Однако Пуанкаре, получивший приглашение на эту конференцию, уклонился от ответа на английское предложение. Поэтому Болдуин выступил на съезде консервативной партии 25 октября 1923 г. с предупреждением, чтобы Пуанкаре «хорошенько подумал», прежде чем отказаться принять это предложение.
Пуанкаре ответил Болдуину в своей очередной речи от 28 октября, произнесённой при освящении памятника в Сампиньи. «Английский премьер сказал, — заявил он, — что Франции следует трижды подумать, прежде чем она отклонит английские предложения… Я больше, чем кто-либо, не хотел бы, чтобы урегулирование репараций затягивалось. Притом, как и английский премьер, мы желаем, чтобы США не держались в стороне от европейской политики».
Всё же Пуанкаре выражал сомнение в том, чтобы Англия и США могли достигнуть благоприятного разрешения репарационного вопроса при помощи новой конференции.
О чём будет сейчас совещаться конференция? — спрашивал Пуанкаре. Каков будет её состав? Каковы должны быть взаимоотношения между ней и правительствами или репарационной комиссией? Какова будет её компетенция?
Пуанкаре напоминал, что предел уступок Франции уже достигнут. Союзники недооценивают ту роль, которую Франция играет, стоя на страже безопасности Европы против неизбежной в будущем агрессии Германии.
«Вот уже четыре года, — говорил Пуанкаре в одном из своих публичных выступлений 4 ноября 1923 г., — как мы несём всю тяжесть льгот, предоставляемых Германии вопреки Договору. Довольно! Мы не хотим нести одни почти все затраты на дело, которое является жизненно важным для всех и которое мы выиграли совместно. Мы не хотим также подвергаться опасности новых агрессий на этих восточных окраинах, которые президент Вильсон назвал однажды очень правильно границей свободы. Наши друзья-бельгийцы и мы являемся стражами этой границы. И если бы она оказалась нарушенной, угроза вновь нависла бы над нами и над всеми нашими союзниками».
Пуанкаре не только говорил, но и действовал. Он хотел сорвать нежелательные для него планы англо-американской дипломатии. Ему казались удобнее методы «прямого действия», для применения которых официальная французская дипломатия только подыскивала наиболее благовидные мотивы.
Сепаратистское движение в Рейнской области и в Баварии. Одним из таких методов Пуанкаре являлась поддержка сепаратистского движения на Рейне и в Баварии.
Планы маршала Фоша о создании при-рейнского буферного государства, отклонённые союзниками в 1919 г., воскресли вновь с момента оккупации Рура. В 1923 г. в журнале «Revue de la France» сам Фош выступил с доказательствами необходимости захвата Рейна и Рура. «Франция не может довольствоваться разоружением Германии, — писал Фош, — безразлично, будет ли это разоружение произведено добросовестно или нет. Слабость Германии ещё не означает силы Франции. Военная безопасность, построенная на такой зыбкой основе, была бы иллюзией. Для Франции и для Бельгии существует только одна гарантия против германского нападения — постоянное обладание переправами через Рейн. Линию Рейна можно удерживать сравнительно небольшими силами, если рейнская провинция будет освобождена от пруссаков… Если случится война, то победит та сторона, которая раньше завладеет переправами через Рейн».
Идея создания Рейнской республики встречала сочувствие и со стороны промышленников Рейнско-Вестфальской области.
Французский верховный комиссар Рейнской области Тирар в одном из докладов сообщал Пуанкаре: «Промышленники в Аахене просит нашей помощи и явно тяготеют в нашу сторону. Промышленники и торговцы в Майнце, прежде очень сдержанные и даже надменные, обнаруживают определённо франкофильские настроения».
Многие рейнские и вестфальские фирмы были и раньше теснее связаны с Францией, чем с Германией. После оккупации Рура они оказались совсем отрезанными от германского рынка и стремились приспособиться к новым условиям.
На сближение с пуанкаристской Францией рейнских промышленников толкал также страх перед революционным движением в Германии.
В ночь на 21 октября 1923 г. сепаратисты провозгласили «независимую Рейнскую республику». Немедленно после её образования верховный комиссар Рейнской области получил уведомление о признании Францией временного правительства Рейнской республики.
