Александр Платонов - Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х

В 9.00 позвонил генерал Семёнов и сказал, чтобы я зашёл к его первому заместителю, генерал-майору Н.Н Брагину. Бывший мастер спорта СССР по биатлону генерал мрачно заявил: «Нас на 9.30 вызывает к себе генерал Сафонов для беседы по той «бумажке», который ты направил в адрес президента и ещё кого-то там. Зачем тебе это нужно? Только своё управление подставляешь, ведь расформировать могут». Молча, мы прошли по подземному переходу в дом 1/3, и зашли в приёмную Сафонова. Минут пятнадцать ждали и вдруг, Николай Николаевич спросил: «Александр Михайлович. Может ты сам, без меня поговоришь с Сафоновым?». Я ответил: «Конечно, Николай Николаевич». Тот сразу ушёл к себе, попросив рассказать потом, о чём велась речь (будто не догадывался). Всегда доброжелательный помощник Сафонова майор В. И. Пасик в этот раз молчал и лишь изредка мрачно смотрел на меня. Раздался пронзительный звонок, и Пасик, кивнув головой в сторону двери своего босса, сказал: «Прошу». Постучав, я прошёл в просторный кабинет донельзя сурового генерала, которого между собой сотрудники министерства называли лидером «Красноярской группировки» на Лубянке. Секунд двадцать я стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, пока он не пригласил сесть. Выждав начальствующую паузу, Сафонов грозным голосом прокурора «тройки» в тридцатые годы начал свою обвинительную речь со слов: «Товарищ подполковник. Что-то я не вижу в Ваших руках рапорта об увольнении из органов безопасности! Такие как Вы позорят высокое звание чекиста и недостойны, быть в наших рядах (прямо как в своё время мне говорил Костюков). Вас кто-то втянул в грязное дело, а мы должны быть вне политики. Вместо того чтобы ловить террористов, суёте нос туда, куда не следует. Но ничего. Мы Вашу чрезмерную активность погасим». Еле сдерживая себя, чтобы не сорваться и не врезать «серому кардиналу» Лубянки по физиономии, чётко печатая каждое слово, громким голосом ответил: «Товарищ генерал. Полагаю, что наоборот Вам надо писать рапорт на увольнение, так как из-за Вашего и, таких как Вы генералов, трусливого бездействия в своё время был разрушен Советский Союз, а теперь разваливается Россия. Мои же действия, как и подчинённых сотрудников 1-го отдела УБТ, строго соответствуют возложенным на нас функциональным задачам. Мы пытаемся изо всех сил не допустить именно терактов на первых лиц государства, как и убийства простых людей, но с грязными, провокационными целями. Удивлённый таким наступательным ответом, Сафонов как-то сник (а вдруг Верховный Совет победит) и уже более примирительно, предложил доложить обстановку по антитеррористической линии. Чтобы «не дразнить гусей», не стал акцентировать его внимание на провокаторе ситуации Указе 1400. Просто разъяснил, что в своей работе в нынешней архи сложной ситуации мне, как и моим подчинённым, конечно нужен был бы ещё один указ – «Об исключении из списка охраняемых лиц государства вице-президента, председателя Верховного Совета и Конституционного Суда». В связи с отсутствием этого документа, то мы должны не допустить гибели как руководителей законодательной и судебной власти государства, так и тех, кто в Кремле. И нам без разницы какого они «цвета».[340] Грубо говоря: «Красные» одержав верх, могут спросить за бездействие, и «белые», оставшись у власти, спросят за это». Неожиданно Сафонов согласился со мной и, закончив разговор словами: «Идите, работайте, но без причины не лезьте в эту заваруху», попрощался. Доложил о разговоре Семёнову. Тот обрадовался неожиданному обороту и сказал: «А я думал, что тебя съедят с потрохами. Было бы жаль». Рассмеявшись, ответил своему уважаемому начальнику: «Анатолий Петрович. Нас, русских без хрена так просто не съешь».