморской стране «Девичьего царства», где «отрубленные русские головушки торчат на тычинушках», возникли как мифологически расцвеченные предания о «женоуправляемых» сарматах, прозванных так из-за сильных пережитков матриархата у сарматской знати. Для нас примечательно, что изначально Баба-Яга величалась богиней, Великой Матерью богов, хранительницей матриархальных отношений. Свое демоническое начало она унаследовала от «нового» (патриархального) времени, а в период сарматских нашествий (III в. до н. э. – нач. н. э.) стала для ариев символом опасных для них племен. Перенося на колдунью-старуху привычки свирепых кочевников, древние сказители переселили ее в степь и изображали воительницей, вырезающей ремни из спин русских молодцев.
Нетерпимость к русскому духу и неуемная воинственность другого сказочного персонажа – Кощея Бессмертного – тоже имеет исторические корни. Сам по себе его образ возник в глубочайшей древности, во времена единства индоевропейских народов. Но укоренившаяся в нашем произношении форма его имени родилась в период столкновений древних русичей с тюркскими народами (болгарами, хазарами, печенегами), у которых слово Кощей означает «раб», «пленник». У всех без исключения народов древности состояние рабства (плена) приравнивалось к смерти, и потому в народных сказках поработители-степняки сопоставлялись со славянским повелителем царства мертвых (Кощеева царства).
Что же касается метаморфозы, происшедшей с нашим героем, то вспомним о гигантском каспийском «спруте» – Хазарском каганате, протянувшем в VIII в. свои щупальца в сторону Европы. В VIII – сер. X в. хазары были наиболее страшным и опасным врагом древних русичей. Они контролировали важнейшие морские пути по Каспию, Черному морю (вдоль северовосточных берегов), а также речной проход в Великую Пермь. Арабский автор начала X в. Ибн-ал-Факих сообщает, что после выхода из устья Днепра русские идут по морю к Керченскому проливу, принадлежавшему хазарам, после чего обращаются к Славонии. Потом они начинают путь от Славянского (Азовского) моря, пока не приходят к Хазарскому рукаву, где владетель хазар берет с них десятину. Затем идут к Хазарскому (Каспийскому) морю по той реке, которую называют славянской рекой (Волгой). Как видим, не имея сильного флота, хазары тем не менее господствовали на морях и в проливах. Морской царь-демон перестал покровительствовать русичам. Видимо, по этой причине они и переменили свое отношение к Чуду-юду и отождествили его с агрессивным соседом.
Историческая параллель Чуда-юда с хазарами открывала возможность по-новому объяснять его имя. В Средневековье слово «чудо» иногда употреблялось в значении «чудовище», «исполин», а знакомство с иудейской Хазарией рождало ассоциацию Юдо – Иуда. В таком восприятии Чудо-юдо переводилось как исполин (каганат), принявший воззрения иудаизма. Надо полагать, что этот перевод имени чудища естественно возникал у слушателей сказки в X–XII вв.
Сказка «Буря-богатырь Иван, коровий сын»В сказке о Буре-богатыре королева, девка-чернавка и «придворная» корова, отведав златокрылой щуки, понесли в один день, в один час трех сыновей: Ивана-царевича, Ивана, девкина сына, и Ивана, коровьина сына. Золотая рыба, дающая жизнь названым братьям, здесь не только символ плодовитости, но и доброе напутствие светлых сил реки новорожденным на борьбу с водяными злыднями.
Родина богатырей – великое и обильное царство. Много в нем городов, и напоминает тем оно подлинную «Гардарику» (страну городов), как называли Русь в IX–X вв. скандинавы. На пиры к королю съезжаются князья и бояре (наиболее уважаемые старшие дружинники), богатые купцы и крестьяне. Но нет согласия в сказочном королевстве. Соперничество в богатырской силе разделяет названых братьев. Знатный Иван-царевич и Иван, девкин сын, не хотят подчиняться сильнейшему из братьев – Ивану, коровьему сыну, который зовется Бурей-богатырем. На символическом языке сказки братья-богатыри олицетворяют князей отдельных племенных союзов (поляне, древляне и т. д.), а в их спорах о верховенстве угадываются зафиксированные сказкой времена объединения восточнославянских племен в сплоченный союз с русским князем во главе.
