Феномен массового сотрудничества населения России с оккупационной властью, не имевший столь масштабных аналогов в истории XX века, трудно объяснить. Можно предположить, что в случае единодушного порыва населения подсоветской России сплотиться вокруг национальной идеи защиты Отечества, но никак не «дела Ленина—Сталина», армия Германии встретилась бы с еще большими трудностями. Сам ход истории мог бы повернуться иначе, если бы первый год войны не обнаружил примеры массового коллаборационизма и открытой помощи оккупантам. Ярким примером этого может служить личность советского командира полка, в котором страх перед мощью германской военной машины и возможность потери собственной жизни заставили сыграть роль «идейного борца с коммунизмом» и, кроме того, конъюнктурно выдавать себя за представителя славного донского казачества. Иван Никитич Кононов родился в 1900 году в станице Ново-Николаевской, по его собственным словам, в семье есаула Войска Донского, расстрелянного местными коммунистами. Однако этот факт биографии не помешал ему в 1922 году оказаться в стане большевиков, в звании красноармейца 14-й кавалерийской дивизии Первой конной армии. В том же 1922 году он окончил школу младшего комсостава, в 1924 году вступил в комсомол, в 1929 году — в РКП(б), с 1927 по 1934 год после окончания Объединенной военной школы им. ВПИКа в Москве служил в 3-й кавалерийской дивизии в должности командира взвода, командира эскадрона, начальника полковой школы, командира полка, В 1935—1938 годах учился в Военной академии им. Фрунзе. Участвовал в Финской кампании в должности командира полка, был награжден орденом Красного Знамени. В самом начале войны полк Кононова в полном составе, за исключением нескольких комиссаров (опять же по рассказам самого Кононова), добровольно перешел линию фронта на участке, которым командовал генерал фон Шенкендорф, один из злейших противников восточной политики Гитлера и большой либерал по своим убеждениям. В своем дневнике Кононов записал: «22 августа 1941 года 436-й стрелковый полк, 135-й стрелковой дивизии, под командованием майора И.Н. Кононова, вступил в открытую борьбу против советской власти, перейдя на сторону немцев».
Не в пример перебежчику, казачество, испытавшее за двадцать лет непрерывных репрессий немало страданий, ждало прихода иностранной армии, чтобы с её помощью сбросить удушающее иго большевизма. И хотя крупных лидеров казачества практически не осталось к моменту выхода немцев к Дону, те казаки, кто почти два десятилетия таился от ГПУ и НКВД под другими фамилиями, перемещаясь по стране или ведя почти катакомбный образ жизни, обрели реальную возможность для борьбы с режимом.
В немецкие комендатуры стали обращаться бывшие казачьи офицеры, унтер-офицеры и просто казаки, предлагавшие свою помощь в наведении порядка в станицах, выявлении оставленных по заданию НКВД провокаторов, охране спокойствия мирного населения. Все приходившие не просили, как правило, ничего лично для себя, кроме возможности получить оружие, обещая лояльность военной администрации.
Формирование казачьих частей на донской земле проходило не всегда гладко: немцы не особенно доверяли обращавшимся, оказывая протекцию совсем не тем лицам, кто действительно собирался помогать им, и демонстрировали свою крайнюю неразборчивость в людях. Благодаря этому в местных муниципальных образованиях оказалось множество бывших коммунистов, законспирированных работников НКВД и даже советских работников, сумевших убедить немцев в своей полной лояльности. Наряду с этим создавались и подлинные казачьи отряды под командой офицеров императорской армии, а платформой для крупного формирования на Дону суждено было стать Казачьему Стану — особому территориальному образованию со своей иерархической административной структурой, размещавшееся на обособленной земле, на которой дислоцировались действующие германские воинские части и располагались поселения казаков. Организатором и первым походным атаманом стал полковник Донской армии времен Гражданской войны Сергей Васильевич Павлов.
Он родился 4 октября 1896 года в Новочеркасске. В 1914 году окончил Донской кадетский корпус, а в мае 1916-го — казачью сотню Николаевского кавалерийского училища в Петрограде. В том же году подхорунжий Павлов был командирован в Винницкую военно-авиационную школу, по окончании которой служил в боевой авиации на Юго-Западном фронте. За серию удачных вылетов получил ряд боевых орденов империи. Возвратившись на Дон в конце 1917 года, он поступил добровольцем в Семилетовский партизанский отряд и был ранен в бою с большевиками. С 1918 по 1920 год Павлов служил в рядах Донской армии, где был произведен в чин есаула, командовал автоброневиком «Казак», а впоследствии перешел в боевую казачью авиацию. В дни гибели Донской армии в марте 1920 года остался в Новороссийске, не успев эвакуироваться.