[341] Воспользовавшись моментом, отпросился у него сделать «ходку» в Верховный Совет в рамках поручения Генпрокуратуры. Генерал дал добро, но опять проинструктировал соблюдать особую осторожность, не поддаваясь на провокации. Вернувшись в кабинет, в суматохе прошедшего дня забылся и со своего телефона позвонил негласному источнику, назначив ему «явку-момент» по пути в «Белый дом».[342] Договорились в 20.00 «перехлестнуться» у таксофонов вестибюля метро у входа со стороны магазина «Детский мир». Выйдя из подъезда № 4, только повернул налево, как мельком заметил, что справа на стоянке в темноте какая-то машина мигнула фарами. Грустно усмехнулся и про себя подумал: «Наружное наблюдение совсем обнаглело. В открытую «выводят» и передают меня «топтунам». Подошёл к центральному входу магазина и увидел у стеклянной будки поста ГАИ (сейчас её нет) неприметного, как и все ребята из ОПУ, мужчину в возрасте. Свернул за угол. Смотрю, справа вдоль стены перед входом в метро среди торгующих всякой всячиной старушек, торчит «ни к селу, ни к городу» мужчина. Мельком заметил, что товара перед ним нет. Не обращая на него внимания, прошёл мимо и внезапно повернул в его сторону голову. А он миленький показывает на меня пальцем (дошли до ручки), сидевшему на парапете у подземного перехода своему коллеге. Тогда я направился к нему. Нервы видно сдали у этого сотрудника и он, раскидывая старушек, скрылся в метро. Повернул обратно, а сидевший на парапете его «коллега» уже бегом спускается вниз по переходу. Тогда понял: «У стеклянной будки явно был старший группы». Подошёл к нему и, остановившись, напротив, с усмешкой посмотрел в глаза. Любой бы другой спросил: «Мужчина. Тебе чего?», а тот только желваками двигает и смотрит в упор «сквозь меня». Конечно, к сотрудникам ОПУ у меня не было никаких претензий, поэтому я тут же проходя у таксофонов мимо агента, дал ему условный знак отмены встречи. Вернувшись на работу, застал ещё трудившегося подполковника Шубина, которого попросил «подстраховать» при движении в «Белый дом». Петляя, как зайцы и проверяясь, мы в этот раз не обнаружили «хвоста». Отправил Виктора Васильевича домой, а сам с трудом, но прорвался в Верховный Совет. Начал во всю мощь работать «Жёлтый Геббельс», бронетранспортёр с огромными динамиками, который призывал депутатов разойтись по домам, чередуя речь, лирическими песнями о любви к жизни. Пытаясь его перекричать, договорился с пикетчиками пройти в «БД». Без особого настроения пробрался по мрачным коридорам в кабинет Илюхина, где собралось, как я понял по выправке, много офицеров. После того, как представился, один из них грубо спросил: «А водку, чекист, ты принёс?». Спокойно ему ответил: «И без неё у меня дел хватает, но в следующий раз учту». В ответ этот военный в гражданском матерным языком послал меня «подальше». Зная, что спуску в таких ситуациях нельзя давать, уже более резко выпалил ему: «Дружок. А мне и ходить-то туда не надо. Я и так на «нём», только ножки свесил!». Все засмеялись, а Виктор Иванович поставив рядом с собой стул, пригласил сесть. Обговорили складывающуюся ситуацию и пришли к выводу, что завтра-послезавтра «ельциноиды» могут пойти на штурм. В этот день познакомился с прекрасным человеком, как и все военные моряки, да и мы, пограничники, державником и патриотом, капитаном I-го ранга К. В. Сивковым. Тот не бравировал и реально оценивал ситуацию, как складывающуюся не в пользу защитников Верховного Совета. Обменялись телефонами, но, к сожалению больше не встречались.

