Первый архитектор был великий художник. И таким [36] образом был воздвигнут великий и прехвальный храм Святые Софии, земное небо, новый Сион, похвала вселенной, слава церквей, и стоит даже и доныне (но превращен в мечеть турецкую, увы!) Созидая оный храм, Царь издержал все богатства царства своего, и был в великой печали о казне, затрудняясь, чем было окончить начатое, и явился ему в то время, как он смотрел на работу в храме, юноша, и сказал: «Владыко Царю! Отчего так стоишь печален!» Царь же отвечал: «Я издержал всю казну моего царства и, не имея более оной, не знаю, что дать моим работникам за труды». – Светоносный тот юноша весело сказал царю: «Не печалься о сем, но поутру пришли ко мне князей своих со мсками; я буду ждать у золотых ворот и я дам тебе злата». Царь, услышав то, так обрадовался, что забыл спросить юношу, кто он, как его имя и откуда пришел?
На утро по словам юноши Царь послал Киестора Василида, Епарха, Феодора Патрикия и своего Воеводу с пятидесятью служителями и при них было двадцать мсков и сорок мехов, а на каждом мске по два меха, к золотым воротам, где они и обрели юношу на коне, который повел их к Трибуналу, и они увидели прекрасные палаты. Юноша велел им слезть с мсков и повел по чудной лестнице в палаты, где и увидели они на помосте премного чистого золота. Юноша взял лопату, насыпал в каждый мех золота по два кентикариа и сказал им: идите и отдайте это Царю Иустиниану, потом запер палаты. Князья привезли Царю золота и он, удивляясь, видя такое богатство, спросил князей: кто этот юноша, сделавший им такое благодеяние. Князья рассказали ему, где его палаты. Царь тщетно ожидал к себе опять того юношу, но видя, что он не приходит, послал одного из князей к нему, а другого к палатам его. Князья, возвратясь, объявили, что не нашли ни юноши, ни палаты его. Царь, услышав то, изумился и понял, что тот юноша был Ангел, посланный от Бога. Он воздал благодарение Господу и сказал: «Ныне познах, яко послал Бог Ангела Своего, и дарова мне толикий дар: воистину дивен Бог во Святых Своих».
Вне храма и внутри было столбов две тысячи, и каждого столба глава и подножие были позлащены и освящены мощами Святых.
Когда Царь совершил чудный тот храм, то весьма обрадовался и размышлял, как бы ему оный наименовать, и Ангелы открыли ему, да освятит он храм во имя Святые Софии. Царь возрадовался и так нарек созижденную им великую церковь.
Царь пожелал устроить и святую трапезу, то есть престол, и для того созвал художников и премудрых мужей, советовался с ними, как бы это сделать, и согласились все: положить в горнило золото, серебро, медь, железо, стекло, камни многие, яхонты, смарагды, бисер, касидер, магнит, онухий, алмазы и другие, даже до семидесяти двух различных вещей.
После того растопленное вылили в форму, и вышла Святая трапеза литая, разноцветная, пречудная.
Притом, сверху украсили ту трапезу золотом и многоцветными каменьями, и поставили на двадцати серебряных столбах, освятив прежде Мощами Святых Мучеников.
Место под святою трапезою, степени к оной и помост весь устроили серебряные.
И когда кто смотрел на оную, то она представлялась то белою, то как сафир, а иногда блистающею различными огнями. Утверждают, что венециане, пленив Константинополь, увезли эту трапезу с собою, и что она потонула в море.
Кругом Трапезы были написаны следующие слова:
«Твоя от Твоих Тебе приносим рабы Твои Христе, Иустиниан и Феодора, яже благосердно приими, Сыне и Слове Божий, воплотивыйся и распныйся за ны, и нас в православей Твоей вере соблюди, и жительство Твое, еже нам верил еси, в Твою славу умножи, и сохрани молитвами Святые Богородицы и присно Девы Марии».
Горнее место и степени его сделаны были все серебряные, амвон украшен золотом, серебром и драгими каменьями, а над оным поставлена была златая глава, и на ней золотой крест во сто литр. Там положено было и устье колодеза, на котором Христос беседовал с самарянкою, и который царь привез из Самарии. Это устье и доднесь там, внутри церкви Святые Софии.
Все это здесь помещено только для тех, которые не читали Истории цареградской; читавшие же, а наиболее видевшие, знают, сколько в том граде пречудных вещей, из которых некоторые находятся еще и доныне.
* * *
VI. Грановский Тимофей Николаевич – русский историк-медиевист, заложивший основы научной разработки истории западноевропейского Средневековья в России. Профессор всеобщей истории Московского университета (1839–1855). Идеолог западничества. Блестящий лектор, отводил большое значение особой роли личности в истории.
ГРАНОВСКИЙ Т.Н.
