Афиней приводит пример посвятительного дара победителя Олимпийских игр коринфянина Ксенофонта, который по данному обету предоставил сто девушек в храм Афродиты.
Здесь речь идет или о религиозном даре, или о храмовой проституции. Храмы Афродиты Порне (Афродиты Девки) были в Абидосе, на Кипре, в Коринфе и других местах, и, как отмечает историк Демохар, племянник Демосфена, афиняне даже собственный храм Афродиты посвятили известным гетерам Ламии и Леэне. В Абидосе такой храм Афродиты появился в память о том, как одна гетера напоила и соблазнила стражу неприятеля, захватившего крепость, выкрала ключи и передала их властям, так что защитники могли напасть на спящих стражников и освободить город от врагов.
О храме Афродиты Порне в Коринфе Страбон пишет: «Святилище Афродиты было так богато, что имело больше 1000 храмовых рабынь-гетер, которых посвящали богине как мужчины, так и женщины; и благодаря этим женщинам город становился многолюдным и богател; так, например, капитаны кораблей легко растрачивали здесь свои деньги, и отсюда идет пословица: «Не всякому в Коринф доступен путь». Между прочим, рассказывают, что какая-то гетера в ответ на упреки одной женщины в том, что она не любит работать или прясть шерсть, сказала: «Да, вот такая я, а все же за это короткое время я успела сокрушить уже три ткацких станка»[121].
Религиозная проституция уже существовала в вавилонском культе Мелиты и в похожем служении Афродите Библоса в городе Финикии, современный Джебеил. Геродот упоминает о самом разумном, по его мнению, обычае вавилонян, и, как он слышал, подобное практикуется среди энетов в Иллирии. «Раз в году в каждом селении обычно делали так: созывали всех девушек, достигших брачного возраста, и собирали их в одном месте. Их обступали толпы юношей, а глашатай заставлял каждую девушку поодиночке вставать, и начиналась продажа невест. Сначала выставляли на продажу самую красивую девушку из всех. Затем, когда ее продавали за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую после нее по красоте (девушки же продавались в замужество). Очень богатые вавилонские женихи наперебой старались набавлять цену и покупали наиболее красивых девушек. Женихи же из простонародья, которые вовсе не ценили красоту, брали и некрасивых девиц и в придачу деньги. После распродажи самых красивых девушек глашатай велел встать самой безобразной девушке или калеке и предлагал взять ее в жены за наименьшую сумму денег, пока ее кто-нибудь не брал с наименьшим приданым. Деньги же выручались от продажи красивых девушек, и таким образом красавицы выдавали замуж дурнушек и калек. Выдать же замуж свою дочь за кого хочешь не позволялось, а также нельзя было уводить домой купленную девушку без поручителя. И только если поручитель установит, что купивший девушку действительно желает жить с нею, ее можно было уводить домой. Если же кто не сходился со своей девушкой, то по закону требовалось возвращать деньги».
Геродот добавляет, что этот прекраснейший обычай теперь уже у них не существует. Там же он рассказывает о лидийцах: «Молодые девушки у лидийцев все занимаются развратом, зарабатывая себе приданое. Делают же они это, пока не выйдут замуж, причем сами же выбирают себе мужа».
Этот отрывок из Геродота показывает, как вавилоняне продавали мужьям своих дочерей, и не только тех, кто отличался красотой и фигурой, но и уродливых и калек, он также рассказывает о религиозной проституции в прямом смысле слова: «Самый же позорный обычай у вавилонян вот какой. Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться (за деньги) чужестранцу. Многие женщины, гордясь своим богатством, считают недостойным смешиваться с толпой остальных женщин. Они приезжают в закрытых повозках в сопровождении множества слуг и останавливаются около святилища. Большинство же женщин поступают вот как: в священном участке Афродиты сидит множество женщин с повязками из веревочных жгутов на голове. Одни из них приходят, другие уходят. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен только сказать: «Призываю тебя на служение богине Мелите!» Мелитой же ассирийцы называют Афродиту. Плата может быть сколь угодно малой. Отказываться брать деньги женщине не дозволено, так как деньги эти священные. Девушка должна идти без отказа за первым человеком, кто бросил ей деньги. После соития, исполнив священный долг перед богиней, она уходит домой и затем уже ни за какие деньги не овладеешь ею вторично. Красавицы и статные девушки скоро уходят домой, а безобразным приходится долго ждать, пока они смогут выполнить обычай. И действительно, иные должны оставаться в святилище даже по три-четыре года. Подобный этому обычай существует также в некоторых местах на Кипре» (i, 199; см. также Страбон, xvi, 745)[122].