29 сентября с утра зашёл к своему куратору генералу Брагину и доложил по команде о том, что за мной, по всей видимости, выставили «НН». Тот усмехнулся и сказал: «Да я знаю, так как сам по просьбе начальника ОПУ давал твои приметы. Особо не волнуйся. И меня пару раз «топтали». Время такое. Тебе же спокойнее, если кто на улице нападёт вдруг». Возмутившись его откровениями, я ответил: «Товарищ генерал. Все свои действия согласовываю с Вами или с генералом Семёновым. Когда надо меня охраняют сотрудники отдела. Поэтому мне трудно разобраться, кто за мной следит. Может и бандиты пытаются воспользоваться ситуацией, чтобы расправиться за их «посадки». Вернулся в свой кабинет и по «ОС» позвонил начальнику ОПУ генералу 3……ну.

Дословно заявил: «Григорий Николаевич. Если помните по делу «Глюкало» подполковник Платонов. Вчера вечером за мной выстроились Ваши сотрудники. Претензий у меня к ним нет, но хотел бы предупредить, что в это смутное время трудно разобраться «кто свой, а кто чужой». За последние два года отправил за решётку более сотни лидеров и членов ОПГ, которые, не исключено, могут предпринимать шаги к тому, чтобы отомстить не только мне, но и членам семьи. Поэтому, являясь мастером спорта по многоборью, неплохим стрелком и самбистом, буду задерживать лиц, ведущих за мной наблюдение. Пистолет тоже всегда при мне. Если наши, то отпущу, а криминал сопровожу в ближайшее отделение милиции». На том конце трубки было слышно, что начальник ОПУ только занялся чаепитием. Прихлёбывая, он вдруг засмеялся и сказал: «Александр Михайлович! Тебе в суете дел видно померещилось. Всякое бывает. Не переживай и знай, что ОПУ всегда рады с тобой работать! Будь спокоен и делай своё дело также достойно, как и раньше». Этот разговор мне больше понравился, чем с Брагиным, так как тут же врубился в круговерть дел. В это время было не до «посиделок» с агентурой на явках, им была дана команда о необходимости «кричащую» информацию передавать прямо из таксофонов, но с соблюдением условностей. Мой источник в окружении мэра сообщил, что Юрий Михайлович договорился с президентом Союза ветеранов Афганистана А. А. Котенёвым об участии поддерживающих Ельцина «интернационалистов» в возможных силовых акциях. В купе с «ЮМ» хоть и отстранённый от премьерства Егор Гайдар, в ужасе от возможного поражения, чтобы вооружить «котенёвцев» и других «добровольцев» начал пробивать автоматы и пулемёты у Грачёва, Ерина и Шойгу. Первый послал его куда подальше, а вот глава МЧС Шойгу и Ерин отдали распоряжение о направлении к зданию Моссовета несколько грузовиков доверху набитых ящиками с оружием. Когда будет начата раздача, агент обещал сообщить дополнительно. У меня под ложечкой засосало от такого сообщения. Ведь сколько оружия, которое потом возможно будет использовано преступниками и в террористических целях, расползётся по Москве? Конечно ни Лужкова, ни Гайдара последствия этого шага не интересовали. Им бы свои шкуры спасти! Доложив генералу Семёнову, полученную и ряд других информаций, с его разрешения я вновь убыл в Верховный Совет вместе с подполковниками С. Музышвили и В. Шубиным. Надо было по поручению Генпрокуратуры опросить и оказать профилактическое воздействие на руководство РНЕ, так как на активных членов «Ф» и «П» их организации было возбуждено уголовное дело. Правда, в этот раз мою очередную «ходку» генералу Семёнову пришлось согласовывать с заместителем министра. Выйдя на станции «Краснопресненская», мы втроём чуть не схлопотали дубинок омоновцев, молотивших в вестибюле всех попадавшихся им под руку людей. С красными рожами и огромного роста, в касках и шинелях, с разящим запахом спиртного они с изуверством били безоружных, включая стариков и женщин. В их адрес звучали проклятия, стонали уже лежавшие потерпевшие. Подлетевший к нам верзила с наколками на руке замахнулся резиновой дубинкой на Шубина. Тот так посмотрел на него, задвинув руку за пояс, где под курткой был пистолет, что омоновец осёкся и отскочил в сторону.