Безостановочное, стремительное наступление Донской и Добровольческой армий, при чрезвычайной растяжке нашего фронта, при полном отсутствии резервов и совершенной неорганизованности тыла, представлялось опасным. Мы предлагали главнокомандующему временно закрепиться на сравнительно коротком и обеспеченном на флангах крупными водными преградами фронте Царицын - Екатеринослав и, выделив из Кавказской армии часть сил для действия в юго-восточном направлении, с целью содействия Астраханской операции, сосредоточить в районе Харькова крупную конную массу: 3-4 корпуса. В дальнейшем действовать конной массой по кратчайшим к Москве направлениям, нанося удары в тыл, укомплектовывать и разворачивать части, создавать свободные резервы, строить в тылу укрепленные узлы сопротивления. Все эти соображения мы изложили каждый в отдельном рапорте, которые и вручили главнокомандующему. Генерал Деникин, выслушав нас и принимая от нас рапорты, усмехнулся: «Ну, конечно, первыми хотите попасть в Москву...»
Вместе с тем для меня было ясно, что чудесно воздвигнутое генералом Деникиным здание зиждется на песке. Мы захватили огромное пространство, но не имели сил для удержания его за собой. На огромном, изогнутом дугой к северу фронте вытянулись жидким кордоном наши войска. Сзади ничего не было, резервы отсутствовали. В тылу не было ни одного укрепленного узла сопротивления. Между тем противник твердо придерживался принципа сосредоточения сил на главном направлении и действий против живой силы врага».
В этом отношении планы красной стороны, несомненно, в гораздо большей степени отвечают требованиям политического обеспечения. Августовская операция при всей ее оперативной нелогичности была в политическом отношении обеспечена вполне удовлетворительно. Но ни расстановка сил, ни их взаимная группировка в августовской операции не отвечали цели, а желание одним прыжком разрешить поставленные задачи сыграло плачевную роль в судьбах самой операции, причем это обстоятельство сказалось в самом непосредственном будущем. Наконец, осеннее наступление Южфронта, начавшееся почти без всякой оперативной паузы, было, насколько это оказалось возможным, обеспечено в политическом отношении, а для оперативного обеспечения, несмотря на трудность, были также использованы все возможности.
Мы видим, таким образом, какое громадное значение приобретают вопросы обеспечения всякой операции, а в условиях гражданской воины с особой настойчивостью выдвигаются требования серьезного и надежного политического обеспечения предстоящих действий.
Действия сторон
Безрезультатность наших усилий и жертв за зимний период 1918-1919 гг. в значительной степени обусловливается ошибочным избранием политико-стратегического объекта и ничем не оправдываемым пренебрежением к такому важнейшему во всех отношениях району, как Донбасс.
Это обстоятельство поставило впоследствии в весьма затруднительное положение наши части, вынудило совершать сложнейшие маневры, тратить время на излишние и тяжелые переходы и рокировки. В результате этого, упустив долгое время и дав усилиться донцам на своем левом крыле за счет появившегося нового противника в лице Добровольческой армии, красные части терпят ряд поражений и вынуждаются к тяжелому, длительному отходу. К тому же пренебрежение географическими данными (начертание рек, моменты их вскрытия, состояние путей и пр.) не могло пройти безнаказанным, а ряд крупных и мелких ошибок политического характера в тылу (Донская область) довершил цепь причин наших поражений и поставил красных в июле месяце в то положение, в каком они находились до начала предпринятого в начале зимы наступления. Необходимо повторить еще раз, что ошибки; совершенные за этот период, в той или иной степени могут найти свое оправдание. Но никоим образом не может быть оправдано то положение, что мы сейчас же после жестокой расплаты за них повторяем их вновь, и нашим частям вновь ставится задача наступления через Донскую область.
Отметим следующее обстоятельство. Донская область должна быть отнесена к числу тех территорий, а Донская армия - к числу тех армий, кои сильны своими оборонительными свойствами. Нам кажется неоспоримой - и мы это подчеркивали в нашем труде не раз - полная безнадежность требовать от Донской армии наступления, ибо эта армия не имела по существу ни импульса, ни желания выходить за пределы своей области, но зато была весьма активна в обороне. И вместо того, чтобы оставить против нее слабые заслоны (с некоторой поправкой на кубанские части, оперировавшие вдоль Волги) и сосредоточить максимум своих сил на центральном участке против Добровольческой армии, мы располагаем сильнейшую группировку своих сил против Донской армии (ставя этой группировке наступательные задачи), а слабейшую - против добровольцев. За это мы жесточайшим образом и платимся.
