«Святой Павел» достиг Константинополя 20 января. Ушаков предоставил посланнику А. С. Стахиеву ведомость доставленных грузов. Купец из Ливорно Каламай отправил на судне в турецкую столицу свинец, серу, сахар, кофейные зерна, кирпич, доски. Началась разгрузка. Приходилось быть настороже. Мусульманские фанатики не верили в мирный характер русских судов и могли возбудить население столицы против их экипажей. Потому еще 20 декабря Стахиев приказал командирам фрегатов «Наталия» и «Григорий» зарядить пушки. К началу 1777 года обстановка несколько разрядилась, но смена главного визиря вновь создала трудности, ибо к власти пришли противники мирных отношений с Россией.
9 февраля 1777 года Стахиев представился новому визирю Мехмед-паше; в его свите с другими командирами судов и купцами был и Ф. Ф. Ушаков, впервые оказавшийся при турецком дворе. Церемонию обставили пышно. Когда барка с посланником проходила мимо русских фрегатов, ее приветствовали посланные по реям матросы. Это так понравилось султану, что летом подобное приветствие ввели и на турецком флоте. Однако сторонники войны не сложили руки. Хотя и было дано разрешение на перевозку зерна «Григорием», но товара для него на островах Архипелага не оказалось. Остальные суда стояли у Константинополя. Стахиев неоднократно обращался к Порте «о пропуске фрегатов: пяти торговых в силу трактата, а шестого, вооруженного, — в знак дружбы». Однако реис-эфенди отвергал такую возможность, ссылаясь на трения с Россией из-за Крыма, а также на то, что среди командиров судов были офицеры — участники Архипелагской экспедиции. Отношение к русским судам ужесточилось. На Черное море не пропускали даже торговое судно «Святой Николай», ранее неоднократно проходившее Босфором. Случались и конфликты. Ушаков 27 июня рапортовал Стахиеву:
«В долговременную здесь в Константинополе с фрегатом бытность при нынешнем летнем жарком времени, находясь служители всегда на фрегате, не имея довольного муциона… сего числа проезжая на шлюпке проливом к стороне Черного моря и подходя к месту, называемому Далма Бакчи (султанский дворец Долмабахче. — Н. С.), вблизи оного против лохцины, где нет никакого строения, я с бывшими на шлюпке офицерами сошли на берег, а шлюпка с семью человеками матрос при одном квартирмейстере осталась для обождания нас близь берегу под парусами, и, по несильном прохаживании возвратясь к тому месту, оной не нашли». Свидетели сообщили, что задержали шлюпку якобы за то, что матросы пели песни. Поступали сведения о военных приготовлениях. Порта заявила, что, если Стахиев будет настаивать на пропуске фрегатов, война неминуема. Очевидно, турки собирались оказать давление на Россию. Козлянинову пришлось соблюдать осторожность; когда стало известно о походе капудан-паши с флотом в Морею, он перешел к острову Имброс, чтобы избежать столкновений с турками. Позднее часть судов для безопасности вывели за Дарданеллы.
Приезд фельдмаршала Румянцева в Новороссию заставил турок отказаться от войны. Об изменении отношения к русскому флоту говорил тот факт, что турецкий адмиральский фрегат первым салютовал «Северному Орлу», стоявшему у Дарданелл. Турки стали любезнее. Хорошее впечатление произвело спасение русскими моряками в бурную погоду француженки с тонущего судна. Тем временем в Санкт-Петербурге пришли к выводу о бесперспективности попыток провести эскадру на Черное море. 7 сентября Императрица подписала указ вернуть суда в Россию прежним путем. Указ достиг Стамбула, 22 октября последние фрегаты «Святой Павел» и «Констанция» отправились в Мраморное море. В середине декабря эскадра собралась у острова Тенедос, 24 декабря пошла на запад и 27 января прибыла на Ливорнский рейд; «Григорий», «Святой Павел», «Констанция», «Наталия» по очереди входили в гавань для ремонта.
По своей инициативе капитан направил фрегаты «Павел» и «Констанция», чтобы отвезти марокканского посла и его свиту в Танжер или Тетуан; он полагал, что порты Марокканской империи на пути плавания в Средиземное море могут служить пристанищем для российских военных и торговых судов. 8 мая фрегаты прибыли в Танжер, где марокканский посланник под гром салюта отбыл на берег. В июне началась опись порта, берегов и рейда Танжера, после чего суда перешли в Гибралтар и 30 августа присоединились к кораблям Козлянинова. Однако продолжить путь в Россию не удалось. «Григорий» требовал ремонта килеванием, и с общего согласия командиров было решено вернуться на Средиземное море.