Направление военного похода трех богатырей – во владения Змея у Черного моря. В Северо-Восточном Причерноморье, начиная приблизительно с конца VIII и вплоть до середины X в., хазары были полноправными хозяевами. В иные времена им платили дань и греческие причерноморские города. В Тмутаракани (на Таманском полуострове) хазары правили еще дольше – вплоть до 1083 года, когда свергнутый и высланный ими в 1079 году внук Ярослава Мудрого, князь Олег Святославич, возвратил себе власть, причем, как сказано в «Повести временных лет», «иссек хазар». Для древних русичей Черное море было родным. Иноземные авторы IX–X вв. продолжали называть его Русским. Понятно, что столкновение в Причерноморье всесильного каганата и крепнущей год от года Киевской Руси не могло не обернуться новыми битвами. Вот почему на миролюбивые приветствия Чуда-юда: «Зачем ты приехал? Сватать моих сестер али дочерей?» – богатырь неизменно отвечает: «Нет, брат, в поле съезжаться – родней не считаться; давай воевать».
Буря-богатырь побивает Чудо-юд, но сражается он в одиночку. И если жены чудищ и их мать, в образе огромной свиньи, готовятся отомстить за мужей и чад, то «братья» Бури-богатыря, наоборот, разрывают с ним союз. Однако, отделившись, они не в силах бороться с семейством чудищ. Подобно тому как в середине IX в. юго-восточные племена Руси попадают под иго хазар, Иван-царевич и Иван, девкин сын, проглатываются «свиньей». От рабского пленения их освобождает Буря-богатырь. За этим сказочным образом угадывается реальный воевода – князь Олег (в фольклорной традиции – Вещий Олег). Буря-богатырь, как и Олег, вещий витязь, то есть вещун или прорицатель. Оборачиваясь то мушкой, то соколом, он узнает замыслы врагов и избегает готовящихся ему напастей.
Победив Чудо-юдову мать, Буря-богатырь нападает на Индейское царство. С кем же воюет русский богатырь? И какая страна скрывается в сказке под именем Индейского царства? Подсказкой здесь может послужить былина «Волх Всеславьевич», в которой также запечатлен индейский набег киевской дружины. В былине говорится:
И пришли оне к стене белокаменной,
Крепка стена белокаменная…
Но, как мы помним, система белокаменных крепостей была в стране Вантит! Экспедиция киевлян была сухопутной, и нигде, за исключением берегов Дона, таких укреплений в соседних с Киевом землях не было. Страна венедов-ванов (Венедия-Виндия-Индия) – вот куда направлялась дружина Волха. Таким образом, и сказка, и былина описывают поход киевлян против вятичей.
Былинный сюжет обнаруживает несомненное родство со сказочным. Многие исследователи фольклора, в том числе С.П. Шевырев, Ф.И. Буслаев, Вс. Миллер, указывали на связь былинного Волха с Вещим Олегом (созвучны и их имена). При нашем согласии с этой точкой зрения следует только уточнить, что былина описывает поход на Дон, в страну Вантит, а не на Царьград (Константинополь). Анализируя текст «Повести временных лет», можно заключить, что вятичи проводили независимую от варягов политику, поэтому «приструнить» их можно было только силой оружия.
Итак, подвиги великого киевского князя Олега нашли отражение в самых разных произведениях: сказке, былине и летописных записях. Как образец более древнего жанра, сказка о Буре-богатыре, видимо, возникла первой. Во всяком случае, замечательно прослеживается ее связь с летописным сказанием о смерти Олега.
Отринув мысль о смерти, едет царьградский триумфатор взглянуть на останки своего коня. «И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от того разболелся и умер он» («Повесть временных лет»). Разве не напоминает эта сцена встречу пешего Бури-богатыря с Чудо-юдой, восседающим на коне по кличке Воронье мясо? Буря-богатырь, победив двенадцатиглавого Чудо-юдо, забирает себе его коня. Предание о гибели князя, тем самым, можно рассматривать как продолжение сказочного жизнеописания Бури-богатыря (Вещего Олега): конь Змея стал добычей воина (сказка), но позже принес смерть своему новому хозяину (предание). В сущности, трагическая развязка выглядит как месть самого Чуда-юда – недаром змея выползает из черепа – символа царства мертвых.
Смерть богатыря от яда уже убитого им Змея – весьма распространенный сюжет в мифах индоевропейцев. Сам бог Тор хотя и умерщвляет великого Змея, но гибнет от его яда. Та же участь уготована и Беовульфу, герою знаменитого англосаксонского эпоса. От яда убитой им лернейской гидры умирает Геракл. Можно предположить, что древнегреческий миф о Геракле был хорошо известен восточным славянам и оказал влияние на создание преданий об Олеге.
