<…> возвращаться сюда он не собирался, ибо сегодня намечается переезд в тот район нашего штаба.
Шапошников: Куда именно переходит штаб? Имейте в виду, чтобы во время перехода была связь с Вами как на старом, так и на новом месте <…>
Шапошников: У меня все. Доносите, как только что-либо получите, хотя бы об одном полку»[206].
Когда маршал в 18.40 покинул аппаратную, Анисов передал оперативному дежурному Генштаба только что полученное важное сообщение: 3 группы танков противника движутся на Вязьму. Головы колонн: Белоусово, Мокрищево, Савинское. Состав танковых колонн доложен Коневу.
Оперативный дежурный спросил у Анисова, имеет ли он связь с Вязьмой?
Анисов: «У нас в Вязьме нет никого и поэтому нет связи. С районом юго-западнее Вязьмы имели связь до 23.40 (5.10), минут 20 как эту связь потеряли».
Запись переговоров, даже не полная (сохранены стиль и пунктуация подлинника) говорит о многом. О каком управлении войсками можно говорить, если в штабе фронта не знали не только о положении и состоянии армий, но и где находится командующий фронтом маршал С.М. Буденный? Приказы и распоряжения передавались, но доходили ли они до адресатов — неизвестно.
После внушения Шапошникова Военный совет фронта принял дополнительные меры по восстановлению управления и выводу армий на новый оборонительный рубеж:
«Высланы на самолетах 6 командиров. Вернулось два самолета. Никем не управляемый не вернулся шифровальщик с шифрдокументами разведотдела фронта. Для розыска и сбора частей и указания им путей выхода спланировали высылку работников НКВД и агентов из числа агентурных разведчиков в штатской одежде. В связи с этим фронт просит немедленно выслать для розыска частей 10 самолетов У-2. При штабе фронта самолетов У-2 нет»[207].
Кстати, по словам Жукова, он нашел Буденного 8 октября на окраине Малоярославца в райисполкоме, у которого находились две легковые машины. Что он делал целые сутки в отрыве от штаба и без средств связи? Впечатление такое, что он прятался и от Ставки, и от собственного штаба, чтобы не отвечать на вопросы, ответов на которые он все равно не знал. А начальник штаба отдувался за командующего, как мог. Чего стоила его просьба о присылке не дивизий и полков, а 30 тысяч вооруженного пополнения! Куда, зачем? Какими категориями мыслил начальник штаба фронта генерал Анисов? Какую матчасть могли освоить в 24-й армии в обстановке неуправляемого отхода?
Некоторое представление о положении частей 24-й и 43-й армий можно получить из уже упоминавшегося доклада Абрамова:
«Противник, прорвав оборону в полосе 43-й армии, стремился охватить левый фланг 24-й. Части 19-й сд, обойденные с юга, оказались в мешке. 5.1 0 командарм решил силами 8 сд и саперного батальона (вероятно, армейского. — Л.Л.) прикрыть левый фланг армии по линии железной дороги Cnac-Деменск — Ельня. Он сделал запрос об использовании 303-й стрелковой дивизии, части которой продолжали движение в Спас-Деменск для погрузки в эшелоны. Разрешения от штаба фронта не последовало, и дивизия продолжила движение»[208].
По свидетельству Абрамова, части и штабы 103-й мд, 19-й и 9-й стрелковых дивизий, сражавшиеся в районе Ельни, оказались в полукольце, отрезанные от вторых эшелонов и тылов. К сожалению, Абрамов в своем докладе указывает то старую, то новую нумерацию бывших ополченских дивизий (например, 9-я сд — это 139-я стрелковая дивизия).
«6.10. противник не давал возможности частям этих дивизий оторваться для выполнения новой задачи, и они были вынуждены, отходя согласно приказу, вести бой в кольцевом окружении.
К вечеру 6.10 24 А, истекая кровью, ведя жестокие бои, уже потеряла большинство своего состава полков, которые полегли на обороняемых рубежах за Ельней. Продолжали оставаться лишь небольшие группы, остатки полков, объединяющихся вокруг штабов дивизий. Тем не менее 103 мд, и 309 сд все еще продолжали стоять на своих рубежах, отбиваясь от окружавшего их противника…
В итоге этого дня — 6.10 8 сд не смогла удержать фронт 20 км, и противник вышел в тыл по направлению на Дорогобуж <…>. 6 сд (160-я сд. — Л.Л.) не смогла удержать занимаемый рубеж, так как фронт не имел отсечных позиций, противник наступал с тыла. <…> Штаб армии оказался отрезанным от частей и от Семлево, имея за спиной р. Осьму с топкой поймой, вынужден был с 9, 8, 6 сд, армейскими частями, танковой группой, большим количеством тяжелой артиллерии и тылов отходить с боями на Семлево <…>»[209].
