Вражеский флот наделал бед и в других местах. В Одессе в результате бомбардировки была потоплена канонерская лодка «Донец», получили различные повреждения канонерка «Кубанец», минзаг «Бештау», гражданские пароходы «Витязь», "Португалец", «Вампоа» и «Оксус». Неприятельские снаряды попали в сахарный завод, трамвайную станцию, получил пробоину один из резервуаров в нефтяной гавани. С некоторым запозданием русская артиллерия с берега стала отвечать, и хотя в Одессе она была довольно слабой, отмечалось несколько попаданий в неприятельские корабли, и они ушли прочь. Крейсер «Гамидие» обстрелял Феодосию — абсолютно беззащитную и не имевшую никаких военных объектов. В городе возникло несколько пожаров. «Бреслау» и «Берк» потопили в Керченском проливе рыбачьи лодки и набросали мин, на которых подорвались потом пароходы «Ялта» и «Казбек». А крейсера противника проследовали к Новороссийску и обстреляли его — сгорел хлебный амбар, была разрушена труба цементного завода. Причем на берег высадился в одиночку турецкий офицер судя по всему, обкурившийся анаши, — и потребовал сдачи города. Его тут же арестовали, а корабли ушли.
Черноморский флот сразу после налета вышел из Севастополя, чтобы наказать врага, но уже не нашел его. Только русский крейсерский отряд заметил какие-то турецкие крейсера, однако они боя не приняли и обратились в бегство. Неприятельские отряды стягивались к Босфору и скрылись под прикрытием его укреплений. Но, как нетрудно понять, несмотря на фактор внезапности, никакого «Порт-Артура» у Сушона не получилось. По сути его силы лишь набезобразничали и нагадили по побережью, не добившись не только разгрома русского флота, но и его ослабления. Однако это была уже не провокация, а начало боевых действий. И Сазонов послал Гирсу распоряжение о разрыве дипломатических отношений и выезде из Константинополя. 30.10, когда посол явился к великому визирю, чтобы сообщить ему о полученных установках, тот не принял его "по болезни". Но дальше наглость турецкой дипломатии стала, как говорится, «зашкаливать». Иттихадисты уже тогда хорошо освоили прием, которым и поныне пользуются эмиссары «Ичкерии» — откровенно врать с "чистыми и честными восточными глазами", проникновенной «искренностью» в голосах и демонстрацией абсолютного убеждения в своей правоте. В тот же день великий визирь вдруг «выздоровел», захотел поговорить с российским послом, и в Петроград полетела телеграмма: "Срочно. Только что видел великого визиря, который выражал мне свое горькое сожаление по поводу нападения турецкого флота, утверждая, что оно было совершено вопреки приказанию Порты. Он уверял, что сумеет привести к порядку немцев".
Турецкий посол в Париже Рифаат-паша тоже вдруг захотел увидеть министра иностранных дел Франции и сделал заявление — дескать, турецкая эскадра "к северу от Босфора" встретила русский отряд из трех миноносцев и минного заградителя, который "в ходе скоротечного огневого контакта был затоплен". И тогда же, мол, были "нанесены повреждения одному из русских портов". Ну что ж, если следовать этой логике, то Крым действительно находится севернее Босфора. И намного севернее. Но в контексте заявления это звучало так, будто русские нарушили нейтралитет и шли ставить мины у входа в Босфор. Хотя и не стыковалось — каким же тогда образом можно было нанести повреждения "одному из русских портов". Причем Турция великодушно соглашалась… простить России ее действия, не считать инцидент поводом к войне и даже "вернуть пленных" (которых у нее не было). И Рифаат-паша был очень удивлен, что французский министр Делькассе слушал его "совершенно рассеянно" и простился, "не дав никакого ответа". А посол в Питере Фахреддин-бей попытался пудрить мозги Сазонову. Опять же указывая, будто Османская империя считает — ничего непоправимого не произошло, и готова начать переговоры о «компенсациях» за нанесенный ущерб. Но только пусть Россия пообещает, что не пошлет свой флот к турецким берегам, а турки в ответ готовы пообещать, что их корабли не пойдут больше в Черное море. Сазонов ответил — предварительным условием для любых переговоров может быть только удаление немцев из армии и флота. За что, кстати, один из самых беспардонных фальсификаторов истории двух мировых войн, Лиддел Гарт, как и ряд большевистских авторов, оплевали российского министра. Мол, настолько уж он жаждал получить вожделенные проливы, что выдвинул несчастным туркам "заведомо невыполнимые" условия.
