bПосле этого св. Матильда, сиятельная королева, ушла из этого мира 14 марта и была погребена перед алтарем Христова епископа Сервация, рядом со своим господином, королем Генрихом, ибо любила его живого и, пока сама была жива, постоянно стремилась соединиться с ним после смерти.b Чтобы сказать коротко о многом, [сообщим], что она, охваченная благочестивыми помыслами и полная благочестия, построила монастыри: [первый] - святым Дионисию и Сервацию, расположенный на горе, в Кведлинбурге, второй - в честь св. апостола Иакова и св. исповедника Викберта - в поместье на королевском дворе, третий - св. Марии, матери Божьей, и св. Кресту в Нордхаузене10, четвертый - св. Дионисию - в Энгере11, и пятый - опять св. Сервацию - в Пёльде12. И, хоть она энергично и всеми силами старалась поддержать состояние всех церквей, которые могла проведать через послов или посетить лично, все же с большим [рвением] она не прекращала наделять всяческими благами те монастыри, о которых мы сказали выше, словно они с особым расположением относились к ней и ее имени.
cРазве сможет кто-нибудь достойным образом поведать об ее неутомимости в отношении богослужения? Мелодии божественных песнопений разного лада и рода наполняли ее келью. Ибо келья ее находилась рядом с церковью, в ней она спокойно отдыхала; каждую ночь, поднявшись, она [покидала] ее, а на дороге и у ворот, расположенных в три ряда, [стояли мужчины и женщины], восхвалявшие и благословлявшие Божественное милосердие; находясь в церкви, она, усердствуя в бдении и молитвах, ожидала торжественную мессу. Затем она выслушивала всех немощных по соседству, навещала их и предоставляла все необходимое; протягивала руку помощи беднякам; странников, которые всегда здесь находились, она принимала со всей щедростью, никого не отпуская без ласкового слова и никого не оставив без подарка или без необходимой поддержки. Она часто посылала все необходимое [даже] путникам, которых замечала издали из своей кельи. И хотя такие труды она весьма смиренно совершала и днем и ночью, все же ни в чем не умалила она королевского достоинства. И, как пишут, хоть и была она, как королева, окружена народом, но всегда оставалась утешительницей страждущих. Всех домашних слуг и служанок она обучала различным искусствам, а также грамоте. Ибо и сама знала грамоту, которую достаточно успешно изучила после смерти супруга. Итак, достигнув преклонных лет и всеобщего почета, совершив много добрых дел, одарив многих милостыней, раздав все королевские богатства рабам Божьим, служанкам и беднякам, она отдала Христу свою душу. Пусть никто не упрекнет нас за то, что мы передали благочестивую молву о них, не проверив все это с опасностью для истины. От некоего отшельника мы слышали, что он - не знаю, то ли в состоянии вдохновения, то ли в явившемся ему видении - видел, как бесчисленное множество ангелов с неописуемой славой возносили на небо душу епископа Бернгарда и королевы.
Император, узнав о смерти матери, сына и прочих знатных мужей, решил отказаться от похода на Фраксинет.c eПодгоняемый страхом близкой смерти, он постарался в подходящее тогда время исполнить все то, что обещал Богу, будучи в нужде. Так, он велел приору Хильдеварду, избранному всем духовенством и народом св. Хальберштадтской церкви и предназначенному к тому же господином его Бернгардом, идти в Рим; и открыл ему то, что долго скрывал в своей душе, а именно: что он всегда стремился создать в городе Магдебурге архиепископство в надежде на вечную награду и небесную защиту отечества, и обещал быть готовым исполнить все, чего бы тот ни пожелал от него, если он согласится исполнить его обет. Тот же, будучи умным мужем, согласился с его благочестивой просьбой и уступил Богу, св. Маврикию и императору часть своего прихода, расположенную между реками Оре, Эльба и Боде и Фридриховой дорогой. Он, сверх того, идя навстречу любезной просьбе августейшего цезаря, уступил Богу и св. Лаврентию13 приход, лежащий между Вильдерграбеном, Зюссер-Зее, реками Заале, Унштрутом, Хелме и рвом близ Валльхаузена14.
