и переселиться на Восток. В Италии точно так же господствует в еврейской науке энциклопедическое направление. Слава отдельных еврейских ученых нередко распространялась здесь и вне собственно еврейских кругов, и некоторые из них приглашались даже ко дворам итальянских властителей наряду с представителями христианской схоластической науки. Так, еврейских ученых мы встречаем в близком общении и взаимодействии с христианами при дворе императора Фридриха II, так же, как и при дворе Карла Анжуйского. Лучшим примером тесного духовного общения между выдающимися представителями еврейской и христианской интеллигенции могут служить дружественные отношения, существовавшие между Данте и его современником, свободным еврейским мыслителем и поэтом Иммануэлем бен Саломо.
Рядом с врачебной профессией и научной карьерой мы встречаем в Италии немало евреев, занятых иными полуинтеллигентными и интеллигентными профессиями. Таковы были многочисленные евреи-копиисты и позднее типографы, о которых говорилось выше. Много было среди итальянских евреев и профессиональных переводчиков, чему способствовало отмеченное, как мы видели, еще Ибн-Хордадбе обширное знание ими языков. Благодаря евреям-переводчикам многие произведения восточной литературы, равно как и многие выдающиеся труды арабских ученых, между прочим и труды самого Аверроеса делались доступными для итальянцев. Император Фридрих II, в числе других представителей еврейской науки, держал у себя при дворе ученого еврея, специально занимавшегося переводами, Иакова бен Аббамари.
Мы видели, что еще к концу меровингского времени, по миновании наиболее тяжелого момента кризиса, евреи поспешили вернуться к своему привычному образу жизни. Начиная с каролингской эпохи мы вновь застаем их живущими почти исключительно в городах и посвящающими себя различным городским профессиям: торговле, ремесленной деятельности, наконец, интеллигентному труду и различным свободным профессиям. Те данные, какими мы располагаем относительно еврейского землевладения и отдельных случаев сельскохозяйственной деятельности, не меняют этой общей картины. Исключение, как уже отмечалось выше, в этом отношении составляла только Испания. Еще в конце тринадцатого столетия вальядолидские кортесы 1293 года жаловались на обширность земельных владений, находившихся в руках евреев. Евреи при этом не только владели в Испании землями, но, по-видимому, и обрабатывали их личным трудом. Так, еще в пятнадцатом столетии евреи-земледельцы встречались работающими на своих землях.
В Италии, напротив, после десятого столетия мы совершенно не встречаем упоминаний о еврейском землевладении или занятии евреев земледелием. Факт привлечения Фридрихом II евреев с отнятого им у арабов острова Джерби для разведения финиковой пальмы и других растений не может служить доказательством обратного, так как, с одной стороны, в данном случае, как видим, речь идет не об итальянских евреях, с другой же стороны, не о земледелии в собственном смысле, а о разведении специальных культур.
Многочисленнее данные о еврейском землевладении в средней Европе, в империи Карла Великого и впоследствии во Франции, Германии, Англии. Однако и здесь в большинстве случаев мы имеем дело либо с одной из побочных форм вложения капитала, приобретаемого путем торговли, либо собственно с городским землевладением, либо, наконец, как это имело место во вторую половину средневековья, исключительно с заложенными евреям поместьями и землями. Еще до второй половине восьмого столетия папа Стефан III в письме к архиепископу нарбоннскому говорит о еврейском землевладении в городских предместьях и в окрестностях города, жалуясь при этом, что евреи заставляют работать на своих полях и виноградниках христиан. Что касается до res propriae, о которых идет речь в жалованных грамотах Людовика Благочестивого отдельным евреям, под которыми Вайн предлагает также видеть прежде всего принадлежавшие евреям земельные владения, то значение этого термина представляется не вполне ясным. Во всяком случае, как видно из самого содержания жалуемых грамот, главным занятием получающих их евреев является торговля и никоим образом не землевладение и не сельское хозяйство. В конце правления того же императора два еврея обращаются к нему с просьбой подтвердить их права на поместья, унаследованные ими от предков и заключающие в себе обработанную и необработанную землю, виноградники, луга, поля, мельницы и другие доходные статьи. Около того же времени преемник Агобарда лионского и такой же, как этот последний, враг евреев, епископ Амулон жалуется на то, что «в Лионе и других городах империи» христиане не только находятся в постоянном общении с евреями, но и работают на них, служа им в домах и возделывая их поля. В половине девятого столетия, именно под 849 годом, упоминается в городе Виенне «внутри городских стен» «еврейская земля». Такая же «еврейская земля» — Terra Ebreorum упоминается в следующем столетии вблизи городов Лиона и Макона. К началу десятого столетия землевладение нарбоннских евреев, о котором писал за полтора столетия до того папа Стефан III, по-видимому, по крайней мере частью, было ликвидировано. В течение первой четверти этого столетия Карлом III Простым пожалованы были архиепископству и церквам нарбоннским (в 899, 914 и 922 годах) земельные участки с находящимися на них виноградниками, домами и мельницами, «которые принадлежали евреям и с которых они некогда уплачивали десятину». Отдельные случаи еврейского землевладения продолжают встречаться во французском королевстве и в течение десятого столетия. В большинстве приведенных случаев речь идет, по-видимому, преимущественно о городском или пригородном землевладении. Единственный случай собственно загородного землевладения представляют, по-видимому, только те поместья, права на которые, по иску двух евреев-землевладельцев, утверждены были императором Людовиком Благочестивым. О сельском характере этих поместий свидетельствует наличность в них обработанной и необработанной земли, из чего можно заключить об их обширности, так и принадлежность к ним различных угодий. Местоположение их неизвестно. Но, по всей вероятно, они находились где-либо в южной Франции, возможно, в нарбоннской области, где, согласно сообщению папы Стефана III, еврейское землевладение успело получить более широкое распространение, по-видимому, за время арабского господства в этой местности. Впрочем, и здесь, по-видимому, еврейское землевладение, как мы видели только, что, не оказалось прочным и продолжительным.
И впоследствии попадаются отдельные известия относительно еврейского землевладения и земледелия во Франции. Так, в XI веке упоминаются евреи-земледельцы в Бургундии. Известен даже случай пожалования представителю еврейской общины в Нарбонне (следовательно, горожанин) местного поместья, которого «никто не мог отнять у него». Впрочем, такие сообщения крайне редки и немногочисленны и представляют, таким образом, как бы исключения, подтверждающие правило. Еврейское землевладение в более обширных размерах образовалось во Франции исключительно на почве залогово-ссудных операций и, следовательно, во всяком случае, не имело ничего общего с эксплуатацией земельных владений и с сельскохозяйственной деятельностью. Сильные бароны и видные капитулы в большом числе закладывали свои земли евреям. В письме Филиппу Августу (январь 1205 года) папа Иннокентий III жалуется на то, что евреи владеют церковными и иными имениями. О том же неоднократно пишет он и к другим представителям церковной и светской