[343] Пресечь нам эту массовую бойню было невозможно, так как в метро орудовала группа примерно сотни этих «бойцов» против собственного народа. Наверх поднялись мимо разбитых на эскалаторе плафонов, а там еще жарче идёт побоище. Что-то участвующие в нём омоновцы мало походили на московских сотрудников. Кое-как, показывая налево и направо удостоверения, пробрались в рядом находящееся отделение милиции. Выполнили ряд протокольных формальностей и прошли к гостинице «Мир», где находился штаб объединённой группировки сил МВД и внутренних войск. Он размещался на первом этаже какого-то длинного помещения, посредине которого стоял составленный из нескольких длиннющий стол метров двадцать. В его конце, как «тамада переворота» восседал начальник ГУВД гор. Москвы генерал Панкратов, отдающий направо и налево распоряжения десяткам, снующим офицерам. На стенах висели таблицы задействованных сил и средств, а также огромная схема здания Верховного Совета. Не протянув руки и только кивнув головой, Панкратов грубо спросил у меня: «Чего Вы лезете в это пекло? Сидели бы на своей Лубянке. Мы и без органов безопасности разберёмся!». Я ответил, что с санкции заместителя МБ РФ иду в «БД» для выполнения поручения Генпрокуратуры по угрозам расправы «баркашовцев» в адрес семей милиционеров, стоящих в оцеплении». С удивлением, посмотрев на меня, генерал заявил: «Сейчас мы перепроверим у замминистра МБ, так ли это». По телефону он тут же созвонился с ним и, получив подтверждение, сказал: «Ладно, если ищите приключений на свою……, то сейчас мы комплектуем группу сенаторов во главе с Илюмжиновым. С ним Вы и пойдёте. Но только Вы один, а Ваши сотрудники пусть сидят здесь. Кстати, заодно и за Илюмжиновым присмотрите, а то он подозрительно себя ведёт. Наверное, поддерживает Хасбулатова». Вместе с Илюмжиновым и сопровождающим полковником милиции из «штаба» мы подошли к пикету защитников «БД». Они нас сразу пропустили. Только меня, показавшего удостоверение МБ РФ, вдруг отвёл в сторону один из пикетчиков с интеллигентным лицом. Он сбивчиво, но очень толково объяснил, почему он приехал из Горького в Москву, рискуя теперь своей жизнью. Дословно он сказал: «Товарищ подполковник. Не подумайте, что мы здесь находимся для защиты Хасбулатова или Руцкова, которые в 1991 году предали Советский Союз, оказывая активную помощь его главным разрушителям. Нам сейчас необходимо их использовать для спасения хотя бы Советской власти и Конституции. Ведь простой народ понимает и ценит наше социалистическое прошлое. Вы только представьте, что всего через семь лет мы смогли восстановить разрушенную войной с Гитлером страну. Первыми полетели в космос, создали ядерное оружие, обеспечивающее мир и ещё умудрялись кормить огромный партийный и чиновничий аппарат. Притом жили достойно, вольно, хотя и скромно. Сократить бы до разумных пределов армию, обуздать непомерные аппетиты зажравшихся чиновников, заставив работать конкретно. Зажили бы при социализме прекрасно. Но чувствуем, что нас опять могут предать Хасбулатов, да и Руцкой. Ведь они не Родину-Россию защищают, а дерутся за власть. В том числе и между собой. Но дело наше святое. Правда, за нами. Главное отстоять Советскую конституцию, а там и с руководителями разберёмся. В нашей необъятной стране много достойных людей». Я поблагодарил неизвестного мне пикетчика за краткие и понятные слова, с которыми был полностью согласен. Рекомендовав не падать духом, пообещал приложить все силы со своими коллегами для недопущения кровопролития. Догнав нашу группу и зайдя в здание, тут же вдохнул удушливый запах испражнений в большинстве своём неработающей и забитой канализации. Включив фонарик, который как лазер пронзил кромешную тьму, пошёл к Илюхину. Тут же со всех сторон начали из кабинетов выходить люди, в том числе и вооружённые, спрашивая меня: «Товарищ. Вы, в какую сторону идёте? Возьмите