Ниппурский силлабарии (типа Еа ) оказался первым этапом в позднейшей сложной цепи взаимосвязанных списков. Первоначально он содержал знаки, необходимые для обучения элементарному чтению и письму на шумерском языке. Текст содержал не только знаки, но и все варианты их чтения, которых благодаря полифоническому характеру системы письма было немало. Первоначальный вид силлабария, называемый теперь условно Proto-Ea, вскоре увеличился и обогатился; таким образом появилась обширная серия, состоящая из сорока табличек, в которой к первоначальной системе, напоминавшей S", была добавлена еще одна, четвертая колонка (крайняя справа) с аккадским переводом каждой шумерской логограммы, и часто не с одним, а с несколькими. Аккадцы называли этот силлабарии по первой строчке a A=naqu (букв. ''а'' - произношение знака ''А'' в значении ''жаловаться''). В нескольких вариантах этого типа колонка с названиями знаков была пропущена. Для практических целей из полного текста делались выписки; один такой сокращенный вариант на восьми табличках называется еа A=naqu. Из последнего извлечен двутабличный компендиум для элементарного обучения (''Силлабарий b'', S1'), содержавший наиболее употребительные знаки и их значения.
Акрофонический список знаков и их сочетаний использовался в Ниппуре для обучения писцов высшей квалификации. Первоначальный шумерский список (так называемый Proto-Izi ) был позже расширен и снабжен аккадскими переводами и состоял по крайней мере из шестнадцати табличек. Еще одна ниппурская серия служила для подобной же цели: это первоначально двуязычные серии diri DIRI siaku=watru [ дири - это произношение знака DIRI, называемого siaku, букв. (''см''-''а'') в значении ''избыточный'']. При акрографическом расположении список ограничивался группами знаков, шумерские чтения которых отличаются от чтения отдельных компонентов. Он составляет семь таблиц.
Тенденция к созданию двуязычных списков (вокабуляриев) усиливается начиная со средневавилонского периода. Многочисленные новые списки классифицируют группы синонимов, обычно включающие три слова. Один такой список состоял более чем из десяти таблиц, другой - более чем из шести таблиц. Сюда относится также серия списков, расположенных по темам а1ап==^агш и серия SоG^ALAM==nabnitu, которая содержит на более чем тридцати табличках шумеро-аккадские соответствия, причем выдерживается принцип расположения согласно аккадской колонке. Эта серия называет части человеческого тела, начиная с головы и кончая ступнями. В ней также даются глаголы, передающие действия этих частей тела.
Традиции разных периодов и различных школ оставили свой след в ряде фрагментарных списков слов и знаков. Мы не говорим о тех из них, которые, возможно, принадлежали к упомянутым сборникам, многие из них плохо сохранились.
Теперь целесообразно рассмотреть тематические списки слов. Они появились в древний период и стали позже играть важную роль. Эти списки составлены исключительно из существительных и объединены в большие группы. Первоначально они состояли из последовательно подобранных составных шумерских существительных, т. е. из существительных с классифицирующим элементом в начальной позиции. Начальный элемент служил критерием для подбора слов. Позже они были снабжены аккадским переводом, в ряде случаев не вполне удачным. Мы имеем списки слов, в которые включены названия деревьев, деревянных предметов и многих других классов вещей. В поздний старовавилонский период из шумерских прототипов развилась знаменитая двуязычная серия на двадцати двух табличках (таблички 3-24), называемая HAR. га ==hubullu. В ней говорится о деревьях, деревянных предметах, тростнике и изделиях из тростника, о глиняной утвари, кожаных изделиях, металлах и металлических предметах, домашних животных, диких зверях, частях человеческого тела, камне и каменных предметах, растениях, животных, рыбах и птицах, шерсти и одежде, местностях разного рода, пиве, меде, ячмене и других продуктах. В колонке слева содержится шумерское слово, начинающееся с классифицирующего элемента, а в колонке справа переводится либо все шумерское слово, либо его существенная часть. С течением времени многие из аккадских слов стали редкими или устарели и в новой серии была добавлена вторая аккадская колонка с объяснением, которое дополняло прежний перевод новым. Эта новая серия, содержащая все перечисленные термины, распределенные на три колонки, называлась HAR.GUD=imrn= ballu .
Другая тематическая серия из четырех табличек содержит названия различных категорий людей: чиновников, ремесленников, калек и т. д. Эти списки несомненно являются уникальным материалом не только для лексикографов, но и специалистов, изучающих технику и другие реалии. К сожалению, вся та информация, которой они так богаты, еще далеко не использована.
