Генерал Маниковский вообще был постоянным объектом нападок со стороны партийных работников. Так, например, 5 июля 1918 года комиссар по снабжению и транспорту Восточного фронта направил зав. Оперода Наркомвоена С.И. Аралову отношение, в котором просил Наркомвоена сделать распоряжение, чтобы наряды по снабжению исполнялись вовремя. В отношении содержалось обвинение главных довольствующих учреждений и лично А.А. Маниковского как Главначснаба на задержку выполнения нарядов на получение военного имущества[1004].
7 сентября сменивший Маниковского на посту ГНС Е.И. Мартынов направил телеграмму Э.М. Склянскому. Главначснаб просил зампреда РВСР оградить главные довольствующие управления от нападок другого члена коллегии Наркомвоена — М.С. Кедрова. Последний отправил из штаба Северо-Восточного фронта телеграмму Е.И. Мартынову, в которой указал, что «все довольствующие управления работают крайне плохо, [наряды] исполняются возмутительно медленно и рекомендуется принять самые суровые меры, чтобы заставить эти управления прекратить саботаж». Мартынов констатировал: «неисполнение, а вернее — доставка всего требуемого, совершается возмутительно медленно, но нужно же разобраться в причинах и обвинить тех, кто этого заслуживает, а не довольствующие управления только потому, что к ним были предъявлены требования». Главначснаб объяснял причины несвоевременного исполнения распоряжений главных довольствующих управлений и местными условиями. В деле снабжения продовольствием, — констатировал Е.И. Мартынов, — ГВХУ «находится в полной зависимости от возможностей» Наркомпрода исполнять требования управления. Более того — о мерах, которые, быть может, могли бы облегчить продовольственный кризис»: Мартынов, как он сообщил Склянскому, «неоднократно» входил с представлениями к наркому [Л.Д. Троцкому] и в малый продовольственный комитет[1005].
Первый ГНС Маниковский 1 июля 1918 года обязывался в кратчайший срок разработать программу «самых решительных сокращений» в штатах ЦУС и главных довольствующих управлений[1006]. Однако с выполнением приказа генерал явно не спешил, о чём свидетельствуют произведённые автором настоящей кандидатской диссертации подсчёты: в 1918 году аппарат ЦУС рос. Сведения об общем количестве служащих ЦУС по состоянию на 1 июля 1918 года, выявить не удалось. Но только с 15 ноября по 9 декабря 1918 года (за 24 дня) число служащих ЦУС выросло с 57 до 87 (на 34,5%), причём только количество руководящих сотрудников увеличилось с 12 до 22 человек![1007] По состоянию на 21 сентября 1918 года в ЦУС служили 4 генштабиста, к 20 ноября число генштабов возросло до 6 (все генштабисты находились на должностях, НЕобязательных к замещению лицами Генштаба)[1008].
В сентябре 1918 года «для пользы дела» Главначснаба наделили дополнительными полномочиями. Отныне он наделялся правами утверждения и отмены планов и контрактов заготовительных работ, а также контроль над условиями их выполнения, а также табелей и образцов соответствующего имущества, правил и инструкций работы органов снабжения и даже — что было особенно важно — «продуктовых, имущественных и материальных выдач». Кроме того, ещё и правами межведомственной передачи имущества и снабжения за его утрату и порчу[1009].
Главначснабу с согласия РВСР предоставлялось решение вопросов о введении максимумов цен и тарифов, о введении частных реквизиций, о заграничных закупках на любую сумму. Для организации нормального снабжения Главначснаб мог отправить своих представителей в пределах Республики и через соответствующие учреждения за границу, установив для них командировочное и путевое довольствия по своему усмотрению («сообразно с возложенными на них поручениями»)[1010].
Несмотря на предоставление больших прав, Мартынов не мог справиться с поставленными перед ним задачами. К тому же центральный аппарат снабжения рос значительно быстрее интенсивности своей работы. Это стало причиной смены генерал-лейтенанта Е.И. Мартынова большевиком И.И. Межлауком на посту Главначснаба 21 декабря[1011] (у Главначснаба остался помощник — назначенный в июле 1918 г. генерал-майор Ф.А. Подгурский[1012], используемый после назначения Межлаука в качестве технического консультанта). 26 декабря 1918 года РВСР пояснил: «…ЦУС и главные довольствующие управления оказались по своей организационной работе не на высоте задач, которые предъявляет к ним армия». РВСР считал необходимым «изменение организационных отношений» и поручил внимательно следить за реорганизацией ЦУС и главных довольствующих управлений и принимать необходимые меры для рационализации их деятельности начальнику Полевого штаба Ф.В. Костяеву: снабжение армии должно было проводиться в полном объёме (РВСР предложил Костяеву 2 варианта: указания руководителям этих учреждений и представления Реввоенсовету Республики). Особое внимание начальник ПШ должен был уделить взаимоотношениям ЦУС, Чрезкомснаба Л.Б. Красина и Наркомпрода[1013].
