Итак, мировая война началась. Каждая воюющая держава продвигала свою официальную версию участия в войне, носящую патриотический характер. Либерально-демократические государства Запада заявляли, что война ведется в защиту Отечества, идеалов свободы и демократии, против агрессивного германского экспансионизма и гегемонизма монархических режимов Гогенцоллернов и Габсбургов. В Германии и Австро-Венгрии заявляли, что разгром России освободит рабочий класс от реакционного царского самодержавия. В России содержанием официальной пропаганды была идея государственного патриотизма. Официальным царским манифестом война объявлялась «Второй Отечественной войной 1914 г.».
Из великих держав только Россия имела боевой (правда, неудачный) опыт войны — с Японией. Мобилизованная русская армия насчитывала 1816 батальонов, 1110 эскадронов и 7088 орудий. По размеру авиации Россия, имея 216 самолетов, занимала второе место, следуя за Германией. Начавшаяся военная реформа уже давала ощутимые результаты, но завершиться она должна была только в 1917 г. Поэтому Россия не была готова к затяжной войне и заметно уступала Германии в тяжелом артиллерийском вооружении. Профессиональная подготовка офицеров и индивидуальная подготовка рядового состава кадровой армии была на достаточно высоком уровне. Однако командование, особенно высший генералитет, заметно уступало германскому командному составу.
Война поставила перед отечественными секретными службами новые масштабные задачи и вскрыла их неподготовленность к добыванию военной и военно-политической информации, неспособность эффективно противодействовать спецслужбам противника. «Весь почти первый год войны контрразведкой никто из высших военных органов не интересовался совсем, и она поэтому велась бессистемно, чтобы не сказать, спустя рукава», — с горечью писал полковник Н. С. Батюшин.
Российские спецслужбы были не готовы действовать в условиях затяжного военного конфликта, когда резко увеличилась сфера тайного противоборства. Необходимо было перестраиваться, принимать неординарные меры, изыскивать новые пути, способы, силы и средства для решения задач в непредвиденных условиях, уже в ходе начавшихся боевых действий. Все эти проблемы легли на плечи российских офицеров и сотрудников контрразведки, которые не имели специального образования, опирались лишь на свой профессиональный опыт, приобретенный на практике в предвоенное время, и основывались исключительно на осознании своего долга перед Отечеством, высшим императивом которого было: «Служить России».
Незавершенность военной реформы, общее игнорирование высшим генералитетом армии проблем безопасности армии и тыла наглядно проявились уже в первые месяцы войны. Так, русское командование не учло опасности перехвата и расшифровки российских штабных радиограмм станциями германской радиоразведки. Печальным итогом этого явились тяжелые, невосполнимые потери на полях сражений в Польше и Восточной Пруссии. Война не прощала беспечности, дилетантства и посредственности, как в сфере общего руководства войсками, так и особенно в сфере постоянно расширяющегося тайного противоборства сторон. Подавляющее большинство штабных генералов, призванных по долгу службы руководить начальниками контрразведывательных отделений, были загружены повседневной работой и не могли квалифицированно заниматься, как им казалось, «второстепенной» деятельностью.
Роль контрразведывательных органов накануне и в начале войны сводилась в основном к защите секретных планов мобилизации, охране стратегических и тактических замыслов командования, сохранению секретных сведений о новых образцах военной техники. Полагаясь на высокие чувства патриотизма солдат и офицеров, высокий морально-боевой дух войск в условиях ведения исключительно наступательных операций органы государственной безопасности, проблемы обеспечения государственной безопасности в войсках вообще не ставили. Никто не принимал в расчет возможное массовое дезертирство, уклонение от призыва, пацифистскую, националистическую и революционную пропаганду в войсках, как со стороны противника, так и со стороны оппозиционных сил внутри страны.
Официальный статус контрразведывательных органов в штабной иерархии был низким. Они в течение всей войны продолжали находиться в структуре разведывательного отделения и не имели прямого доступа к начальнику штаба. Их существование не было легализировано даже для офицерского корпуса. Как правило, большинство начальников контрразведывательных органов являлись офицерами Отдельного корпуса жандармов и занимали должности не выше помощников начальника ГЖУ. Более того, они продолжали оставаться в списках чинов Отдельного корпуса жандармов. Это не позволяло представлять их к назначению на более высокие должности, награждать за отличия в оперативной работе и боевые подвиги.
В начале войны руководители отечественных спецслужб для обеспечения преемственности в работе были назначены на высокие должности в штабе Верховного главнокомандующего. Однако бессменный руководитель разведки и контрразведки генерал. Н. А. Монкевиц, возглавляющий долгое время Особое делопроизводство ГУ ГШ, оказался в действующей армии в должности начальника штаба корпуса и более к работе по линии спецслужб в течение войны не привлекался. Это также отрицательно сказалось на эффективности деятельности отечественных спецслужб в течение всей войны. Трудное время, тяжелые испытания выпали на долю российских охотников за шпионами, но об этом разговор пойдет в следующей книге.
