жизнь. Выйдя на трибуну кнесета, премьер-министр подвел итоги бесплодных двусторонних переговоров в Вашингтоне и закончил свое выступление со всей твердостью и весомостью:
“Члены кнесета, мы не в состоянии выбирать своих соседей и не в состоянии выбирать себе врагов. Мы имеем лишь то, что мы имеем. ООП воевала с нами, и мы воевали с ними — но с ними же мы сейчас ищем пути к миру. Мы можем закрыть все двери и сорвать все мирные планы. У нас есть моральное право не садиться за стол переговоров с палестинцами и не обмениваться рукопожатием с людьми, которые стреляли в нас. Мы можем сейчас с отвращением отвергнуть все предложения ООП — и они впредь останутся нашими нежелательными партнерами, и мы будем вынуждены начать новый виток цикла, которому не видно конца и где нет ничего, кроме войны, терроризма и насилия”.
И Рабин получил большинство голосов. Несмотря на яростные возражения Ликуда и протесты других правых партий, кнесет одобрил Декларацию принципов.
Первая попытка передать полномочия палестинцам
Церемония подписания в Вашингтоне была назначена на 13 сентября 1993 г. Как и долгие безуспешные переговоры в здании Госдепартамента США, эта церемония проходила — пусть и номинально — под американо-российской эгидой в рамках Мадридской конференции. Таким образом, в “Саду роз” Белого дома присутствовали не только Ясир Арафат, Махмуд Аббас, Ицхак Рабин, Шимон Перес, президент Клинтон и Госсекретарь Кристофер, но также и министр иностранных дел России А. В. Козырев [94]. И после того как Перес и Арафат подписали документ, свои подписи поставили — в качестве “свидетелей” — Кристофер и Козырев.
Этот документ на 23 страницах, называвшийся “Декларация принципов промежуточного самоуправления”, состоял из основного текста, четырех приложений и согласованных протоколов, а также писем от 9 и 10 сентября, которыми обменялись Арафат и Рабин. Не будучи всеобъемлющим договором, документ, по сути дела, представлял собой “соглашение о достижении соглашения”, причем детали были оставлены на усмотрение договаривающихся сторон. Во всяком случае, в рамках этого соглашения Израиль должен был начать отвод своих сил из Газы и Иерихона уже в декабре 1993 г., и к апрелю 1994 г. передать эти анклавы под управление палестинских властей. Затем должен был начаться пятилетний переходный период для всей территории Западного берега, и на раннем этапе этого периода израильская гражданская администрация должна была передать полномочия палестинским властям — в пяти строго определенных сферах: образовании, здравоохранении, социальном обеспечении, налогообложении и туризме. При этом существовало понимание, что названный круг полномочий вскоре распространится и на другие сферы, включая судебную власть и водоснабжение. Израильские вооруженные силы будут дислоцироваться вне основных населенных пунктов Западного берега, хотя и сохранят контроль над состоянием внутренней безопасности в этом регионе. Тем временем, с начала этого процесса и до самого окончания, Израиль в полной мере сохранит под своей юрисдикцией еврейские поселения на территориях. Через два года после предоставления “промежуточных полномочий” на территории Западного берега начнутся переговоры между Израилем, палестинцами и Иорданией относительно окончательного статуса и границ территорий, а также по вопросу о Иерусалиме. Этот процесс должен будет завершиться в течение трех лет. Собственно говоря, весь этот пятилетний график был основан на заключенных 15 лет тому назад Кэмп-Дэвидских соглашениях.
Вместе с тем Декларация принципов отличалась от предыдущего документа 1978 г. по нескольким существенно важным позициям. Во-первых, она давала ответ на вопрос: будут ли промежуточные полномочия основаны на территориальном принципе (и относиться ко всей территории Западного берега и сектора Газа), как того требовали палестинцы, либо они будут, как настаивали Бегин и Шамир, только личными, то есть относиться исключительно к жителям, но не к территориям, на которых те проживают. В Декларации принципов Рабин и Перес подтверждали, что палестинские полномочия будут территориальными. За исключением сети еврейских поселений и израильских военных баз, полномочия (первоначально в пяти вышеназванных сферах) будут относиться ко всей территории, на которой арабы традиционно жили, строили дома, работали, растили детей и возделывали землю.
Не менее важно было и то, что Декларация провозглашала: пятилетний промежуточный период начнется сразу после проведения выборов в палестинский совет и официального, введения членов совета в их должности. Кэмп-Дэвидские соглашения содержали аналогичные указания: “Пятилетний промежуточный период начинается после того, как будет избран и начнет действовать орган самоуправления (административный совет) на территории Западного берега и сектора Газа”. Вместе с тем в Кэмп-Дэвидских соглашениях утверждалось, что переговоры о постоянном статусе должны вестись между “Египтом, Израилем, Иорданией и представителями населения Западного берега и сектора Газа, определенными в ходе выборов”. В действительности же никогда не было достигнуто никакого соглашения относительно сферы компетенции органа самоуправления — следовательно, такой орган никогда не был избран и не начинал действовать, поэтому пятилетний промежуточный период так и не начался, хотя со времен подписания Кэмп-Дэвидских соглашений прошло уже 15 лет. Теперь же, в рамках нового соглашения, проблемы и неопределенность внутренней арабской политики не могли больше служить предлогом для затягивания процесса (как бесстрастно заметил некоторое время спустя Перес: “Я не верю, что демократию можно искусственно навязать какому-либо народу извне”). Декларация принципов свидетельствовала о намерении израильтян передать палестинцам полномочия решительно, энергично, в широком плане — а также безотлагательно, во всяком случае, в Газе и Иерихоне.
И вот 13 сентября 1993 г., в солнечное вашингтонское утро, Рабин торжественно заявил, обращаясь ко всем собравшимся, включая бывших президентов Картера и Буша, бывших госсекретарей Киссинджера, Вэнса и Бейкера:
“И я хочу сказать палестинцам, с которыми нам назначено судьбой жить вместе, рядом, на одной земле. Мы, солдаты, которые вернулись с полей битвы, обагренных кровью, мы, видевшие, как наши родные и друзья гибли на наших глазах, мы, приходившие на их похороны, будучи не в силах смотреть в глаза их родителям, мы, живущие в стране, где родителям выпадает хоронить своих детей, мы, воевавшие с вами, палестинцами, мы говорим вам сегодня, в полный голос: довольно крови и слез. Довольно!”
Речь Арафата была выдержана в том же духе; он пообещал “претворить в жизнь все положения Резолюций ООН 242 и 338” и заверил израильтян, что “реализация права палестинцев на самоопределение не заденет прав их соседей и не будет угрожать их безопасности”. Когда присутствующие начали обмениваться рукопожатиями, Арафат подошел к Рабину, который до этого момента избегал не только обращаться к нему, но и просто стоять рядом, и протянул израильскому премьер-министру руку. Мгновение поколебавшись и с натянутой улыбкой, которую можно было принять и за гримасу, Рабин пожал протянутую руку. При этом они не обменялись ни словом, но тем не