Очевидно, Ф. Ф. Ушаков продемонстрировал способность действовать самостоятельно, ибо Козлянинов поручил ему щекотливое дело. Капитан 2-го ранга получил высочайшее повеление взять на эскадру для доставки в Россию герцогиню Кинстон (Кингстон). Герцогиня, Елизавета Чедлей (1720–1788), после смерти супруга в 1773–1779 годах скрывалась за границей от суда за многомужество; среди ее многочисленных любовников был лорд Гамильтон, польский князь Радзивилл и другие. То ли она была хорошо знакома вице-президенту Адмиралтейств-коллегии И. Г. Чернышеву по временам его службы в посольстве в Лондоне, то ли у Екатерины II были на нее виды, но было решено посодействовать переезду авантюристки в Россию.
Плавание, длившееся почти три года, оказалось неплохой школой для российских моряков. Достаточно сказать, что из шести командиров фрегатов четверо (сам Т. Г. Козлянинов, Ф. Ф. Ушаков, Н. С. Скуратов и Е. С. Одинцов) стали со временем флагманами. Конечно, Ушаков не мог и подумать о грядущей славе, однако моряк все делал для последующих успехов. Он получил представление об условиях плавания в Средиземном море и проливах, ознакомился с турецкой дипломатией и возможностями итальянских портов, водил суда в разных районах, разных условиях и разное время года. Приходилось овладевать умением ремонтировать корабли, договариваться с иностранными коммерсантами, официальными лицами. Немалое значение имел пример дипломатической деятельности Т. Г. Козлянинова и посольства в Константинополе. Пришлось видеть и недовольство иностранных шкиперов и купцов появлением конкурента в торговле. Видимо, отсюда пошло то дипломатическое умение, которое позднее флагман проявил в походах 1798–1800 годов, прославивших его имя.
24 мая 1779 года эскадра вернулась в Кронштадт. Сдав «Святой Павел», Ушаков еще успел за кампанию выполнить деликатное поручение: на небольшом фрегате проследить за поведением иностранных судов у русских территориальных вод, вблизи острова Аспэ. По возвращении из командировки капитан-лейтенант принял корабль «Святой Георгий Победоносец» и стоял на мостике до конца навигации 1779 года, после чего его перевели в корабельную команду. В декабре моряку поручили выехать на Волгу, где у Твери и Рыбинска застряли караваны с лесом, и организовать к весне доставку материалов на верфи Санкт-Петербурга. Эту задачу Ушаков успешно выполнил. По возвращении он около двух месяцев командовал императорской яхтой «Штандарт». Нередко в те времена через командование такими судами лежал путь к высшим чинам. По-видимому, Императрица заметила умение Ушакова и весной 1781 года его назначили командовать кораблем «Виктор», который в эскадре контр-адмирала Сухотина ходил на Средиземное море для охраны судоходства, зимовал в Ливорно и следующим летом возвратился в Кронштадт. 1 января 1782 года моряка произвели в капитаны 2-го ранга.
Летом 1782 года Ушакову довелось участвовать в сравнительных испытаниях фрегата «Проворный», обшитого «белым металлом», и фрегата «Святой Марк» капитана Ханыкова, обшитого медью, фрегаты ходили от Кронштадта до Ревеля. Испытание показало преимущество медной обшивки.
За два десятка лет службы Ф. Ф. Ушаков успел получить боевое крещение, участвовать в постройке и испытаниях кораблей, командовать судами в различных ситуациях. Теперь предстояло начать новый этап жизни и службы на Черном море: летом 1783 года его командировали в Херсон.
В 1783 году Крым был присоединен к России. Суда Азовской флотилии прибыли в Ахтиарскую бухту, где со временем был основан Севастополь. Благодаря усилиям Г. А. Потемкина из немногочисленных отрядов флотилии начали создавать флот, не уступающий по мощи турецкому В Херсоне строили большие корабли для Черноморского флота. Командиром корабля № 4 назначили Ушакова. Ему вместе с командой предстояло достраивать, осваивать новый корабль, чтобы потом на нем защищать берега Крыма. В городе и его окрестностях вспыхнула эпидемия чумы. Болезнь косила скученно располагавшихся строителей и моряков. Потребовалось принять особые меры: вывести людей в степь и разместить по отдельности, чтобы исключить распространение мора. Наиболее эффективные меры принял Ушаков. В результате уже с 4 ноября в его команде заболеваний не было. За усилия по борьбе с чумой командир порта капитан 1-го ранга Муромцов объявил командиру корабля № 4 благодарность. По представлению вице-адмирала Я. Ф. Сухотина, сменившего умершего Ф. А. Клокачева, Адмиралтейств-коллегия выразила «удовольствие», что эпидемия более не возникает. За успешные действия Ушакова удостоили ордена Святого Владимира IV степени, а 1 января 1784 года произвели в капитаны 1-го ранга.
