по привлечению новых членов проходит, отмечал Робертс, на фоне ослабления молодежной и женской организаций НДД.
В целом в докладе Робертса, датированным 12 июля 1983 года, содержался вывод, что с ноября 1982 года «…Римско-католическая церковь стала врагом номер один революции».
ЦК НДД, обсудив доклад Робертса, постановил, что «церковный вопрос» может привести к краху всей революции. Партия приняла решительные контрмеры. Из школ были «вычищены» наиболее религиозно настроенные преподаватели. Для всех учителей ввели обязательные курсы политического образования. Были сокращены религиозные передачи государственного «Радио Свободная Гренада». Робертс приказал мониторить передвижения основных иерархов и прослушивать их телефоны. Бишоп вообще выдвинул идею об организации совершенно новой национальной прогрессивной католической церкви, как это было сделано в Никарагуа. Однако от этой кардинальной меры отказались – у НДД все еще была надежда каким-то образом договориться церковью о «мирном сосуществовании».
Между тем, осенью 1982 года главная опасность подстерегала НДД не извне, а изнутри.
Обычные люди, признавая социальные достижения революции, начинали уставать от бесчисленных митингов, маршей, компаний, кружков политического образования. Не то что они стали противниками революции или разуверились в ней. Скорее можно говорить о свойственном многим людям стремлении спокойно жить и располагать своим досугом. Ведь все и так идет нормально, а «Морис» (или «Биш» как его звали в народе) знает, что делает. К концу 1982 года прекратили свою повседневную работу 80 % первичных организаций Национального союза молодежи. Резко сократилось число тех, кто ходил на тренировки народной милиции. Многие гренадцы просто не верили, что США осмелятся напасть на их остров, имеющий тесные отношения с Кубой и СССР.
НДД по-прежнему оставалась крайне малочисленной партией авангардного типа (70 членов и 350 кандидатов), что было следствием продуманной линии главы ее Организационного комитета Коарда. В результате партийные функционеры были перегружены различными должностями и общественными нагрузками. Отсюда формализм и работа «для галочки».
Лицом партии был Морис Бишоп популярность, которого по-прежнему была очень высокой. Он как и раньше блистал на митингах, посещал уроки в школах и задушевно беседовал с посетителями. Работать с бумагами Бишоп не очень любил и часто колебался, принимая важные решения.
И как раз все это и не устраивало второго человека в НДД – Бернарда Коарда.
Коард – трудоголик до мозга костей – работал действительно на износ, но в отличие от Бишопа его работа была повседневной и не видной в широких массах. Если Бишоп творил на митингах, то Коард в своем рабочем кабинете. На Гренаде его почти никто не знал, и люди были склонны приписывать именно ему, министру экономики и финансов, все непопулярные меры, например, отказ от резкого повышения заработной платы госслужащим.
Коард считался главным знатоком марксизма в партии, что полностью признавал и Бишоп. Он всегда выступал за более радикальные меры и ускоренное строительство социализма, в то время как Бишоп пытался любой ценой сохранить союз с национальной буржуазий. При этом абсолютно никаких разногласий по сути революционного процесса между этими двумя людьми не было. Просто один стремился уговорить «мелкую буржуазию» добровольно «встроиться» в социалистическое общество, а другой считал, что это нереально.
Коарду удалось также (как главному знатоку марксизма в НДД) присвоить себе имидж лучшего друга СССР и КПСС на Гренаде. Ведь Кастро дружил не с ним, а с Бишопом, и Коарду потребовался внешний противовес прекрасным связям премьера в Гаване. Именно Коард представлял НДД на похоронах Брежнева в ноябре 1982 года. Когда в мае 1983 года посол СССР на Гренаде предложил направить в Советский Союз в отпуск и на лечение за счет советской стороны 5 членов НДД, то выбрали Коарда, его супругу Филлис и их троих детей.
Не случайно, что в НДД и на Гренаде в целом сложилось впечатление, что Коард – «человек Москвы». На самом деле это было не так. В Москве вообще не интересовались внутрипартийными делами на Гренаде, предпочитая получать на сей счет информацию от кубинцев. Но и кубинцы практически ничего не знали о внутрипартийной борьбе в НДД: Бишоп старался не выносить сор из избы, хотя нет сомнений, что он в любом случае получил бы немедленную поддержку Гаваны.
Видя явное невнимание Бишопа к кадровым и административным вопросам партии, Коард постепенно стремился продвигать на ключевые посты в партийном аппарате и силовых структурах своих молодых поклонников из когда-то основанной им группы ОРЕЛ.
Осенью 1982 года Коард решил дать Бишопу первый открытый бой. Причем, скорее всего, им руководила банальная зависть к популярности Бишопа в народе, а не какие-то идейные разногласия с премьером. К тому же Коард был убежден (и не без оснований), что именно он несет на себе весь груз повседневного руководства страной, в то время как Бишоп наслаждается популярностью и совершает зарубежные визиты.
В октябре 1982 года Коард неожиданно направил в ЦК НДД письмо, в котором сообщал, что уходит со всех партийных постов. Формально он ссылался на свою крайнюю загруженность.
Примечательно, что Коард не явился на заседание ЦК, где рассматривали его прошение. За него объяснялся его сторонник в политбюро Селвин Стрейчен [323]. По его словам, Коард хотел уйти в отставку еще полгода тому назад. Другие товарищи из руководства НДД взвалили на него непомерный груз обязанностей и в народе он приобрел имидж «плохого парня» и «тормоза» для карьеры некоторых партийных функционеров, а все это потому, что Коард (разъяснял Стрейчен) просто принципиальный и в отличие от Бишопа «режет в лицо правду-матку». Так он, в частности, обращает внимание товарищей по партии на их низкий идейно-теоретический уровень (Коард направлял своим коллегам списки обязательных для прочтения книг по марксизму) и расхлябанный стиль ведения дел.
Коард был готов остаться на своих постах только в том случае, если партия изменит стиль руководства на более деловой, принципиальный, короче говоря, «ленинский». А это означает больше дисциплины в повседневных делах, особенно у лидеров НДД, включая и премьера.
Конкретно Коард устами Стрейчена предложил освободить «перегруженного» Бишопа от обязанностей председателя Политбюро и ЦК НДД, оставив за ним пост главы правительства и верховного главнокомандующего. ЦК НДД надо почистить от «балласта» и дать всем членам этого органа конкретные обязанности. Политбюро же напротив следовало, по мнению Коарда, расширить за счет перспективной молодежи, придав высшему органу партии «свежую кровь».
Первоначально выступление Стрейчена вызвало возмущение членов ЦК, прежде всего, из-за отказа Коарда прибыть на заседание. Выступающие стали угрожать Коарду исключением из партии, если он немедленно не появится. На это жена Коарда Филлис ответила, что для ее мужа судьба революции важнее личной карьеры. Главное – пусть члены
