Это было как раз то, чего ждали меньшевики: рабочие, разочаровавшись в большевиках, повели борьбу за демократию. Первоначально меньшевики не оказывали поддержки движению уполномоченных, так как его руководители, с подозрением относившиеся к политикам, стремились быть независимыми от политических партий. Но к апрелю они уже оценили это движение и стали исподволь ему сочувствовать, а 16 мая меньшевистский Центральный Комитет выступил с предложением созвать Всероссийскую конференцию рабочих представителей*151. К меньшевикам примкнули эсеры.
* Идею созыва Рабочего съезда впервые выдвинул в 1906 г. П.Б.Аксельрод, но в то время ее отвергли как меньшевики, так и большевики. См.: Schapiro L. The Communist Party of the Soviet Union. Lnd., 1963. P. 75—76.
Если бы ситуация была зеркальной — у власти стояли бы социалисты, а большевики находились в оппозиции, — последние несомненно попытались бы сыграть на недовольстве рабочих и любой ценой свергнуть правительство. Но меньшевики и их союзники-социалисты не позволяли себе действовать таким образом. Они не принимали диктатуру большевиков, но в то же время испытывали по отношению к ней что-то вроде признательности. Меньшевистская «Новая жизнь», щедро публиковавшая критику в адрес режима, вместе с тем давала понять своим читателям, что они кровно заинтересованы в выживании большевизма. Вот что писала газета на следующий день после захвата власти большевиками: «Необходимо считаться прежде всего с тем трагическим фактом, что всякая насильственная ликвидация большевистского переворота неизбежно явится вместе с тем ликвидацией всех завоеваний русской революции»152. А после того как большевики разогнали Учредительное собрание, меньшевистский орган подавал ту же мысль в следующей форме: «Мы не принадлежали и не принадлежим к числу поклонников большевистского режима и всегда предсказывали ему и внешнее и внутреннее банкротство. Но мы не забывали и не забываем ни на минуту, что с большевистским движением тесно связаны судьбы нашей революции. Большевистское движение — это искаженные, выродившиеся революционные стремления широких народных масс»153.
Такая установка не только парализовала волю меньшевиков к действию, но фактически превращала их в союзников большевиков: вместо того чтобы воспользоваться зревшим в народе недовольством, они помогали его гасить*.
* Справедливости ради надо отметить, что некоторые старые меньшевики, среди которых были основатели российской социал-демократии — Плеханов, П.Б.Аксельрод, А.Н.Потресов и Вера Засулич, — не разделяли такой позиции. Так, Аксельрод писал в августе 1918 г., что большевистский режим выродился в «гнусную» контрреволюцию. Тем не менее он и его женевские товарищи также выступали против активного сопротивления Ленину на том основании, что это поможет старым реакционным элементам вернуться к власти. См.: Ascher A. Pavel Axelrod and the Development of Menshevism. Cambridge, Mass., 1972. P. 344—346. Об отношении к этому вопросу Плеханова см.: Baron S.H. Plekhanov. Stanford, Calif., 1963. P. 352—361. Потресов и тогда, и позднее критиковал своих товарищей-меньшевиков (см.: В плену у иллюзии. Париж, 1927), но и он не стал бы принимать участия в активной оппозиционной деятельности.
Когда 3 июня вновь состоялось совещание рабочих уполномоченных, интеллектуалы из меньшевиков и эсеров выступили против идеи политической стачки, объяснив в очередной раз, что она сыграет на руку классовому врагу. Они убедили рабочих представителей отказаться от принятого решения и не объявлять продолжения забастовки, а послать в Москву делегатов для изучения возможностей создания там аналогичной организации.
7 июня делегат из Петрограда выступил на собрании представителей московских заводов и фабрик. Он заявил, что политика большевистского правительства является антирабочей и контрреволюционной. Таких речей Россия не слышала с Октября. ЧК была всерьез озабочена поворотом дела, поскольку Москва стала теперь столицей, и волнения здесь могли оказаться куда более опасными, чем в «красном» Петрограде. Чекисты схватили петроградского делегата, как только он закончил говорить, но были вынуждены сразу его отпустить, уступив требованию собрания. Однако выяснилось, что московский рабочий класс, хоть и отнесся сочувственно к призывам петроградских товарищей, оказался все же не готов создать собственный совет рабочих уполномоченных154. Вероятно, это объясняется тем, что рабочие Москвы и Подмосковья были в общей своей массе менее квалифицированными и не имели того опыта профсоюзной деятельности, который был у рабочих Петрограда.