Это утверждение Геродота подтверждается и «Посланием Иеремии» в Книге Варуха (vi, 42): «Женщины, обвязавшись тростниковым поясом, сидят на улицах, возжигая курения из оливковых зерен. И когда какая-либо из них, увлеченная проходящим, переспит с ним, попрекает свою подругу тем, что та не удостоена того же, как она, и что перевязь ее не разорвана».
На Кипре существовали целые центры-святилища Афродиты Астарты в Пафосе и Аматосе, в которых религиозная проституция была делом обычным, против чего яростно выступал Лактанций. Этот религиозный обычай проник в Армению и практиковался на службе Анаитиды, о чем мы читаем у Страбона следующее (xii, 532): «В особом почете культ Анаитиды у армян, которые в честь этой богини построили святилища в разных местах, в том числе и в Акилисене. Они посвящают здесь богине рабов и рабынь. В этом нет ничего удивительного. Однако знатнейшие люди племени также посвящают богине своих дочерей еще девушками. У последних в обычае выходить замуж только после того, как в течение долгого времени они отдавались за деньги в храме богини, причем никто не считает недостойным вступать в брак с такой женщиной. Нечто подобное рассказывает Геродот о мидийских женщинах. По его словам, все они предаются разврату. При этом они так ласково обращаются со своими любовниками, что не только оказывают им гостеприимство и обмениваются подарками, но нередко дают больше, чем получают, так как они происходят из богатых семей, снабжающих их для этого средствами. Впрочем, они принимают любовниками не первых встречных из чужеземцев, но преимущественно равных себе по общественному положению»[123].
Список свидетельств античных авторов о религиозной проституции мы завершаем замечанием Лукиана (О сирийской богине, 6): «В Библосе я также видел огромное святилище Афродиты и познакомился с оргиями, которые там в обычае. Жители верят, что смерть Адониса, когда он был убит кабаном, случилась в их местах, и в память этого события они бьют себя в грудь и причитают, и великая скорбь охватывает всю страну. Когда они заканчивают битье в грудь и причитания, они совершают воображаемый обряд похорон Адониса, а на следующий день изображают в представлении, будто он пробудился от мертвого сна и попал на небо. Они бреют головы, как египтяне в память о смерти Аписа. Но все женщины, которые отказываются расстаться со своими волосами, подвергаются следующему наказанию: в определенный день их обязывают заняться проституцией, и на этот рынок допускаются только чужестранцы, а доход идет в пользу святилища Афродиты».
Чтобы понять обычай храмовой проституции, надо вспомнить, что, в соответствии с представлениями древних, Афродита являет собой не только удовольствия любви, но и следит за тем, чтобы исполнялось то, что она предписывает своей божественной волей, поэтому вполне понятно, что такие действия являются частью ее культа. Если девушка заработала приданое проституцией, в дальнейшем она вступала в брак, оказав почтение божеству; и если девушки, отдававшиеся за деньги, несли их в храмовую казну, это также было знаком почитания богини, поскольку рассматривалось как подношение богине, которая была источником всей женской красоты, женственности и плодородности, таким образом богиня почиталась в ее святилище. У многих народов в разные времена более ценились девушки, отдавшиеся будущему мужу до замужества, чем те, что приносили свою девственность вместе с приданым. У других народов существовал институт гиеродулов, то есть девушек, посвященных занятиям проституцией, отдавали в храм богини любви не только для того, чтобы они предлагали себя посетителям храма, но чтобы своими талантами – плясками, пением – украшали праздники, проводившиеся в ее честь. Во времена Римской империи в Риме был храм, точная копия храма Венеры Эрикины, что был на горе Эрикс, где прислуживали гиеродулы, но уже Страбон (63 г. до н. э. – 23 г. н. э.) с сожалением заметил, что «большая часть внутренней области перешла во владение пастухов… и эти места уже больше не заселены» (vi, 272). После того как Сицилия стала римской провинцией, практичные римляне взяли храм и гиеродулов под особое покровительство и делали большие пожертвования в казну храма (разумеется, за счет семнадцати сицилийских городов), они также выделили две сотни воинов для охраны священного места и гиеродулов. Во всяком случае, так рассказывает Диодор Сицилийский (iv, 83), который приводит краткий очерк славной истории храма в Эриксе.
