— Ты мне рассказываешь что-то невероятное!
— А ты слушай и не перебивай! — сверкнул глазами Чердынцев.
— Любопытно то, что обезьяна смотрит не на рептилоида, а на гранитный символ нашей планеты, — продолжил повествование челдон. А на нём чего только нет: и раскинутые женские ноги, а между ними ворота, символ безудержного потока сексуальной энергии. И женщина с головой кошки, — символ феминизма, и корабль, на котором женщина с мужчиной не замечают друг друга, а за ними с мачты «наблюдает» бинокль и многое другое. Всё открытым текстом, дружище! Напрямую. Ясно, кто хозяин и что ждёт матушку Землю. Примечательно, что по символике нет на «Земле» места ни сионистам, ни масонам. Но они очевидно без глаз. Ничего не видят! Слепо верят своим хозяевам…
— В столице Норвегии — Осло, ещё хуже, — раздался снова голос лесовика. – Там красуется скульптурная композиция, где рептилоиды или ящеры пожирают живых людей. И никому в голову не приходит, что в Норвегии процесс гибели уже запущен, про него мы только что говорили. Правительство этой страны гордится тем, что к 2030 году всё её население превратиться в извращенцев. На все 100%.
— Там, наверное, все с ума посходили, — невольно схватился я за голову.
— Не все, Белослав, не все. Там есть и такие как мы. Но их очень мало и они в своей борьбе одиноки.
— Символы, символы, символы! Вот они что делают! — нараспев проговорил, глядя на меня, дедушка.
— Не только символы — давая понять, что разговор окончен, поднялся со своего места Светозар. — У крамешников арсенал огромен. Но символика в нём играет далеко не последнюю роль.
— Что же нам делать? — невольно вырвалось у меня.
— Создавать свою национальную символику! Везде где только можно. И убирать их символы. Вот и всё, что тут непонятного это же так просто!
— Но ведь символикой крамешников наполнен современный авангард? Это хорошо прослеживается по тому скульптурному комплексу, который красуется в центре Берлина.
— И что из того?
— Значит, на территории России и Европы надо запретить дегенеративное искусство. Надо идти в этом направлении, а не распускать нюни, не деньги решают чему быть, а чему нет, а наша человеческая воля.
Глава 29.
Компьютерные технологии
Вскоре сварился наш ужин, и мы, усевшись за стол, с удовольствием принялись за еду. От запаха ухи из свежей, только что пойманной рыбы, кружилась голова.
— Давненько мы не ели приготовленного, — проворчал Светозар. — Всё строганина и строганина!
— Я вижу настоящего сыроеда из тебя не получится, — дед Чердынцев взял увесистый кусок щёкура и, положив себе на тарелку, взглянул на своего друга. — Сгубила тебя жилуха. По Европе носишься, как угорелый. Совсем одонжуанился!
— Ты говори, да не заговаривайся! — потянулся к своему куску рыбы челдон. — Западные женщины меня никогда не интересовали.
— Раньше — да, а сейчас нет, — невозмутимо ответил дедушка. — Знаю я тебя, шалунишку!
Мне стало ясно, что между старыми друзьями опять началась дружеская перебранка, поэтому, не обращая на них внимания, я стал обдумывать суть символики.
«Сжатый первородный смысл, который считывается подсознанием человека, — сделал я для себя определение символа. — Кем символ создан на того он и работает. Время же значения не имеет. Серьёзное оружие, ничего не скажешь. И волхвы абсолютно правы. Чтобы победить ящероголовых и их верных подданных, нам, нормальным людям, необходимо как можно скорее создать на земле свою, жизнеутверждающую символику. Но как это сделать, если правительства государств всего мира управляются ящероголовыми тварями через своих ставленников. Крамешники кругом, и не только у нас. Себя они называют либерал-демократами. На самом же деле, они — враги человеческих рас и, в большинстве своём, — дегенераты. Отсюда у них и такое рвение превратить людей Земли в дегенеративное обезумевшее стадо», — посмотрел я на волхвов.
Они продолжали друг друга подначивать. На это раз Светозар, как всегда в своём репертуаре, вспомнил про какого-то кота, который жил у старика много лет. И пытался доказать своему другу, что котяра был не только голубым, но и зоофилом.
— Понимаешь? — посмотрел челдон на меня. — Просыпаемся от лая собаки. – Ни в этой, а в другой избе. Она стоит на берегу реки в лиственничнике… Смотрю на часы — два часа ночи. Лежал-лежал, что делать? Собака ещё пуще тявкает! Решил сходить, посмотреть. Взял фонарик, ружьё и отправился. Дело было в октябре. Ночь, хоть глаза выколи! Небо в тучах. Иду — погреб и погреб! Только свет фонаря. Спустился к речке. Вижу, собака под елью прыгает, наверх смотрит. Освещаю ёлку и кого же я вижу? Думал соболь, а метрах в пяти над головой его кот, Тимоха, сидит себе и посматривает на лайку. А та лаем исходит. Почесал я затылок, решил, что свихнулся пёс. Он же с котом в большой дружбе, едят из одной чашки. Что делать? Махнул рукой и пошёл назад. Лёг, лежу, но уснуть не могу. Лает собака и всё тут.
