В понедельник 27 сентября наши прогнозы сбылись. Из Санкт-Петербурга сообщили, что несколько членов одной из крупных ОПГ убыли в Москву с целью проникнуть в «Белый дом» (БД). Притворившись «защитниками» Советской власти, они предполагали получить для охраны «БД» автоматы, с которыми собирались тут же скрыться. Ленинградцы в ориентировке перечисляли клички и отдельные фамилии, но не выслали, ни одной их фотографии. В это же время из Генпрокуратуры пришло письменное поручение проверить поступившие материалы о заявлениях угроз физической расправы со стороны одного из активистов РНЕ некоего В. И. Федосова. Тот, обходя милицейское оцепление, вызывал конкретных начальников отделений и, называя их фамилии и адреса места жительства, угрожал им и членам семей расправой, если не снимут оцепление «БД». Организовали проверку этих сигналов и выяснили, что у милиции тоже «рыльце в пушку». Ранее отдельные её представители также угрожали расправой членам РНЕ, если они не покинут «БД». При этом они не только бравировали знанием адресов баркашовцев, но и нанесли визит семьям членам РНЕ, с угрозами рекомендуя тем повлиять на защитников Верховного Совета.
В этот день или ранее, произошла небольшая нестыковка в совместных действиях с Александром Бульбовым. Тот в рамках всеобщего плана Верховного Совета провёл на Лубянке митинг сотрудников МБ РФ, на котором призвал их поддержать законные меры по отрешению Ельцина от власти. Как-то так получилось, что в круговерти событий и оперативной работы, мы с сотрудниками отдела не получили своевременной информации о данном, конечно крайне важном, мероприятии. По большому счёту я не совсем понимал целесообразность ежедневных и даже круглосуточных митингов у здания Верховного Совета. На мой взгляд, было гораздо важнее идти представителям депутатов непосредственно на московские и российские предприятия, поднимая народ на противодействие режиму Ельцина и защиту Советской власти. В этом плане действия Бульбова заслуживали самой высокой оценки. По телефону я попросил извинить меня за отсутствие на этом митинге, объяснив, что в это время был в «Белом доме» вместе с Гусаком. Чтобы как-то загладить ситуацию мы вместе с Александром Ивановичем, доработали решение офицерского собрания и в этот вечер рванули на Центральный телеграф по улице Тверской. На редкость в пустынном зале оператор приняла у нас телеграмму на двух листах в адрес Председателя Верховного Совета РФ Хасбулатова, Председателя Конституционного Суда Зорькина и Президента (по закону – ставшего «бывшим») Ельцина. Заплатив около 11 тысяч рублей и взяв ксерокопию телеграммы с печатями, мы тут же вернулись в отдел и размножили этот документ.[339] С одной из копий телеграммы я тут же зашёл к начальнику УБТ и попросил ознакомить с ней руководство Министерства. Ночующий в эти тревожные дни в кабинете генерал Семёнов, взял телеграмму в руки, внимательно прочёл и грустным голосом вымолвил: «Я-то, конечно, доложу эту телеграмму вначале заместителю министра А. Е. Сафонову (куратор УБТ), а тот видимо Голушко. Но, надеюсь, понимаешь, что, по-видимому, в отношении тебя могут принять репрессивные меры. Так что будь морально готов». В ответ я лишь заявил: «Анатолий Петрович. Главное, чтобы Вы меня извинили, так как косвенно подставляю под удар. Но сейчас момент истины для нашей страны, куда серьёзнее, чем в августе 1991 года. Отсиживаться и дрожать за свою шкуру считаю недостойным для себя, как офицера и сына фронтовика. Чему быть, того не миновать. Моё дело правое и буду за него стоять до конца». В этот день добрался домой где-то около полуночи, а уже рано утром был на работе.
В 9.00 позвонил генерал Семёнов и сказал, чтобы я зашёл к его первому заместителю, генерал-майору Н.Н Брагину. Бывший мастер спорта СССР по биатлону генерал мрачно заявил: «Нас на 9.30 вызывает к себе генерал Сафонов для беседы по той «бумажке», который ты направил в адрес президента и ещё кого-то там. Зачем тебе это нужно? Только своё управление подставляешь, ведь расформировать могут». Молча, мы прошли по подземному переходу в дом 1/3, и зашли в приёмную Сафонова. Минут пятнадцать ждали и вдруг, Николай Николаевич спросил: «Александр Михайлович. Может ты сам, без меня поговоришь с Сафоновым?». Я ответил: «Конечно, Николай Николаевич». Тот сразу ушёл к себе, попросив рассказать потом, о чём велась речь (будто не догадывался). Всегда доброжелательный помощник Сафонова майор В. И. Пасик в этот раз молчал и лишь изредка мрачно смотрел на меня. Раздался пронзительный звонок, и Пасик, кивнув головой в сторону двери своего босса, сказал: «Прошу». Постучав, я прошёл в просторный кабинет донельзя сурового генерала, которого между собой сотрудники министерства называли лидером «Красноярской группировки» на Лубянке. Секунд двадцать я стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, пока он не пригласил сесть. Выждав начальствующую паузу, Сафонов грозным голосом прокурора «тройки» в тридцатые годы начал свою обвинительную речь со слов: «Товарищ подполковник. Что-то я не вижу в Ваших руках рапорта об увольнении из органов безопасности! Такие как Вы позорят высокое звание чекиста и недостойны, быть в наших рядах (прямо как в своё время мне говорил Костюков). Вас кто-то втянул в грязное дело, а мы должны быть вне политики. Вместо того чтобы ловить террористов, суёте нос туда, куда не следует. Но ничего. Мы Вашу чрезмерную активность погасим». Еле сдерживая