Поначалу было неясно, как отреагирует экономика на такой поворот событий. Но к концу 2004 года ситуация стала проясняться. В целом за год рост ВВП составил 6, 8% против 7, 3% в 2003 году. Правда, потом Госкомстат объявил даже о достижении 7, 1%, но уже с учетом изменения методологии подсчетов. Рост промышленности – 6, 1%, только торговля росла быстрее экономики в целом. Но в III квартале рост остановился, в августе и сентябре в промышленности даже имел место небольшой спад. Упали инвестиции, прежде всего в нефтедобыче. Возобновился отток капитала. За год он составил 9, 4 млрд. долларов против 2, 3 млрд. в 2003 году. И, видимо, будет еще больше. Можно сказать, что подобные заминки случались и прежде и что в дальнейшем прежняя позитивная тенденция возобладает. Однако более вероятно, что мы имеем дело не со случайной флуктуацией, а с устойчивым явлением.
На рисунке 14. 1 приведены помесячные данные о динамике показателей промышленного производства, выпуска базовых отраслей и инвестиций в основной капитал в 2004 году по сравнению с 2003 годом. Тенденция совершенно определенная. Динамика ВВП оказалась менее чувствительной к деловому климату еще из-за роста в сельском хозяйстве, где был получен урожай, на 15% превышающий прошлогодний. В ноябре и декабре показатели улучшились, но в это время обычно происходит сезонное улучшение, подобное январскому росту инфляции. Посмотрим, что произойдет в марте–апреле 2005 года.
Рисунок 14. 1. Динамика основных показателей развития экономики России, 2004.
Примечание: ИБО – индекс базовых отраслей.
В таблице 14. 1 приведены данные, показывающие, как рост денежного предложения влиял на рост инфляции и ВВП.
Таблица 14. 1. Эластичность инфляции и ВВП по приросту денежного предложения, %.
Таким образом, в 2003 году прирост денежного предложения на 1% приводил к росту инфляции на 0, 22%, а в 2004 году – на 0, 36%. Следовательно, риск инфляции заметно увеличился. В 2003 году, чтобы получить 1% роста ВВП, надо было увеличить денежное предложение на 13%, а в 2004 году – на 21—22% (в зависимости от того, какому показателю роста ВВП доверять).
При этом следует учесть, что активы банковской системы и кредитные вложения в реальной сфере в 2004 году росли примерно теми же темпами, как и годом ранее, но денежный мультипликатор (отношение агрегата М2 к денежной базе, характеризующее увеличение денежной массы банками) вырос с 2, 28 в январе 2003 года до 2, 60 в январе 2005-го (оценка ИК «Тройка-Диалог»). Иначе говоря, выросла кредитная эмиссия: располагая все большими ресурсами, банки вынуждены искать варианты их доходного размещения. Либо такие варианты находятся, либо возрастают риски. Поэтому рост активов в 2004 году, если даже он сам по себе показывает динамику не хуже, чем в 2003 году, по-видимому, скрывает увеличение доли рискованных кредитов. Это подтверждается тем, что, согласно данным Банка России, с мая 2004 года идет устойчивый рост остатков средств банков на корсчетах, т. е. ухудшение их использования. Стало быть, спрос на деньги уменьшается, а это прямой сигнал снижения деловой активности. Послекризисный механизм роста перестает работать.
Прогнозы в экономике – дело неблагодарное. Возможно, борьба правительственных либералов увенчается успехом, а бизнес еще раз поверит в то, что власти умерят пыл. Но если подтвердятся предположения о переломе тенденции высоких темпов роста и переходе на гораздо более скромные показатели (3–4% в год) плюс усилится инфляция (12—15%), то надо будет делать политические выводы. Об удвоении ВВП к 2010 году придется забыть. Эти явления рукотворны в полном и точном смысле слова. Именно политика давления на бизнес, инициированная силовиками, демонстрация незащищенности прав собственности и произвола властей нанесли невосполнимый ущерб деловому климату и экономике страны.
Я думаю, этот в общем заурядный эпизод российской экономической конъюнктуры имеет шанс войти в учебники экономики. Такой явный удар по собственному развитию со стороны государственного давления трудно найти в истории.
