Принятием крещения Ольга опять спутала карты у своих врагов. Поскольку она перестала быть язычницей, на нее не распространялись языческие законы, она легально могла отвергать попытки похоронить ее рядом с Игорем. Настаивать на этом значило, во-первых, конфронтацию с христианами на Руси, которые со времен Дира стали заметно более влиятельны, во-вторых, поскольку в разных местах Руси почитали разных богов, постольку многие язычники рассматривали христианство, выражаясь по-современному, как одну из традиционных конфессий, обида христианам создавала угрозу для язычников «некиевских конфессий», т. е. многие язычники тоже стали бы на ее сторону. Наконец, в-третьих, языческое умерщвление Ольги было бы вызовом и даже прямым оскорблением византийского императора, который был ее крестным. Воевать он бы не стал, но мог разорвать существующий торговый договор, а этого на Руси не хотел никто. Византия для Руси в X в. была главным торговым партнером.
Можно себе представить злобу убежденных язычников. В 983 г. в Киеве были принесены в жертву у языческого пантеона христиане. Полагаю, что смысл жертвы, кроме всего прочего, был борьбой с уже мертвой Ольгой (как и сейчас хватает желающих воевать с мертвыми вождями). Языческие жрецы демонстрировали свое право ритуально умерщвлять христиан, бросая вызов Ольге, сумевшей избежать похожей участи.
Тогда же, в 946 г., языческой партии пришлось смириться. Ольгу только сильнее изолировали от сына. Асмунд на правах воспитателя постарался сделать Святослава убежденным язычником. Этой цели языческая партия добилась.
Со своим выдающимся умом Ольга не могла не задаться вопросом: почему византийский император не ездит в полюдье, но свою дань (т. е. налог) с населения все равно получает. А можно ли, сидя в Киеве, получить свое, не объезжая территории? Своими идеями она поделилась со Свенельдом и Асмундом, и они согласились позволить ей наладить такую невиданную прежде на Руси систему. И опять они были заложниками ситуации. У обоих просто не было иного выхода. Покидать надолго Киев ни тот, ни другой не могут, уводить от Киева далеко свою дружину — не могут. Есть предложение получать свою треть, не покидая столицы. Кто скажет — «нет»?
В отечественной исторической науке стало общим местом говорить, что восстание древлян вынудило Ольгу упорядочить сбор дани. На самом деле такой реформы настоятельно требовала сложившаяся в Киеве внутриполитическая ситуация. Суть Ольгиной реформы — превращение дани в налог. Для этого нужно было создать так называемую фискальную систему, т. е. государственный налоговый аппарат. Такое нововведение подводило черту под предыдущей формой государства и начинало историю нового, которое можно назвать государством в полном смысле слова.
Существует понятие «протогосударство», «вождество» — социальная организация, в которой в неразвитой форме есть элементы будущей государственности.
Вождество (чифдом) имеет центральную администрацию, наследственную преемственность правителя и знати, социальную стратификацию. Структура эта занимается организацией производства, распределением. Военная функция всегда обращена против соседей. В чифдоме появляются также полукастовые структуры [30, с. 190].
Под такие критерии подпадают племенные княжения вроде древлянского. Киевская Русь до реформ Ольги была союзом или конгломератом таких чифдомов, в ее состав входили и недозрелые чифдомы. Как социально-политическая структура она уже имела свои особенности, например, военная функция обращалась не только за пределы системы, но и внутрь ее. Надо признать, что вопрос о форме и структурах ранней государственности в теоретическом плане еще недостаточно разработан. Например, мало кто отмечает принципиальную разницу государства до Ольги — с государством при Ольге. Налицо качественный скачок.
Для построения на Руси налогового государственного аппарата Ольге пришлось много поездить по огромной территории страны. Надо было переговорить с каждым племенным князем и убедить его согласиться на внедрение в пределах подвластной ему территории административных структур, подчиняющихся непосредственно центру. Далее, нужно было наметить места дислокации таких структур, куда стекался натуральный налог с мест, где велся его учет, хранение, отправка в центр, создание инфраструктуры для каждой точки и для всей административной сети, подбор человеческих кадров для этой сети. Работа громадная и, несомненно, сильно подорвавшая силы княгини-реформаторши. Именно для этой цели ей приходилось брать с собой маленького Святослава — она говорила с племенной знатью от его имени.