Император, радуясь такому подарку, схватил его за руку и, вручая ему вместе с посохом пастырское достоинство, сказал: «Прими же вергельд15 за отца твоего!». Ибо его отца Эрика Оттон велел казнить за то, что он вместе с прочимиe как сказано выше16, eпытался убить его в Кведлинбурге во время Пасхи.e Итак, император пожаловал в это время Хальберштадтской церкви и св. Стефану многие владения.
eСовершив это, император вызвал к себе Рихера17, третьего аббата Магдебургской церкви, - ведь его предшественники - Анно18 и Отвин19 - стали епископами Вормса и Хильдесхайма, - желая украсить его епископским саном; но, поскольку тот презрел доставленное ему тайно письмо, [Оттон] поставил во главе архиепископства Адальберта Трирского, по роду занятий монаха, рукоположенного ранее в епископы Руси, но изгнанного оттуда язычниками, славного и испытанного во всех отношениях отца,e и отправил его в Рим, чтобы получить у папы паллий. Господин папа Иоанн, тринадцатый этого имени, ранее епископ Нарни, согласился со справедливой просьбой, не колеблясь, признал его в привилегии апостольской власти достойным сана архиепископа и ради любви к блаженному Маврикию, Иннокентию и святым, которые покоятся в Магдебурге, а также к названному императору вручил ему паллий для торжественного служения мессы в году от воплощения Господня 968-м, 12-го индикта, 18 октября, то есть в праздник св. евангелиста Луки, в четыертый год понтификата самого господина Иоанна, вселенского папы. eПосле этого император отправил [Адальберта] к его престолу, предписав всей знати Саксонии посетить его в ближайшее Рождество Господне.e
Сам император каждый день, как найдено в грамоте, имел пищу такого рода: тысячу свиней и овец, 10 бочек вина и 10 пива, тысячу мальтров зерна, 8 быков, не считая цыплят и поросят, рыбы, яиц, овощей и многого другого.
969 г. aРождество Господне император отпраздновал в Апулии, а Пасху1 - в Калабрии.a
bАрхиепископ Адальберт, с блеском принятый духовенством и всем народом, посвятил в эти праздничные дни: Бозо2 - первым пастырем Мерзебургской церкви; Бурхарда3- первым блюстителем Мейсенской церкви; Гуго4 - первым епископом Цейцкой церкви. Император добавил к ним трех ранее посвященных, то есть Дудо5 Гавельбергского, Дуделина6 Бранденбургского и Иордана Познанского; все они обещали подчинение епископу и его преемникам.b
Монахи, которые прежде там проживали, были переселены на гору в черте этого города, которая зовется «Гора св. Иоанна»7, 9 августа, то есть накануне дня св. мученика Лаврентия. Многие годы спустя они имели обыкновение босиком совершать в этот день шествие в город - в знак уважения и памяти об этом переселении - прося св. Маврикия и прочих святых о заступничестве. Этот обычай сохранялся вплоть до появления нового устава из Хиршау8. А в каком году случилось это переселение, мы точно не знаем, разве что читали, что император в 965 году от воплощения Господня, 8-го индикта, в 4-й год его императорской власти, королевской же - 30-й, передал этому монастырю всю медовую десятину со славянской провинции под названием Ницици9. А в этом ли году произошло [переселение], в предыдущие ли - неизвестно.
cГерцог Герман между тем правил Саксонией; когда в Магдебурге проводилось собрание, он был принят архиепископом и за руку введен им в церковь, где горели все свечи и звонили все колокола. Графа Генриха фон Штаде10, который выступил против столь явной дерзости, герцог попытался коварно схватить, но не смог, ибо того защитил большой отряд рыцарей. Все же он велел ему отправиться в Рим к императору. Выполняя это весьма охотно, он перешел Альпы и первым прибыл к императору; увидев его издали, он бросился перед ним на землю; на вопрос, какова причина этого, он со слезами ответил, что, будучи обвинен перед ним, боится потерять его милость и обычное расположение. Император, подняв его, тут же расцеловал и подробно обо всем расспросил; и узнал о приеме, устроенном герцогу, о том, как тот вместе с епископами сидел за столом на императорском месте и спал на его ложе. Воспылав из-за этого сильным гневом, цезарь-август велел передать архиепископу Адальберту, чтобы он прислал ему ровно столько коней, сколько колоколов звонило по его приказу для герцога и сколько коронных свечей он велел зажечь для него. Исполняя императорское повеление, архиепископ, как только мог, пытался оправдаться через своих послов. А названный граф был настолько ловок, что легче прочих князей сумел смягчить гнев цезаря; будучи его родственником, он прочно удерживал милость императора вплоть до конца своей жизни.c Он имел жену по имени Юдифь11, сестру герцога Удо, который позднее, при Оттоне Рыжем, погиб в Калабрии вместе со многими [другими]12; она родила ему трех сыновей, а именно Генриха, Удо и Зигфрида, и трех дочерей13; о них всех будет сказано в соответствующем месте. Он построил замок в месте под названием Гарзефельд14, фундамент и валы которого видны и по сей день. Вместе со своей супругой он погребен в Хееслингене15.