Почти одновременно усилилось сепаратистское движение и в Баварии. Оно руководилось католической баварской народной партией с Каром во главе. Баварские сепаратисты добивались создания, при содействии Франции, совместно с Австрией и Рейнландом, дунайской конфедерации. Они рассчитывали, что отделение Баварии освободит её от уплаты платежей по Версальскому договору и даст ей возможность получить заём от Антанты, подобно Австрии.
Баварские сепаратисты вели переговоры с офицером французского генерального штаба полковником Ришером. На тайных совещаниях с ним они разработали план полного отделения: Баварии от Германии. Ришер обещал им содействие и поддержку со стороны рурской оккупационной армии.
Но замыслы сепаратистов были раскрыты германским правительством. Пуанкаре пришлось отмежеваться от Ришера и его планов. «Я подтверждаю, — заявил Пуанкаре на заседании Парламента 2 октября 1923 г., — что полковник Ришер не получал от французского правительства никаких указаний… Французское правительство впервые узнало об обвинениях, выдвинутых против полковника Ришера, из сообщений печати и из доклада французского представителя в Мюнхене. Правительство организовало расследование и установило, что вышеупомянутый полковник действительно вошёл в сношения с баварскими националистами. Вследствие этого он вызван из Саарбрюкена и переведён в один из внутренних гарнизонов».
В середине октября 1923 г. Бавария фактически отделилась от Германии. Руководство баварской частью рейхсвера было передано генералу Лоссову, который отказался подчиняться имперскому правительству.
Верховный правитель Баварии Кар, опиравшийся на зажиточные слои баварских землевладельцев, не желавших и слышать о войне — реванше против Франции, — вступил в непосредственные переговоры с французами.
Английская дипломатия, встревоженная перспективой раздробления Германии и усиления Франции на континенте, сделала по этому поводу представление французскому правительству. Но Пуанкаре стремился показать, что баварские дела его не касаются. Не может же он отвечать за то, что творится внутри Германии!
В очередной воскресной речи, 4 ноября 1923 г., косвенно отвечая на английский запрос о Рейнской республике, Пуанкаре заявил, что французское правительство не считает себя обязанным охранять германскую конституцию и единство Германии. Пуанкаре напомнил о «священном принципе» самоопределения наций, которому он следует, не имея оснований «противодействовать очевидному желанию населения учредить автономное государство».
Гитлеровский путч 8–9 ноября 1923 г. Осенью 1923 г. в Германии создалось весьма напряжённое внутреннее положение.
Рурский конфликт принес германскому народу катастрофическую инфляцию и общее разорение. Разочарование масс и болезненное обострение национального чувства в стране использовали в своих интересах германские фашисты. Их националистическую демагогию поддерживали представители германской тяжёлой индустрии. Они не жалели миллионов для фашистских боевых союзов и вооруженных банд, готовых на заговоры, политические убийства и массовый террор. Особенно оживилась деятельность фашистских боевых организаций в Баварии, руководимых Людендорфом, Гитлером, Эрхардтом, Росбахом. Отсюда посылались в Рурскую область самые отчаянные головорезы, чтобы превратить пассивное сопротивление в активное. Здесь эти наёмные агенты устраивали взрывы мостов и железнодорожные крушения, нападали на одиночных французских солдат, убивали из-за угла представителей оккупационных властей.
Тайные боевые фашистские организации составляли часть так называемого «чёрного рейхсвера», который возник в Германии после того, как, по требованию Антанты, она должна была сократить свою армию до 100 тысяч. До этого Германия сохраняла 300-тысячную армию. После подписания Версальского договора оставшиеся 200 тысяч не были распущены. Они уцелели в качестве фашистских вооружённых банд, содержавшихся за счет промышленников. Эти отряды, или, как их называли, «стиннесовские солдаты», представляли собой параллельные рейхсверу формирования; созданные для борьбы с революцией, они не переставали лелеять мысль о мести французам.
Наибольшего размаха достигла организация фашистских боевых союзов в Баварии. Тогда ещё молодой капитан Рем, с 1919 г. носившийся с мыслью о восстановлении германских вооружённых сил, стал создавать при содействии баварского рейхсвера штурмовые отряды. Они получали от магнатов тяжёлой индустрии денежные средства, а от рейхсвера — оружие и военных инструкторов.