Почему местные князья и знать соглашались с Ольгиными предложениями? Это давало очевидную выгоду всей племенной территории. Что такое полюдье, если учесть моральные нормы того времени? Несомненно, оно в ослабленном виде несло черты явления, из которого выросло, — вооруженного набега. Вместе с князем передвигались сотни дружинников — молодых и зрелых мужчин с грубо-утилитарными взглядами на жизнь. Они съедали много продовольствия, выпивали много медовухи, но ведь им еще хотелось поозорничать, похвастаться друг перед другом своей удалью. На пути движения княжеских людей оставались взломанные амбары и подвалы, порушенные борти, пропадал скот, рыдали обесчещенные женщины, находились трупы погибших односельчан. Великий князь, конечно, все это осуждал, кого-то наказывал, но найти правого-виноватого при высокой мобильности дружины было нелегким делом. Приходилось терпеть такие издержки.
Кроме того, количество дани при полюдье было не регламентировано, что открывало хорошие перспективы для наживы тех, кто бессовестней. Вспомним отроков Свенельда, которые одевались богаче, чем великокняжеские дружинники. Значит, воевода и воины радели не только о великокняжеском сборе, себя, родимых, очень даже не забывали.
Ольгина же система по самой своей сути требует четкой регламентации налога, взимаемого с территории, иначе до великокняжеской казны мало что дойдет. Так же четко должны быть оговорены права и обязанности служащих налогового управления. Возможности для злоупотреблений и насилий резко сокращались. К тому же налоговые служащие большую часть времени должны были проживать среди податного населения, а с постоянно окружающими тебя людьми надо поддерживать приемлемые отношения.
Теперь на месте все, от князя до смерда, знали заранее, что из продукта они должны отдать, а что у них останется, вне зависимости от потребностей киевских дружинников в узорчатых портах или в дорогом оружии. Поэтому местная знать приняла реформу, быстро убедилась в ее преимуществах по сравнению с полюдьем, доброжелательность их к Ольге возросла, и она, естественно, стала сильнейшей политической фигурой государства. Свенельд и Асмунд опять в политическом проигрыше: свою треть они получают, есть на что содержать дружину, но ведь все знают — благодаря кому. Можно себе представить, насколько культовой фигурой стала княгиня, если зимние сани, на которых она ездила по стране, оставленные в Пскове в связи с весной, полтораста лет показывали там как реликвию.
Не может быть сомнения, что при укомплектовании людьми налогового аппарата Ольга приоритет отдавала христианам. Тому были две причины. Во-первых, христиане имели более широкий кругозор, лучше знали реалии функционирования государственного аппарата в христианской Византии. Во-вторых, Ольга стала главой христианской «партии» на Руси, христиане были «своими людьми», контроль над финансами страны резко увеличивал их влияние и силу, гарантировал христианскую общину Руси от серьезных репрессий со стороны языческого правительства в будущем. Языческой «партии» и всем врагам Ольги пришлось смириться с ее доминирующим положением в стране, ждать совершеннолетия Святослава, чтобы взять реванш.
Во времена, предшествующие Ольгиным, государственная казана влачила жалкое существование. Большую часть полученных ресурсов великий князь и его люди, выражаясь более поздним термином, «продуванивали». Запасов и резервов страна не имела, а поскольку они — важная составная часть ее могущества, то и страна была слабая, приходилось платить дань хазарам. Свенельд и Асмунд, скорее всего, сохранили практику «продуванивания» своих третей, чтобы хоть так сохранять авторитет у дружины. Непохоже, чтобы Ольга придерживалась подобной же практики. Да и вообще, нелепо представить ее во главе пирующей дружины. В таком случае свою треть она не расходовала до конца. Средства накапливались, и понятие государственной казны приобрело реальные очертания. С одной стороны, у государства появились резервы и запасы, с другой стороны, появилось много дружинников, которых надо было занять делом. Раньше они много времени проводили на княжеских пирах и с князем на полюдье, где опять же пировали и ловили по кустам красных девок. Логично было направить их на окраину государства, откуда приходили хазарские рати и объявились печенеги. Наличие реальной казны позволяло хорошо экипировать дружинников, не с точки зрения красивых портов, а с точки зрения повышения боеспособности. Сведений об этом нет, но логика событий наводит на мысль, что Владимир в создании защитных рубежей на степной границе продолжал дело, начатое бабкой. Служба на степных рубежах — более скучное дело, нежели княжеские пиры, охота, полюдье, но для государства, несомненно, более полезное. Забияки могли оттачивать боевые навыки в схватках с ватагами кочевников, привыкать к полевым условиям жизни. Та дружина, с которой Святослав совершил столько подвигов, полагаю, не им создана (это требует времени). Его деятельность базировалась на прочном фундаменте, созданном его матерью.