С получением приказа 24-я армия начала отход в направлении Волочек, Барсуки, Ушаково, Путьково, В. Староселье, Волоста-Пятница, имея открытый фланг с юга. Выход из боя ее соединений с запада прикрывали 8-я и 139-я сд. Отход армии Ракутина, по сравнению с действиями войск 19-й армии Лукина и 20-й армии Ершакова, осуществлялся в несравненно более трудных условиях и менее организованно. Первыми, еще до получения разрешения на отход в тыл на Семлево, потянулись многочисленные части и учреждения тылов армии, обозы. На маршрутах отхода образовались большие скопления автомашин и конных повозок, танков, орудий и другой боевой техники. Все это двигалось в несколько рядов. В условиях неразберихи, характерной для массового и неконтролируемого отхода войск, то и дело возникали пробки. Прикрытие колонн огневыми средствами ПВО, если и организовывалось, то из рук вон плохо. К тому же для зенитных средств не хватало боеприпасов. При налетах авиации противника зачастую возникала паника, и все усилия по наведению порядка цели не достигали.
Абрамов продолжает:
«Утром 7.10 штаб 106 мд, получив приказ отходить на Семлево, вместе с артполком и частью одного из полков начал отход на Дорогобуж. <…> Дорогобуж к этому времени уже был частично занят немцами с восточной окраины, а другая его часть обстреливалась из минометов<…> По той же дороге Дорогобуж — Семлево — Вязьма отходили все части 20 А и часть войск 19 А. Таким образом, части 24 А начали отход по двум дорогам: штабы 103 мд, 106 сд, 309 сд, 19сд по дороге Дорогобуж — Семлево. Штабы 6 сд, 8 сд, 9 сд, армейские части и тылы дивизий по дороге Волочек — Семлево.
Дорогу Ельня — Мархоткино через Ярославец захватили немцы. Тылы начали отход на Волочек восточнее основного большака Ельня — Волочек — Семлево. Штаб армии находился на запасном КП в районе Волочек. Связь держали по радио.
На переправе через р. Осьма у Дорогобужа образовалось колоссальное скопление артиллерии, обозов, автомашин. Несмотря на воздействие авиации противника с воздуха, войска все-таки организованно переправились, взяв направление на Семлево. В лесах после переправы они привели себя в порядок, паники в этот момент в войсках не наблюдалось. Однако произошло совершенно ненормальное явление — в голове движения оказались автомашины, обозы, артиллерия. Весь этот поток двигался через Семлево на Вязьму, сзади двигалась пехота. Когда я говорю о стрелковых полках и действиях того времени, то вновь подчеркиваю, что в результате непрерывных боев пехоты осталось очень мало. В большинстве полков насчитывалось 50–100 активных штыков, если не считать 2–3 полнокровных дивизий 20 А, которые шли в порядке (выделено мною. — Л.Л.).
7.10 противник окончательно занял Дорогобуж и Волочек и к вечеру повел наступление на Семлево с юга, выходя на большак. В это время 309 сд только еще начала отход в направлении Дорогобужа. Она пыталась штурмом прорваться через Дорогобуж, проведя несколько безуспешных атак. Успели прорваться ночью только около 180 человек. Основная масса людей 309 сд полегла на окраинах Дорогобужа, в том числе командование дивизии и командование полков»[210].
Порой утверждается, что соединения 19, 16 и 20-й армий с фронта преследовало 16 дивизий противника. И поэтому они не могли оторваться от противника и своевременно отойти на 110 км. Наибольшую опасность для отходящих соединений 20-й и 24-й армий представляли не преследующий их с запада противник, а его соединения, наступавшие с юга и стремившиеся перерезать пути отхода. В наиболее трудном положении оказалась армия Ракутина. Ей предстояло пройти более длинный путь. О каком темпе отхода можно говорить, если отход не был организован должным образом — тянули до последнего момента. В связи с прорывом противником обороны в оперативную глубину многочисленные тыловые части и учреждения Резервного фронта и армий начали несанкционированный отход. Командующие объединениями и командиры соединений, поздно получившие разрешение на отход, не смогли организовать его. Поэтому дороги оказались забитыми неуправляемой массой автомашин, конных обозов и остатками разгромленных частей. Между тем в предвидении встречи с противником вперед надо было выслать на машинах передовые отряды с задачей не допустить выхода противника на пути отхода, выделить авангарды. Сделать это не удалось. Заслоны на открытом фланге если и выставлялись, то недостаточной силы, чтобы задержать противника. При этом войска не всегда умело при меняли заграждения, не уничтожали мосты, чтобы замедлить продвижение противника. Соединения 20-й и 24-й армий, медленно продолжая отход, втягивались в уготовленный им котел.