Так как список считался образцовым пособием для обучения и филологических упражнений, то и другим сочинениям, связанным с этим видом деятельности, стремились придать такую же форму. Ряд грамматических текстов, предназначенных для обучения аккадских писцов шумерской морфологии, сохранились в форме списков, датируемых как старо-, так и нововавилонским периодами и даже еще более поздним временем. Чтобы показать различия диалектов внутри шумерского языка, была создана серия, в которой перечисляются сначала диалектная форма (eme.sal), затем слово основного диалекта и, наконец, в третьей колонке дается аккадский перевод (эта серия называется diinmer= dmgiv==ilu) [30] . Сохранился также старовавилонский компендиум из Ниппура, содержащий юридические формулы для обучения писцов правильному составлению сделок и контрактов [31] . Отрывки из него по неизвестным причинам входят в серию HAR. rд ==hu-bullu и содержатся в двух первых таблицах, которые, таким образом, совершенно отличаются от основной части этого сочинения. То, что было, по-видимому, своего рода фармакопеей [32] , тоже было оформлено в виде списка; совершенно естественно, что подобный вид имели и перечни богов и богинь [33] , а также каталоги звезд. Стоит упомянуть списки синонимов, поясняющие редкие, устаревшие или диалектные аккадские слова более ходовыми; в этих списках обе колонки - аккадские. Они относятся к позднему периоду. К еще более высокой ступени обучения писцов можно отнести особые сборники списков, которые, по существу, являются справочниками. Так, в нашем распоряжении имеются тексты, детально описывающие внешний вид камней и растений и сообщающие их названия. Как использовали эти тексты в древности, установить невозможно, но не следует приводить их в качестве доказательства научного интереса к минералогии и ботанике.
Может быть, мы излишне подчеркивали практический элемент в истории возникновения рассмотренных нами многочисленных списков. Но такое истолкование, на мой взгляд, проще и больше отвечает основным особенностям этих списков, чем квазимифологическая теория Ordnungswille (''стремление к порядку''), согласно которой писцы, создававшие списки, руководствовались желанием ''организовать'' окружающую их вселенную, регистрируя все, что они видели вокруг, и описывая результаты своих наблюдений в узких колонках на глине [34] . Столь же необоснованным представляется утверждение о том, что списки слов с названиями растений, животных и камней были как бы первичными курсами ботаники, зоологии и минералогии. Такие утверждения порождены сегодняшней обстановкой, когда чуждая нам цивилизация обязана иметь ''научные'' достижения, чтобы считаться заслуживающей изучения. Вот почему к изучению этих многочисленных и разнообразных списков следует подходить так же, как и к другим явлениям культуры, усматривая в них те же наслоения, то же предпочтение добавлять и усложнять (вместо того чтобы вносить структурные изменения), которые можно видеть, например, в месопотамских юридических правилах, в развитии вотивных надписей или в архитектуре храмов. Короткий и простой по структуре образец письма служил писцам для того, чтобы передавать разнообразное и сложное содержание. Форма не влияла на содержание и не определяла его; она являлась только способом выражения. Образец становился формой, в которую отливалось последующее развитие. О результатах использования каждого из них можно судить, лишь сравнивая достигнутое с исходным образцом. Любой другой подход может создать запутанную и неясную картину.
Ранее уже говорилось о свидетельствах ''политической'' двуязычности Месопотамии безотносительно к научной стороне этого явления. Традиционная двуязычность месопотамского писца сохранялась благодаря обучению, при котором активно использовался шумерский материал. Интерес к шумерской грамматике и лексикографии эффективно поддерживался усиленным использованием этого языка в религиозных текстах. Традиция составлять шумерские тексты с межстрочным аккадским переводом также способствовала сохранению двуязычности. Переводы шумерских текстов вначале писались в виде глосс (более мелкими знаками) под шумерской строкой или в свободных местах, оставшихся в строке, а позднее отдельными строчками под шумерским текстом и лишь изредка - на обратной стороне таблички. Эти переводы далеко не всегда точны, но их значение для изучения шумерского языка было замечено уже давно. Несмотря на это, все еще нет систематического исследования текстов этой категории, хотя они представляют важное лингвистическое достижение древних месопотамских писцов. Тексты эти либо религиозные по характеру и назначению, либо ''магические''. Такова, например, обширная серия, которая называется ''Злые духи'', и другие подобные сочинения. Шумерская поэзия переводилась очень редко (сочинения Lugale melambi nergal и Andimdim). Столь же редко снабжались аккадским переводом многочисленные коллекции шумерских поговорок.
