Большинство ни в чем не повинных граждан было расстреляно в Колпашево в период с 8 мая 1937 года по 4 мая 1943 года. По данным, полученным из материалов и документов прокуратуры Томской области и военного трибунала Сибирского военного округа, можно предположить, что здесь было уничтожено от 1 до 1,5 тысячи уроженцев Беларуси. Установить всех поименно не представляется возможным» («Сибирские Куропаты», Белорусская деловая газета, 19 августа 2005 года, № 60).
Точное количество жителей республики, подвергшихся репрессиям, скрывается до сих пор. Известно, что родственникам репрессированных граждан КГБ Республики Беларусь исправно выдает соответствующие справки, тем самым свидетельствуя о том, что информация о судьбе большей части арестованных граждан республики у них имеется. Вот только когда количество выданных справок по какому-либо населенному пункту начинаешь суммировать, выясняется, что число выданных свидетельств превышает официальные опубликованные данные того самого КГБ по тому же самому населенному пункту.
«Комитетчики» выдают справок на большее количество репрессированных граждан, нежели потом признают в официальных публикациях. Следовательно, реальный масштаб сталинского террора в республике наше родное ГБ знает, но по известным ему одному причинам сознательно скрывает до сих пор. Поэтому и точного количества репрессированных белорусов до сих пор нет, однако известно, что оно составляет несколько сот тысяч, что уже само по себе — подлинная катастрофа, ибо даже 100 тысяч человек для Белоруссии — это уже один процент населения.
«Архивные и неофициальные документы, воспоминания бывших заключенных, позволяют сделать вывод, что лишь на территории Западно-Сибирского края в 1930-е гг. только судебными органами было репрессировано не менее 45–50 тысяч уроженцев Беларуси. Каждые 8 из 10 осужденных были расстреляны; по минимуму — 5 лет — получили не более 2 % арестованных. Но отчеты, доклады и справки правоохранительных органов во многом были сфальсифицированы, а статистика, как правило, занижалась. К тому же большинство уроженцев Беларуси в 1930–1940 гг. были повторно привлечены к уголовной ответственности в местах отбытия наказания.
Можно сделать только предварительную оценку общего числа репрессированных уроженцев Белоруссии. По оценочным данным, в 1935–1940 гг. за «контрреволюционные» преступления было привлечено к уголовной ответственности свыше 500 тысяч человек (больше 5 % населения республики, или каждый 20-й житель — С.З.) (вместе с репрессированными в административном порядке — не менее 1,5 млн человек (15 % населения республики или каждый 6-й житель. — С.З.). Анализ всех источников информации позволяет предположить, что через ГУЛАГ НКВД СССР в 1930–1940 гг. прошло свыше 600 тыс. уроженцев Беларуси (более 6 % населения республики или каждый 16-й житель — С.З.). В период 1953–1999 гг. в Беларуси было реабилитировано около 180 тысяч человек, т. е. лишь около трети тех, кто, по официальной статистике прошел через ГУЛАГ» («Конвейер смерти», Белорусская деловая газета, 28 октября 2005 года, № 79).
Кого же «забирали» бойцы невидимого фронта? Немудреную механику национального террора очень быстро раскусили даже жители сельской местности. В первую очередь забирали самых грамотных. В родной деревне моего прадеда первым забрали местного грамотея, писавшего всей деревне справки и заявления. А после этого понеслось. Только на одной улице этой деревни террор затронул не менее полутора десятков домов. Таким образом Сталин стремился ликвидировать лучших представителей (генофонд) того или иного народа. Зачем это делали? А все элементарно.
«Фактически же, задача, которую Гиммлер вменял в обязанность этим отрядам (айнзацгруппам. — С.З.), заключалась в полном истреблении польской интеллигенции. Он понимал, что когда будут устранены лучшие умы Польши и ее наиболее вероятные лидеры, польский народ превратится в подчиненную нацистам расу рабов» [73, с. 158].
«Идеи» товариша Сталина не сильно отличались от расовых концепций рейхсфюрера СС, а оперативные группы НКВД (ветераны которых, а также члены их семей, до сих пор пользуются всевозможными льготами) мало отличаются от айнзацгрупп РСХА.
«Сперва уничтожалась белорусская элита (администрация, творческие и научные работники). На этом уровне прежде всего уничтожали тех, кто имел связи с белорусским освободительным движением. Потом — всех выходцев из шляхты (белорусского и польского дворянства. — С.З.) и всех, кто имел отношение к католицизму (ибо православной шляхты на тот момент уже практически не осталось. — С.З.), а после тех, кто писал и говорил по-белорусски».