ЛЕКЦИИ ПО РУССКОЙ ИСТОРИИ
(Отрывок)
Лекция № 44
Предметом настоящего чтения будет в кратких указаниях история Германии со времени отречения от престола Карла V. Этот период германской истории замечателен тем, что господствующими двигателями событий были здесь вопросы религиозные. Германия* вследствие своего положения и этих религиозных вопросов, сделалась в XVI столетии средоточием европейской политики: отсюда сообщалось движение остальным странам Европы и здесь отражалось. Но трудно представить что-либо запутаннее и сложнее тогдашнего состояния Германии. Мы видели, какие религиозные мнения господствовали здесь после Аугсбургского мира. С одной стороны, католичество реорганизованное, возобновленное Тридентским собором, удержало за собой часть земель и выговорило в свою пользу reservatum ecclesiasticum[1], которым лишило протестантских сановников права отнимать у католической церкви земли, ей принадлежащие. С другой стороны, стояли во всем разгаре молодого мнения два большие отдела протестантизма – кальвинисты и лютеране. Обстоятельства благоприятствовали им после отречения Карла
V. Первые преемники его, Фердинанд I и Максимилиан II, были люди отменно умные, но кроткие и умеренные, особенно Максимилиан. Фердинанд, несмотря на свое убеждение в истинности католицизма, был слишком дальновидный политик, чтобы противопоставить другой оплот против распространения протестантизма, кроме мер благоразумия и умеренности. Он принял протестантизм уже как факт, вошедший в действительность. Его деятельность обращена была в другую сторону: он старался поднять чины к борьбе с турками, которые никогда не были так опасны после Магомета II, как теперь.
Внутреннее разложение Турецкой империи не могло быть заметно современникам, она стояла на высочайшей степени своего величия: янычарская пехота была стройна и крепка по-прежнему, состоя из крови и плоти христианской; турецкая конница превосходила, числом всю конницу европейских держав вместе. Это сильное государство было послушным орудием в руках одного властителя, столько замечательного дарованиями, как Солимана II (Сулеймана II Великолепного – Прим. ред.). Империя заключала в себе, кроме Византии и славянских государств, Малую Азию, Египет, значительную часть Венгрии до Офена и восточную часть персидских областей. Турки охотно вмешивались в распри между Габсбургским домом и Венгрией; когда возник спор между Фердинандом и Запольей (Johann Zapoîija), они приняли сторону последнего. Но помощь, оказанная ими, была корыстна: они дошли до Офена, заняли все южные области Венгрии и оставили Заполье один королевский титул. Потому Фердинанд I старался также о примирении религиозных партий, чтобы противопоставить соединенные силы против общего врага, турок. К счастью, внимание султана было беспрерывно отвлекаемо распрями с новою династией Сефи на престоле персидском. Здесь вопрос шел не об одних границах, а также о религии: известно, что турки по вероисповеданию своему – сунниты, персы – шииты; ненависть между этими двумя подразделениями исламизма, обвинявшими взаимно друг друга в расколе, приняла характер самого жестокого фанатизма. Турки не раз проникали в глубину персидских владений, но не могли удержаться там. Солиман лично предводительствовал туда тремя походами; в один из них взят был даже Таврис – столица Персии.
Дело, однако ж, кончилось миром, по которому турки отдали Персии Багдад и обещали не вмешиваться в дела ее. Как бы то ни было, но эта война была полезна для Европы, отвлекая внимание султана. Император Фердинанд I умер в 1564 году, не достигнув своих целей: он оказал плохую помощь Европе против магометан, не вступился за владения Венгрии по смерти Запольи и даже обязался еще платить туркам значительную дань.
Место Фердинанда занял Максимилиан II. Он принадлежал к числу тех благородных умов и характеров, которые не часто встречаются в век, волнуемый религиозными страстями и фанатизмом. По образу мыслей своих он стоял выше современников, равно чуждый и католического фанатизма, и протестантских увлечений, хотя при этом был человеком глубоких религиозных чувств. Он думал водворить спокойствие уступками протестантам. С этой целью он разрешил дворянам свободу отправлять протестантское богослужение в их городах, деревнях и домах; в городах же, принадлежавших правительству, совершалось только католическое богослужение. Недовольные этими уступками дворяне прибегали к такому средству: они покупали в государственных городах дома, переписывали чужие дома на свое имя, надеясь беспрепятственно отправлять свое богослужение, несмотря на частые замечания императора. Вообще если взять сумму явлений, характеризующих тогдашнюю религиозную жизнь Германии, то мы увидим, что в течение времени от Аугсбургского мира до Максимилиана II успех был на стороне протестантов. Надо сказать в оправдание католицизма, употребившего прежде во ало свое преимущество, что и протестантизм не совсем честно воепользовался своим перевесом. Так, по смерти наумбургского епископа, знаменитого богослова Пфлуга, на его место был избран протестант, и капитул сделан также протестантским. Та же участь постигла чрезвычайно важное архиепископство магдебургское, где сделан был архиепископом принц бранденбургский; наконец, то же самое имело место в Гальберштадте и некоторых других, наконец, в значительной части аббатств в Саксонии. И замечательно, что это движение совпадало везде с интересами княжеских династий: на место аббатов протестантские князья садились сами или сажали своих родственников, не заботясь о соблюдении reservatum ecclesiasticum.