Раскол между рабочими и Советами, начавшийся в Петрограде, стал распространяться по всей стране. Во многих городах (вскоре среди них оказалась и Москва), где выборы в местные Советы были запрещены или результаты выборов объявлены недействительными, создавались «рабочие Советы», «рабочие конференции» или «собрания рабочих представителей», свободные от контроля властей и не связанные ни с какими политическими партиями.
Эта нарастающая волна недовольства заставила большевиков перейти в конце концов в наступление. 13 июня в Москве они арестовали 56 человек, связанных с движением полномочных представителей; почти все из них, за исключением шести или семи, были рабочими155. 16 июня власти объявили, что через две недели начнет работу Пятый съезд Советов и в связи с этим всем местным Советам надлежит вновь провести перевыборы. Поскольку эти новые выборы неизбежно должны были опять принести победу меньшевикам и эсерам и поставить правительство на съезде в положение побежденного меньшинства, Москва решила вывести своих соперников из игры и распорядилась изгнать меньшевиков и эсеров из всех Советов, а также из ВСНХ156. Выступая на совещании большевистской фракции ВСНХ, Л.С.Сосновский объяснял необходимость этой меры тем, что меньшевики и эсеры могут свергнуть большевиков так же, как сами большевики свергли в свое время Временное правительство*. Таким образом, избирателям предстояло сделать выбор между официальными большевистскими кандидатами, кандидатами от левых эсеров и беспартийными кандидатами, составлявшими довольно широкую группу «сочувствующих большевикам».
* Новая жизнь. 1918. 16 июня. № 115 (330). С. 3. Как сообщает «Наш век» (1918. 19 июня. № 96 (120). С. 3), большевистская фракция ЦИКа возражала против изгнания меньшевиков и эсеров из Советов, но соглашалась выдворить их из ЦИ Ка.
Так была поставлена точка в существовании независимых политических партий в России. Монархистские группы — октябристы, «Союз русского народа», националисты — были распущены еще в 1917 году и более не существовали как политические организации. Кадеты, поставленные вне закона, либо перенесли свою деятельность в пограничные районы страны, где были вне досягаемости ЧК, но одновременно и в отрыве от основной массы населения России, либо ушли в подполье и создали антибольшевистскую коалицию под названием «Национальный центр»157. Формально декрет от 16 июня не запрещал деятельность меньшевиков и эсеров, но на деле он превращал эти партии в политических импотентов. И хотя некоторое время спустя в награду за поддержку, оказанную этими двумя социалистическими партиями большевикам в борьбе с Белым движением, их отчасти восстановили в правах и позволили занимать ограниченное число мест в Советах, это было лишь временной уступкой. По сути, начиная с этого момента, Россия превратилась в однопартийное государство, в котором никаким организациям, кроме большевистской партии, не разрешено было заниматься политической деятельностью.
16 июня, в день, когда большевики объявили дату открытия Пятого съезда Советов, который должен был проходить в отсутствие меньшевиков и эсеров, собрание рабочих уполномоченных постановило созвать Всероссийскую рабочую конференцию158. Ее целью должно было стать обсуждение и решение насущных проблем, стоящих перед страной: положения с продовольствием, безработицы, беззакония, статуса рабочих организаций.
20 июня был убит глава петроградской ЧК В.Володарский. В поисках убийцы чекисты задержали нескольких рабочих, организаторов массовых митингов протеста на фабриках. Большевики ввели войска в рабочий Невский район и объявили военное положение. Рабочие Обуховского завода, самого неспокойного в городе, были уволены — все одновременно159.
В такой напряженной обстановке состоялись выборы в Петроградский Совет. Во время предвыборной кампании на Путиловском и Обуховском заводах Зиновьева освистали и не дали ему выступить. Игнорируя декрет, запрещавший двум партиям участвовать в работе Советов, рабочие отдавали голоса за меньшевиков и эсеров. Рабочие Обуховского завода избрали 5 эсеров, 3 беспартийных и 1 большевика. На Семянниковском заводе эсеры получили 64% голосов, меньшевики — 10%, а блок большевиков и левых эсеров — 26%. На других предприятиях результаты голосования были аналогичными160.
