Когда война закончилась, Сталин тоже совершил преступления, которые – по крайней мере, частично – напоминают некоторые черты «окончательного решения еврейского вопроса» нацистами. Как и Гитлер, Сталин преследовал целые народы. Почти 100 тысяч калмыков подверглись массовой депортации со степных земель к югу от Сталинграда в Сибирь – за коллективное «преступление», заключавшееся, в глазах советского диктатора, в недостаточном сопротивлении немцам. Крымских татар, чеченцев и многие другие этнические меньшинства Советского Союза постигла та же судьба в последние месяцы войны и первое послевоенное время. Никто не знает точно, сколько советских граждан было депортировано, но это число, несомненно, превышает миллион человек. И хотя – в отличие от евреев, большинство из которых погибали, как только попадали в руки нацистов, – значительная часть народов, пострадавших при Сталине, смогли вернуться из Сибири после смерти диктатора на родину, не приходится сомневаться и в том, что чеченцы, крымские татары, калмыки и другие серьезно пострадали в результате желания Сталина наказать целые группы за преступления отдельных лиц.
В мае 1945 года на большей части Восточной Европы один жестокий диктатор сменился другим, и эта суровая действительность неизбежно оказывала влияние на многих выживших узников Освенцима, которые пытались вернуться домой. Первоначально у Линды Бредер15 создалось положительное впечатление от советской оккупации. В конце концов, именно эти люди победили нацистов, освободили лагеря и остановили массовое истребление евреев. 5 мая, когда Линду, наконец, освободили из лагеря к северу от Берлина – ее определили туда после двух с половиной лет в Освенциме, – солдаты Красной Армии вели себя «очень дружелюбно» по отношению и к ней, и к другим узникам. Несчастным помогли найти новую одежду, чтобы можно было выбросить ненавистные полосатые робы, которые они так долго носили, – солдаты просто отвели их в ближайший немецкий дом и сказали, что они могут брать все, что захотят. Когда Линда и несколько других бывших заключенных словацких евреев прошли мимо хозяйки и начали искать одежду, испуганная женщина, жившая в том доме, закричала: «Никакой СС! Никакой СС!». Но они открыли платяной шкаф и обнаружили несколько эсэсовских форм – очевидно, хозяйка дома была замужем за эсэсовцем. В результате, они «обчистили» весь дом, выбросив ватные одеяла и другое имущество из окна и забрав всю одежду, в которой нуждались. Линда Бредер утверждает: они и пальцем не тронули женщину, – хотя и признается, что одна «сильная девочка» действительно «схватила ее и кричала на нее».
Линда думала только о возвращении в Словакию; другие мечтали о новой жизни в Америке или Израиле, но ее единственное желание состояло в том, чтобы вернуться домой. И она начала свой долгий путь через опустошенную войной Европу, где железные дороги были разбиты, а автомобильные шоссе – разрушены, и компанию ей составили несколько других словаков, узников лагерей. В Берлине они стали свидетелями того, как немецкие военнопленные ровняли землю и засыпали гигантские выбоины. Вид представителей «расы господ», принужденных заниматься физическим трудом, так взволновал Линду и других женщин, что они спросили у надзиравшего за работой красноармейца разрешения заговорить с немцами. Он разрешил, и все женщины начали насмехаться над ними, крича: «Быстрее! Быстрее! Шевелись! Шевелись!» – а затем «стали толкать пленных». Именно в этот момент, а не во время «грабежа» дома, Линда Бредер наконец-то осознала, что ей больше никогда не придется бояться немцев. Никогда больше ее сердце не сожмется от ужаса перед «отбором», отчаянно желая, чтобы именно ее отобрали в группу тех, которым временно сохранят жизнь.
Выйдя за пределы Берлина, они продолжили идти пешком – никаких доступных видов транспорта не было. И вот, жарким летом 1945 года, когда они шли по пыльным дорогам центральной Германии, к ним подъехали красноармейцы и предложили подвезти их. Линда и другие женщины «очень испугались, потому что русские часто насиловали девушек». Но им отчаянно хотелось дать отдых натруженным ногам, и потому, несмотря на все опасения, они поднялись на борт грузовика с советскими солдатами. Но не успели они проехать и нескольких километров, как грузовик неожиданно остановился, и у них забрали почти все вещи. «Они украли даже те вещи, которые мы взяли у немцев, – говорит Линда Бредер. – Но, по крайней мере, нам сохранили жизнь».