31.10 Россия объявила Порте войну. В манифесте Николая II говорилось: "С полным спокойствием и упованием на помощь Божью примет Россия это новое против нее выступление старого утеснителя христианской веры и всех славянских народов. Не впервые доблестному рускому оружию одолевать турецкие полчища, покарает оно и на сей раз дерзкого врага нашей Родины". И на брошенный вызов флот ответил адекватно. Миноносцы начали рейды к берегам Анатолии, а эскадра из 5 линейных кораблей бомбардировала Трапезунд. О позиции России Сазонов телеграфировал и послам в Англии и Франции, чтобы они добились от союзников выполнения ими своих обязательств. Впрочем, несмотря на дипломатическую клоунаду, турки и с западными державами не церемонились, и тоже еще безо всякой войны, без предупреждений обстреляли британский эсминец, патрулировавший вблизи Дарданелл. 5.11 войну Османской империи объявили Англия и Франция. Но любопытно, что сама Турция продолжала играть в «миролюбие» даже тогда, когда эта игра уже потеряла смысл. По принципу — а вдруг что-нибудь все же получится? И султанский фирман об объявлении войны странам Антанты был издан только 12.11 — через 2 недели после рейда Сушона. Но уж тогда-то пропаганда «Иттихада» развопилась, что на них напали несмотря на все жесты доброй воли. Провозглашалась священная война против "врагов ислама" и объявлялось, что от Гибралтара до Индии и от Египта до Крыма все мусульмане должны объединиться под руководством Порты и создать великую империю, которая сметет любых противников.
Грянули, ударили, понеслись на брань,
И в секунду с четвертью взяли Эривань…
Солдатская песня
Чтобы представить себе новый фронт, возникший на Кавказе, нужно вспомнить, что границы Российской империи в 1914 г., значительно отличались от советских. Они включали в себя не только современные Грузию, Армению и Азербайджан, но и северо-восточную часть Турции — так называемый Зачорохский край (лежащий за р. Чорох), города Артвин, Ардануч и Ардаган, а также соседние районы, протянувшиеся полосой до границы с Ираном — с городами Карс, Ольты, Сарыкамыш, Кагызман, Парнаут, Игдырь, Оргов. Здешние природные условия диктовали и особенности ведения боевых действий. Высокие горные хребты шли в различных направлениях, и продвижение крупных войсковых частей возможно было только по долинам. А попасть из одной долины в соседнюю можно было лишь через немногочисленные перевалы. Путей, связывающих российское Закавказье с Турцией, было не так уж и много. Главная и важнейшая дорога, вдоль которой велись все войны XIX в., шла от Пассинской долины в Османской империи до Араратской долины. С турецкой стороны ее запирала мощная крепость Эрзерум, с российской — крепости Карс и Александрополь (позже Ленинакан, ныне Гюмри). В Аджарию и Западную Грузию можно было попасть по берегу Черного моря. Тут русским опорным пунктом была Михайловская крепость. В пределы Порты (и обратно), существовал и обходной путь, через Иранский Азербайджан. На этом направлении османские рубежи охраняла крепость Баязет.
Турция располагала 4 армиями общей численностью около 800 тыс. штыков и сабель. Но они были рассредоточены, имея различные задачи. 1-я, фон Сандерса, и 2-я Джемаль-паши (вместе 250 тыс.) должны были защищать от возможных атак Стамбул, Босфор и Дарданеллы. 3-я, Хасана Изет-паши, развертывалась вдоль русских границ и должна была наступать на Закавказье. 4-я базировалась в Сирии для действий на Суэц и Египет. Кавказское направление считалось главным. 3-я армия состояла из 3 корпусов, 2 отдельных пехотных и 5,5 конных дивизий, насчитывая 100 батальонов, 35 кавалерийских эскадронов — 180 тыс. штыков и сабель, 112 пулеметов и 224 орудия. На приморском направлении действовал еще один корпус — 45 тыс. бойцов, а в дополнение к регулярным войскам было отмобилизовано около 130 тыс. курдской конницы. В дальнейшем предполагалось перебросить на этот театр соединения из Месопотамии и арабские ополченские части. Основной удар наносился из района Эрзерума на Карс. Предполагалось уничтожить противостоящую русскую группировку и двигаться на Александрополь и Эривань. По флангам планировались вспомогательные удары. На левом — на Батум и Ардаган с последующим выходом на Тифлис, на правом — через Иранский Азербайджан на Нахичевань и Джульфу, с развитием наступления на Баку и Северный Кавказ.