— Да не слушай ты его, — остановил рассказчика дедушка. — Никуда он не ходил. И никакого кота не видел.
— Не надо Дадоныч, твой Тима сидел на дереве, не скрывай.
— Да какая разница сидел кот на дереве или нет? — спросил я спорящих.
— Большая! Сейчас всё поймёшь, сначала дослушай, — в глазах у Све- тозара засветились весёлые огоньки. — Лежу я, значит, лежу, уснуть не могу. Пёс с ума сошёл — лает и всё тут. Но вдруг слышу — бабах! Выстрел. Ну, думаю, — завалил своего Тимоху Дадоныч.
— А дедушка-то, откуда? — удивился я, его вроде в твоей избушке не было.
— У него в тех краях своя изба есть. Он у нас, что Ротшильд. Сотня дворцов — от Урала до Тихого океана! Ты думаешь, он здесь живёт? Держи карман шире! Дадоныч таков — везде и нигде! Так я говорю?
— Так-так! — кивнул головой волхв.
— Но про кота я ещё не рассказал.
— Так он остался жив? — удивился я.
— Живее некуда! — продолжил свой рассказ челдон.
— Ничего не понимаю.
— А я тоже не понял, когда котяру Дадоныча увидел утром у себя на крыльце, — пошёл я к царю Берендею, то бишь к нашему стрелку и спрашиваю: Ты кого ночью шваркнул? Признаться, я думал, что своего Тимоху, чтобы неповадно было. А он, как ни в чём не бывало, смотрит на меня и говорит. Да соболя, здоровенного такого котяру. А что тогда твой Тимофей на дереве делал? Не видел, говорит, своего Тимофея, не было его там! Как не было, если я его своими глазами видел? Теперь понял, что у него за кот был? Соболя ему подавай! Хоть бы самку, а то тьфу! Видишь, что делается? Все с ума посходили, даже коты? А ты молодец! — посмотрел рассказчик на смеющегося Чердынцева. — Такую идиллию разрушил! Сколько в тебе консерватизма? Пора быть «продвинутым»… Надо идти в ногу со временем. А ты что, идёшь? Тащишься, как столетняя старуха. И всё недоволен. Нет в тебе модерна, Дадоныч!
От слова «модерн» я расхохотался. Было ясно, что Светозар, после неприятного разговора о влиянии на психику человека каббалистических символов, своим рассказом о коте попытался поднять всем настроение.
— Ну что! — встал челдон из-за стола. — «На боковую» или немного побеседуем? Завтра нам рано вставать…
— А что ты ещё хочешь мне поведать? — спросил я его.
— Хотел рассказать кое-что о компьютерных технологиях.
— На разговор я всем даю час, не больше, — проворчал со своего места Чердынцев. — Иначе вас не остановишь до утра.
— Хорошо! — согласился Светозар. — Для разминки мозгов времени нам хватит.
Когда дедушка забрался на свою печь, челдон сказал:
— Ты вот что должен для себя знать, дружище, компьютерные технологии были созданы не нашими земными учёными. Их нам дали в готовом виде те, кто заинтересован в создании электронного человечества. Сделано это было на одной из тайных баз в США сразу после второй мировой войны. Вот почему нанотехнологии пошли с Запада, а не наоборот, хотя в электронике СССР никогда от своих противников не отставал.
— Прошлый раз, это ещё было до твоего приезда, Дадоныч мне вскользь рассказал, что через Интернет просачиваются в наше сознание волновые вирусы. Он их ещё называет глистами или просто червями.
— Тебе что не нравится, как я их называю? — раздался с печи голос дедули.
— Да нет, почему же? Очень даже нравится! Самое главное — образно. Сразу понимаешь, с кем имеешь дело, — ответил я.
— Всё верно, так оно и есть. Но это частный случай. К нему мы ещё вернёмся. Сейчас поговорим о другом. О влиянии компьютера на психику человека. Что с ней происходит? Когда-нибудь ты играл в компьютерные игры?
— Не приходилось, — честно признался я.
— Но всё равно, ты, наверное, слышал, что люди, которые начинают постоянно играть в эти игры постепенно сходят с ума. У них стирается грань между виртуальным и той жизнью, которой они живут. К чему это ведёт, сам понимаешь. Для такого убить другого человека ничего не стоит. Он научился это делать, играя в войнушки. Но это ещё цветочки. Так, лёгкое развлечение!