себя, чтобы не сорваться и не врезать «серому кардиналу» Лубянки по физиономии, чётко печатая каждое слово, громким голосом ответил: «Товарищ генерал. Полагаю, что наоборот Вам надо писать рапорт на увольнение, так как из-за Вашего и, таких как Вы генералов, трусливого бездействия в своё время был разрушен Советский Союз, а теперь разваливается Россия. Мои же действия, как и подчинённых сотрудников 1-го отдела УБТ, строго соответствуют возложенным на нас функциональным задачам. Мы пытаемся изо всех сил не допустить именно терактов на первых лиц государства, как и убийства простых людей, но с грязными, провокационными целями. Удивлённый таким наступательным ответом, Сафонов как-то сник (а вдруг Верховный Совет победит) и уже более примирительно, предложил доложить обстановку по антитеррористической линии. Чтобы «не дразнить гусей», не стал акцентировать его внимание на провокаторе ситуации Указе 1400. Просто разъяснил, что в своей работе в нынешней архи сложной ситуации мне, как и моим подчинённым, конечно нужен был бы ещё один указ – «Об исключении из списка охраняемых лиц государства вице-президента, председателя Верховного Совета и Конституционного Суда». В связи с отсутствием этого документа, то мы должны не допустить гибели как руководителей законодательной и судебной власти государства, так и тех, кто в Кремле. И нам без разницы какого они «цвета».[340] Грубо говоря: «Красные» одержав верх, могут спросить за бездействие, и «белые», оставшись у власти, спросят за это». Неожиданно Сафонов согласился со мной и, закончив разговор словами: «Идите, работайте, но без причины не лезьте в эту заваруху», попрощался. Доложил о разговоре Семёнову. Тот обрадовался неожиданному обороту и сказал: «А я думал, что тебя съедят с потрохами. Было бы жаль». Рассмеявшись, ответил своему уважаемому начальнику: «Анатолий Петрович. Нас, русских без хрена так просто не съешь».[341] Воспользовавшись моментом, отпросился у него сделать «ходку» в Верховный Совет в рамках поручения Генпрокуратуры. Генерал дал добро, но опять проинструктировал соблюдать особую осторожность, не поддаваясь на провокации. Вернувшись в кабинет, в суматохе прошедшего дня забылся и со своего телефона позвонил негласному источнику, назначив ему «явку-момент» по пути в «Белый дом».[342] Договорились в 20.00 «перехлестнуться» у таксофонов вестибюля метро у входа со стороны магазина «Детский мир». Выйдя из подъезда № 4, только повернул налево, как мельком заметил, что справа на стоянке в темноте какая-то машина мигнула фарами. Грустно усмехнулся и про себя подумал: «Наружное наблюдение совсем обнаглело. В открытую «выводят» и передают меня «топтунам». Подошёл к центральному входу магазина и увидел у стеклянной будки поста ГАИ (сейчас её нет) неприметного, как и все ребята из ОПУ, мужчину в возрасте. Свернул за угол. Смотрю, справа вдоль стены перед входом в метро среди торгующих всякой всячиной старушек, торчит «ни к селу, ни к городу» мужчина. Мельком заметил, что товара перед ним нет. Не обращая на него внимания, прошёл мимо и внезапно повернул в его сторону голову. А он миленький показывает на меня пальцем (дошли до ручки), сидевшему на парапете у подземного перехода своему коллеге. Тогда я направился к нему. Нервы видно сдали у этого сотрудника и он, раскидывая старушек, скрылся в метро. Повернул обратно, а сидевший на парапете его «коллега» уже бегом спускается вниз по переходу. Тогда понял: «У стеклянной будки явно был старший группы». Подошёл к нему и, остановившись, напротив, с усмешкой посмотрел в глаза. Любой бы другой спросил: «Мужчина. Тебе чего?», а тот только желваками двигает и смотрит в упор «сквозь меня». Конечно, к сотрудникам ОПУ у меня не было никаких претензий, поэтому я тут же проходя у таксофонов мимо агента, дал ему условный знак отмены встречи. Вернувшись на работу, застал ещё трудившегося подполковника Шубина, которого попросил «подстраховать» при движении в «Белый дом». Петляя, как зайцы и проверяясь, мы в этот раз не обнаружили «хвоста». Отправил Виктора Васильевича домой, а сам с трудом, но прорвался в Верховный Совет. Начал во всю мощь работать «Жёлтый Геббельс», бронетранспортёр с огромными динамиками, который призывал депутатов разойтись по домам, чередуя речь, лирическими песнями о любви к жизни. Пытаясь его перекричать, договорился с пикетчиками пройти в «БД». Без особого настроения пробрался по мрачным коридорам в кабинет Илюхина, где собралось, как я понял по выправке, много офицеров. После того, как представился, один из них грубо спросил: «А водку, чекист, ты принёс?». Спокойно ему ответил: «И без неё у меня дел хватает, но в следующий раз учту». В ответ этот военный в гражданском матерным языком послал меня «подальше». Зная, что спуску в таких ситуациях нельзя давать, уже более резко выпалил ему: «Дружок. А мне и ходить-то туда не надо. Я и так на «нём», только ножки свесил!». Все засмеялись, а Виктор Иванович поставив рядом с собой стул, пригласил сесть. Обговорили складывающуюся ситуацию и пришли к выводу, что завтра-послезавтра «ельциноиды» могут пойти на штурм. В этот день познакомился с прекрасным человеком, как и все военные моряки, да и мы, пограничники, державником и патриотом, капитаном I-го ранга К. В. Сивковым. Тот не бравировал и реально оценивал ситуацию, как складывающуюся не в пользу защитников Верховного Совета. Обменялись телефонами, но, к сожалению больше не встречались.