До этого можно было думать, что конфликты бизнеса и власти носят локальный характер и на позитивные тенденции развития существенно не влияют: всегда хочется верить в лучшее. Сейчас, как бы ни повернулись события, думать так уже нет оснований. Авторитарные методы управления экономикой приобрели четко различимый знак «минус». Пусть и дорогой ценой, но в пользу демократии появляются дополнительные и притом очень доходчивые, в том числе для простых избирателей, доводы. Такова ситуация на сегодня – начало 2005 года.
14. 2. Две главные альтернативы
За последние 20 лет Россия прошла немало судьбоносных развилок, которых хватило бы и на 200 лет доброму десятку стран. Напомню некоторые их них:
• демократизация или империя: выбор сделан Горбачевым, в итоге распался СССР;
• централизованное планирование или рыночная экономика: выбор сделан Ельциным, в итоге либеральных реформ мы имеем рыночную экономику;
• демократия или реформы: выбор сделан Ельциным в 1993 году в пользу реформ, в результате мы получили управляемую демократию и незавершенные реформы;
• бюрократия или олигархия: конфликт проявился в 1997 году и медленно развивался до 2003 года. Выбор сделан Путиным, в итоге победила бюрократия, государство в лице исполнительной власти поставило под свой контроль практически все ранее независимые общественные силы. Управляемая демократия поставлена на грань перехода в авторитарный режим.
Я преднамеренно упростил перечисленные развилки до двухполюсной схемы, чтобы подчеркнуть их суть. На деле, конечно, в каждом случае альтернатив было больше, да и результаты выбора не столь однозначны. Последствия лежат между крайностями и носят противоречивый характер, таящий в себе массу новых возможностей. Ныне страна вновь оказалась на развилке, перед выбором – выбором пути модернизации. И снова, понимая, что действительность сложнее любых схем, а развитие в будущем зависит от массы случайностей, от непрогнозируемых результатов взаимодействий разных социальных сил, я предлагаю для анализа предельно упростить ситуацию выбора, описав ее парой крайних альтернатив:
• модернизация «сверху», на основе инициатив государства и под его контролем, стало быть, со ставкой на бюрократию, с опорой на авторитарный режим;
• модернизация «снизу», на основе инициатив бизнеса и гражданского общества, стало быть, со ставкой на экономическую и политическую конкуренцию, на демократизацию, на преобразование в течение исторически короткого срока национальной культуры в сторону более продуктивных институтов и ценностей – демократическая модернизация.
Я привожу эти альтернативы, потому что уже можно сделать вывод: попытка соединения либеральных реформ и бюрократического укрепления государства, проводившаяся с 2000 года, не удалась. Или по крайней мере исчерпала свои возможности в современной России. По-моему, это стало окончательно очевидным после 13 сентября. И можно понять почему. Каждый из альтернативных вариантов требует складывания определенной целостной социально-политической структуры, способной реализовать избранную стратегию, включая экономику, политику, идеологию, правовую систему, компоненты которой поддерживали бы друг друга или по крайней мере были взаимно нейтральны, а не оказывались в конфликте, разрешимом только силой, авторитетом. Именно такой конфликт мы и наблюдали последнее время.
Возможно, у авторов и участников путинского проекта еще есть иллюзии насчет того, что политика после президентских выборов 2004 года сохраняет преемственность к курсу, проводившемуся в первый срок полномочий Путина, – сочетанию либеральных реформ и управляемой демократии. Но, на мой взгляд, дело ЮКОСа, арест Ходорковского, отставка Волошина и снятие Касьянова, а затем сентябрьские предложения Путина ознаменовали принципиальный поворот, выразившийся в первую очередь в отказе от многих ограничений, с которыми до той поры власть считалась. Почему, какие объективные обстоятельства или субъективные мотивы подтолкнули ее к этому, можно только догадываться. Но я полагаю, что одно из оснований заключается в том, что конструкция «либеральные реформы и управляемая демократия» была изначально неустойчива – в силу внутренней противоречивости, отсутствия целостности. Это, видимо, и сказалось в наших условиях. В конце концов все равно пришлось бы выбирать: либо демократизация, и тогда либеральные реформы логичны; либо авторитаризм, вертикаль власти, и тогда рано или поздно логично усиление вмешательства государства в экономику.