В советские годы скрывался под вымышленной фамилией, работая на заводах на разных должностях. Закончил заочный инженерно-строительный институт, получив диплом инженера-конструктора. Перед самым приходом немцев работал инженером Новочеркасского паровозостроительного завода «Локомотив», где пытался создать антибольшевистскую подпольную организацию. Его завод в ожидании прихода немцев был поставлен на консервацию. Павлов и группа преданных ему казаков занимались разминированием цехов завода и электростанции, подготовленных к взрыву.
Павлов не стал эвакуировать свою семью и дочь, студентку Политехнического института. После прихода немцев осенью 1942 года Сергей Васильевич Павлов приступил к формированию первой казачьей пластунской сотни на занятой немцами территории. Немецкое командование направило ему в помощь Т.Н. Доманова, до прихода немцев бывшего вполне обеспеченным советским работником на должности снабженца северокавказских курортов. Семью Доманов успел заблаговременно эвакуировать в глубь страны, а сам перебрался в окрестности Шахт, где тихо проживал, ничем себя не обнаруживая и выжидая, чья из воюющих сторон возьмет. Позже Доманов примкнул к отходящему Казачьему Стану С.В. Павлова в качестве «пассажира»-беженца и не более того.
Когда Казачий Стан подходил к Кривому Рогу, Доманов решил, что настал его час показаться на глаза немецкому начальству. Стал не без участия немцев начальником штаба походного атамана. На этой должности Доманов, как писал очевидец, только «мешал деятельности последнего, особенно в борьбе с партизанами, направлял некоторые обозы по опасным дорогам, извращал приказы и распоряжения Атамана, чем и вызвал неприязнь не только со стороны С.В. Павлова, но и казаков, а в особенности казачек, которых боялся больше, чем огня. Людей всегда сторонился и избегал. Его вообще в походе никто не видал. После предательского убийства С.В. Павлова Доманов стал появляться в безопасных местах, при усиленной охране, произнося “речи”, полные угроз расправиться с “внутренними врагами”. Был случай, когда игра Т.Н. Доманова привела к тому, что советские танки гусеницами давили казачьи обозы от хвоста до головы, а сам Доманов с небольшой кучкой охраны был спасен немецким отрядом, перевезшим их на лодке через реку. Это гнусное дело расписали как “беспримерный героизм Т.И. Доманова”, дорого стоивший казакам, за что он получил с помощью Радке (куратора Доманова от вермахта. — Примеч. авт.) Железный крест»{139}.
В конце ноября 1942 года B.C. Павлов сформировал первый казачий полк. Независимо от этого в то же время в станице Грушевской создается конная сотня под командованием есаула Федорова и хорунжего Харитонова. Инициативу Павлова по созданию казачьих частей поддержал из Германии П.Н. Краснов. 11 ноября 1942 года он направил Павлову письмо, в котором дал ряд рекомендаций по организации повстанческой деятельности. Бывший офицер штаба Павлова Петр Донское{140} в одном из писем Н. Беттелю — автору книги «Последняя тайна» — обвиняет П.Н. Краснова в «подготовке убийства Павлова с целью завоевать доверие немцев и стать Атаманом». Павлов действительно погиб при странных обстоятельствах, обстрелянный белорусскими полицаями, хотя, по некоторым данным, это случилось с ведома немецкого командования, увидевшего в Павлове независимого харизматического казачьего лидера. Доманов же после смерти походного атамана Павлова успел погреть руки на посылке казаков на усмирение Варшавского восстания в 1944 году, где те участвовали в этой кровавой вакханалии вместе с солдатами РОНА. «Сколько погибло там казаков, а у Т.Н. Доманова появились варшавские “сувениры” — драгоценности и килограммы золота, которыми он сам хвастался, называя их “подарками от героических полков”. Известно, что и за эту гибель казаков он получил Железный крест (II класса. — Примеч. авт.)…»{141}