Во второй декаде мая 1918 года при Военно-хозяйственном комитете состоялось заседание, на котором обсуждался вопрос о реорганизации Совета Главного управления военно-воздушного флота. На заседании 17 мая Троцкий изложил свой взгляд на устройство Советов главных управлений Наркомвоена. Наркомвоен признал необходимой комбинацию «выборности и назначенства»; декларировал, что «в созидательной работе будут впряжены техники, так как машины (т.е. части дореволюционного аппарата. — С.В.) мы не отвергаем, аппарат, кот[орый] мы получили от старого режима, мы сохранили, тем более, мы не отвергаем живые машины. Нам нужно заставить их понять, что они будут применять свои силы к тому режиму, который дан Историей». Член Совета ГУ ВВФ К.В. Акашев предлагал поставить во главе ГУ ВВФ Совет из представителей морской и сухопутной авиации, наркоматов Военного и Морского. [И.Н.] Смирнов, констатировав отмену Совнаркомом выборного начала в армии, указал на целесообразность ликвидации её и в ВВФ. Анощенко сказал, что Совет не должен претендовать на техническое руководство, а лишь следить, чтобы власть в ГУ ВВФ не была «использована в интересах реакции». Таким образом, отчасти право военных специалистов на техническое руководство в военном ведомстве в целом и в его центральном аппарате в частности признавалось[1014].
3 сентября, по распоряжению Л.Д Троцкого, ВЗС обсудил штаты и Положение ГУ ВВФ[1015] и на следующий день утвердил Временный штат ГУ РКК ВВФ[1016], действовавший до утверждения нового временного штата 25 сентября 1918 года[1017]. По штату во главе управления оставался Совет ГУ ВВФ. В структуру управления входили: секретариат комиссаров, техническая инспекция и 7 частей (юрисконсультская, организационно-строевая, техническо-финансовая, казначейская, приёмочная, научно-техническая, административно-хозяйственная)[1018]. В штате числились: 298 должностей, из них 38 руководящих (начальник управления, 2 члена Совета — военные комиссары; 3 пом. начальника; начальники 7 частей, 5 отделов и 20 отделений); 225 — специалистов (из них 52 переписчика и 16 браковщиков на местах), 35 — технических сотрудников[1019]. Однако на практике штаты укомплектовали только на 55,7%:, численность служащих ГУ ВВФ в марте — декабре 1918 года практически не изменилась (в марте — 160, в декабре — 163)[1020].
8 мая 1918 года Ветеринарное управление армии (ВУА), т.е. руководство всей военно-ветеринарной деятельностью, возглавила коллегия в составе начальника управления и двух консультантов — членов Главного военно-ветеринарного комитета, а 15 июня ВУА вошло в состав ЦУС. В этом качестве управление осенью 1918 года (28 ноября) получило новый штат, который предусматривал наличие коллегии, канцелярии, счётной части и 5 отделений (по личному составу, организационно-мобилизационному, по снабжению, ветеринарно-санитарно-статистического, по популяризации ветеринарных знаний)[1021].
Но на протяжении весны — лета 1918 года ВУА оставалось учреждением весьма скромной штатной численности: всего 44 сотрудника. В дальнейшем в его составе появлялись новые подразделения и, соответственно, число сотрудников возрастало. 1 ноября военно-бактериологическую лабораторию бывшего Западного фронта реорганизовали в Центральную военно-бактериологическую лабораторию при ВУА[1022].
По новому штату в ВУА насчитывалось 73 должности (вместо прежних 42): 2 руководящих, 17 — специалистов, 54 — технических (50 из них — рабочие и сторожа)[1023]. 3 февраля 1919 года ВЗС, по ходатайству Управления, добавил в штат ещё трёх технических сотрудников[1024]. Однако на деле численность служащих в марте 1918—апреле 1919 года не изменилась (к 42 сотрудникам добавился ещё один руководитель)[1025].