Выброшенные на обочину, потеряв почти все имущество, они снова пошли вперед, лишь изредка отдыхая, когда удавалось немного подъехать на каком-нибудь поезде, пока, наконец, не добрались до Праги. Линда, как и многие другие женщины из их группы, нашли здесь убежище, но ее по-прежнему снедало желание вернуться домой, в Словакию, как можно скорее. И как только между Прагой и Братиславой, столицей Словакии, пустили один поезд в день, Линда смогла вернуться в родной дом в городке Стропков, на востоке страны. Наконец, после почти трехлетней разлуки с родиной, после депортации на товарных платформах, после лишений и страданий Освенцима и тягот возвращения с севера Германии, она достигла цели, о которой так долго мечтала – она стояла перед дверьми своего дома. Но случилось неожиданное: похоже, теперь в нем кто-то жил. Она постучала, и через несколько минут ей открыл русский или украинец. «Чего надо?» – грубо спросил он. «Я вернулась домой», – ответила она. «Вали туда, откуда пришла!» – рявкнул он и захлопнул дверь у нее перед носом.
Линда была в состоянии шока. Она пошла по центральной улице своего родного города и пока бродила, то совершила неожиданное открытие: все здания, которые раньше принадлежали ее друзьям и родственникам, теперь были заняты людьми из Советского Союза: «Когда я заглядывала в окна тех домов, у меня возникало чувство, что за мной пристально следят чужие глаза». Похоже, здесь остались только не-евреи, но многие из них когда-то хорошо относились к Линде и ее семье, и она все еще думала, что они, по крайней мере, обрадуются ее возвращению. Она ошибалась. «Я узнала одну женщину, – говорит Линда, – но она не подошла ко мне, чтобы сказать: «Рада вас видеть». Все старались держаться от меня подальше, словно я была заразная, или что-то в этом роде. Я уехала на следующий день и больше туда не вернулась. Возвращение домой оказалось худшим из всего пережитого. Это была настоящая катастрофа».
История горького возвращения домой Линды Бредер типична для многих оставшихся в живых – не только после Освенцима, но и после других лагерей. В плену их поддерживали мысли о доме, они верили, что смогут вернуться к той жизни, которую вели раньше, как только война закончится. Но это было невозможно. Линда Бредер, в конечном счете, уехала из Словакии и начала совершенно новую жизнь в Калифорнии.
Вальтер Фрид16 – еще один словацкий еврей, который вернулся домой летом 1945 года. Ему было 17 лет, и он находился в трудовом лагере в Словакии вместе с семьей. Депортации словацких евреев прекратились в октябре 1942 года – частично в результате давления со стороны одной из фракций словацкого правительства, и впоследствии многие словацкие евреи остались на каторжных работах в своей стране, а не были выданы нацистам. Вальтер происходил из относительно богатой семьи: его отцу принадлежали ресторан и служба такси в городе Топольчаны, и до 1939 года они все жили счастливо рядом со своими соседями. Теперь, после победы над фашизмом, они вернулись домой, ожидая, что смогут наладить свою прежнюю жизнь.
Немногим из них удалось вернуться домой: из 3200 евреев, проживавших в городе перед войной, обратно пришли только приблизительно 10 процентов. Но они и представить себе не могли, что когда они вернутся назад, их ожидает всеобщая ненависть. В их квартире жили чужие люди, а когда они попытались вернуть себе жилье, те отказались съезжать. С рестораном история повторилась. Новый владелец заявил им, что под советской оккупацией бизнес «национализировали», а поскольку арендную плату вносит он, то он находится там законно.
И Фриды решили, что спасение может быть только в одном. Перед депортацией отец Вальтера попросил своих добрых друзей, христиан, спрятать его золото, драгоценности и деньги. Теперь, преисполненные уверенности в благополучном исходе дела, они пошли к друзьям, чтобы забрать ценности. Они пришли во время обеда, и разговор изначально не клеилась. Наконец, отец Вальтера коснулся темы, которая занимала умы всей семьи, и сказал: «Мы оставили вам небольшой пакет, и вам прекрасно известно, что в нем находилось – золото, бриллианты и деньги». Но, согласно воспоминаниям друзей, речь шла совсем о других вещах: они заявили, что, хотя Фриды и оставили у них кое-что, в пакете лежали лишь несколько предметов одежды, и они с радостью их вернут. «Но мы дали вам золото и бриллианты!» – в отчаянии воскликнул отец Вальтера. Но все было бесполезно: они так и не смогли вернуть свои ценности.