Параллельно Москва решила уничтожить социально-этническую основу нации — крестьянство. Первоначально убивали и вывозили состоятельных, трудоспособных и авторитетных. После — выборочно.
Что же это, как не геноцид? Геноцид по-сталински — выборочный и вполне в духе российской имперской политики. Оппоненты возразят — это все Сталин, при чем тут Россия? А вспомните столыпинские национальные «реформы» и программу полной русификации славянского населения? До подобного не додумался ни один черносотенец. А вспомните список потерь в русско-японскую, где одни только «русские, поляки, татары и лютеране», нет ни украинцев, ни белорусов, ни эстонцев, ни латышей, ни узбеков с казахами! А грамота царя Алексея Михайловича (милейшего и добрейшего монарха, в российской историографии, если конечно не учитывать тот факт, что при нем был убит или угнан в неволю каждый 2-й (!) житель Великого княжества Литовского) в период войны 1654–1667 годов:
«А ратным людям приказали б есте накрепко, чтоб они белорусцов крестьянской (в смысле — православной. — С.З.) веры, которые против нас не будут, и их жон, и детей не побивали и в полон не имали, и никакого дурна над ними не делали, и животов их не грабили.
Белорусы-униаты и католики, евреи и татарское население (составители статьи еще позабыли православных белорусов, которые с оружием в руках будут защищать свою землю, ведь грамота Алексея Михайловича распространялась лишь на тех представителей «крестьянской веры», которые «против нас не будут». — С.З.) в расчет не принимались. Эта грамота на пер-
вый взгляд благожелательная к белорусам, на самом деле несла в себе потенциальную катастрофу физического уничтожения взрослого мужского и всего остального населения в условиях войны (что и произошло. — С.З.)» [80].
Тем более, что «генеральная установка» батюшки Алексея Михайловича русским войскам, вторгшимся 20 мая 1654 года на территорию Великого княжества Литовского, гласила: «Костелам не быть, униатам не быть, жыдам не быть!»
Сталин действовал проще и наглее, но разве расходилась его политика с политикой «Великороссии»? Ни на гран! Ведь места «выбывших» белорусов занимали переселенцы из России (то же самое произошло позднее в Прибалтике). А никому не приходило в голову, зачем Сталин переселил крымских татар в Казахстан, а не в Сибирь, как тех же белорусов? А затем, чтобы казахи ассимилировали и растворили татар в своей среде, но не в русской. Коба и для казахов бы что-нибудь придумал потом, имей он побольше времени.
Непонятно только, почему во всем мире в отношении гитлеровского террора термин «геноцид» справедливо употребляется, а в отношении сталинского — все скрывается за размытым понятием «борьба с инакомыслием»? Да львиная доля погибших не высказывала ни одной крамольной идеи! Их трагедия заключалась в том, что в сталинской селекции им отвели роль «сорняков», а посему они подлежали «выкорчевыванию». Одним словом, расизм в чистом виде. Тем более диким выглядит тот факт, что проводником русификаторской политики являлся коренной грузин!
Поэтому, когда российские политики заявляют прибалтам, что не понимают, за что должны извиняться, то, мягко говоря, лукавят, ведьони — продукты все той же «державной» системы, породившей НКВД (МГБ, КГБ), а ведь НКВД, как известно, советский аналог немецкого РСХА, только появившийся на десяток лет раньше.
Начиная с 1935 года события в мире начинают развиваться стремительно — слишком много к тому времени накопилось «горючего материала», слишком много амбиций и грандиозных экспансионистских планов стояло на кону и каждый из агрессоров считал, что политическая ситуация в мире складывается в его пользу именно сейчас.
К тому времени уже сложилось трио стран — политических «баламутов», решивших в ближайшее время претворить в жизнь свои глобальные и далеко идущие программы, причем за счет соседей. Первой в этом ряду, несомненно, стояла Япония. Концепция «восьми углов под одной крышей» — «хакко ити у», первоначально означавшая распространение гуманизма по всему миру и которая позже свелась к идее господства Японии во всем мире, начала складываться в «Стране Восходящего Солнца» еще в конце XIX века. Последовавшая череда военных побед (над Китаем в 1894–1895 годы, Россией в 1904–1905 годы, участие в Первой мировой на стороне Антанты) превратили некогда экзотического провинциала в одну из мощнейших мировых держав. Пропорционально политическим приобретениям возрастало непомерное самомнение и оголтелый шовинизм населения Японии, подпитываемый пропагандой правящей агрессивной верхушки.