Что же происходит в дальнейшем? Наше наступление, начавшись 15 августа, захлебнулось уже в самом начале сентября - это на второстепенном вспомогательном направлении; на главном же направлении оно вообще не развивалось, если не считать продвижения 10-й армии. Заметим, что успехи этой последней никакого существенного значения не имели, ибо соседняя справа от нее 9-я армия не была в состоянии наступать против донских частей. Положение стало явно безнадежным для всей предпринятой операции. Момент настоятельно требовал резкой перемены решения и перенесения центра тяжести борьбы на центральное направление. Мы утверждаем, что возможности для этого были. На Курское (или хотя бы на Воронежское) направление надо было гнать все резервы из глубокого тыла, и сюда же надо было переводить конницу Буденного или Думенко. Но вместо этого принимается половинчатое робкое решение о переброске Латышской дивизии в район к северо-западу от Орла. С какой целью? Чтобы заткнуть дыру, которая в скором времени должна была создаться на фронте 13-й армии и которая могла быть предвидена заранее? Или для наложения «пластыря», употребляя довольно неопределенное выражение автора труда «Как сражалась революция»? А Буденному в то же время ставится задача по-прежнему содействовать главному удару и помогать выходу 10-й армии к Царицыну, а 9-й к Дону. Даже в самом начале октября главное командование в полном идейном контакте с командующими Южным и Юго-Восточным фронтами настойчиво требует той же деятельности от Буденного, оставляя по-прежнему центр тяжести всей борьбы с Деникиным на Юго-Восточном фронте. И только самовольное появление Буденного в районе восточнее Воронежа вопреки воле главного и фронтового командования, которое бросало его на юго-запад от Богу-чара, дает возможность новому командованию Южным фронтом перенести центр тяжести борьбы на свой фронт.
Таким образом, красной нитью через весь этот период боевого руководства действиями войск наших армий проходит отсутствие учета или нежелание учесть сделанные ошибки, несмотря на то, что действительность на каждом шагу кричала о необходимости их исправления.
Последовавший затем период боевой деятельности войск Южного фронта характеризуется наличием ряда сложных и острых моментов. Новое фронтовое командование застало уже образовавшуюся группировку войск, имея ударную группу у Карачова, а корпус Буденного у Воронежа. Изменить создавшуюся расстановку сил - у фронтового командования не было ни времени, ни возможностей. Оставалось лишь поставить задачи соединениям.
Белые имели сильнейшую группировку именно на Карачовском (Брянском) направлении и слабейшую на Орловском (схема 11). Командование фронтом с одобрения главкома дает своей ударной группе направление на Фатеж - Малоархангельск. Но очень скоро выявляется невозможность продолжения этого наступления, ибо фланги этой группы оказываются обнаженными, и Латышская дивизия с приданными ей частями вынуждена действовать совершенно изолированно. Тогда командующий фронтом решает бить обе группы по частям: сначала нанести удар по Корниловской дивизии и взять обратно Орел, а затем, уже совместно с прочими частями фронта, бить по сильнейшей группировке (дроздовцы, самурцы и т.д.). Для этого ударной группе дается направление на Еропкино. Мы уже говорили об огромном политическом значении потери нами Орла. Вернуть его надо было во что бы то ни стало, и жизнь подтвердила всю логичность, всю неизбежность указанного поворота ударной группы и полную невозможность иного образа действий. Впрочем, результаты красноречиво говорят сами за себя. Белый фронт дрогнул, и с 23-25 октября Добровольческая армия уже отходит, а начавшееся развитие успеха красной конницы под Воронежем ускорило процесс поражения белых. Последовавший затем период преследования привел в конечном счете к полной победе красного оружия.
Части белых армий во многих случаях действовали очень удачно. Офицерские части дрались упорно и ожесточенно, а наличие крупных конных частей, особенно в первый период кампании 1919 г., давало в руки белых неоценимое преимущество над красными войсками, ибо позволяло в широкой степени применять маневрирование, создавать превосходство в силах в момент, когда этого менее всего ожидали, и сводить на нет достигнутые перед тем красными успехи. Однако свое преимущество белые использовали часто не по нужному направлению. Мы уже указывали, что продвигаться на север весной было излишним, и белые имели все основания попытаться закончить борьбу в пределах Донской области. Но плохая политика определяла собой плохую стратегию, и белые испытали на своей шкуре все невыгоды последней. Бесконечное расползание в пространстве (Днепр - Волга) при отсутствии должного количества сил ни в какой степени не способствовало дальнейшему продвижению в центре, а правый фланг был безнадежен в отношении успеха. Однако что касается боевой деятельности Добровольческой армии, то мы должны признать за ней ряд крупных успехов и подчас весьма умелые действия. Начиная с ликвидации группы Селивачева у Купянска и блестящего применения здесь конного маневра, дальнейшие действия Добровольческой армии протекают в строгой последовательности и соответствии с поставленными ей по «Московской директиве» задачами. Армия прорывает фронт у Курска и незамедлительно приступает к обеспечению дальнейшего своего продвижения, расширяя этот прорыв до стратегических размеров и проявляя нужную заботливость об обоих своих флангах. Но по мере продвижения к Орлу левый фланг постепенно начинает выпадать из внимания командующего Добровольческой армией, и это обстоятельство сыграло гибельную для всей операции роль. Начавшееся с отходом разложение армии приостановить уже не удалось, и белые отходили почти без серьезных попыток оказать сопротивление, если не считать Тимского эпизода, значение которого мы уже отмечали. При той картине морального упадка армии, которая нами описана в предыдущих главах, ничто уже не могло спасти белых; даже переброска кубанских частей с Царицынского участка не могла повлиять на ход событий, и белые продолжали безнадежно отходить. Следует, однако, по справедливости отметить, что Деникин, вовремя разгадавший основную идею красных о разделении его армий на две части, сумел, несмотря на катастрофическое положение своих войск и безупречную деятельность нашей конницы, вывести войска из-под ударов и хоть с жалкими остатками уйти за реку Дон.