и нас с собой». Ведь у большинства из них не было ни фонарей или хотя бы керосиновых ламп. В роли поводыря добрался до Виктора Ивановича. Вместе с ним прошли в зал заседаний, где мог находиться Баранников. В огромном помещении царил полумрак, но людей было хорошо видно из-за горевших у президиума свечей. Увидел Адама Аушева, который стоял возле Хасбулатова о чём-то шутившим с неизвестным мне собеседником. Оказалось Адам, по его словам возглавил службу безопасности всего «Белого дома» и к нему стекалась большая часть информации по этой линии. Обменявшись с ним самыми значимыми сведениями, договорились о взаимодействии. Пока искал и спрашивал у окружающих местонахождение Баранникова, обратил внимание на какую-то неестественную эйфорию, царившую в зале. Более трёхсот депутатов, военных и просто защитников Верховного Совета, образовав несколько групп, в центре которых стояли Хасбулатов, Руцкой и другие известные личности, горячо и бодро что-то обсуждали. Не стал в этих дискуссиях принимать участие, а выдвинулся в кабинет Баранникова. Пока шёл к нему, столкнулся с проходившими мимо какими-то вооружёнными людьми в одинаковой тёмной форме, с подозрением осматривавшими меня. Как оказалось – это были члены РНЕ. Виктор Павлович был на месте, и наедине проинформировав его о складывающейся обстановке, включая угрозы безопасности вновь назначенным руководителям страны, попросил его вызвать к себе кого-либо из руководства РНЕ. Баранников отдал распоряжение своему помощнику и минут через пять в кабинет, едва освещаемый несколькими свечами, вошёл с автоматом на плече среднего роста, но крепкого телосложения А. П. Баркашов. Положив грозный «Калаш» на стол (хорошо хоть стволом в другую сторону), он сел напротив. Виктор Михайлович представил меня по полной форме и вышел из кабинета, оставив нас наедине. Спокойным тоном, рассказав лидеру РНЕ о сути дела, я потребовал принять меры по недопущению угроз расправы в адрес сотрудников милиции и членов их семей. Баркашов подтвердил, что ему также стало известно о несанкционированных руководством РНЕ действиях со стороны «Ф» и «П», которые исказили их решение вести разъяснительную работу среди военнослужащих оцепления. По словам Александра Петровича к ним, проявившим такую ненужную инициативу, попахивающую провокацией, уже приняты меры дисциплинарного воздействия. Баркашов заверил, что члены РНЕ не будут участвовать в противоправных акциях. В то же время он сообщил о ранее известных мне случаях, когда сотрудники милиции ездили в семьи отдельных активистов РНЕ и сами угрожали им расправой, если те не заставят своих родственников выйти из Верховного Совета. При этом он передал мне фамилии, адреса и номера телефонов конкретных лиц, которым угрожала милиция. Далее Александр Петрович довольно энергично перевёл разговор о своём движении РНЕ, главной целью которого является «защита градообразующей в России нации – русских от засилья мирового и местного еврейского капитала». С упоением и зная хорошо тему проблемы, он одобрительно отозвался о действиях русских князей и первых царей, гнавших своими указами евреев из городов в самые глухие места нашей страны. Закончил он краткую речь гневной тирадой о необходимости выселить из современной России, а затем и Украины с Белоруссией поголовно всех евреев, являющихся по его словам преступной нацией. Выслушав Баркашова, я ему возразил, заявив, что преступных наций не бывает. Каждая нация, включая и русскую, имеет омерзительную часть конкретных людей, ставших на преступный путь. А такая всеобщая оценка той или иной нации преступной выгодна как раз самым отпетым уголовникам, которым легче «раствориться-спрятаться» в массах своего трудового народа от справедливого возмездия. Далее я спросил у лидера РНЕ: «Зачем Вы выбрали для защиты своего народа такие сомнительные символы и приветственные жесты, схожие с фашистскими? Ведь наши русофобские СМИ, поэтому и преподносят ваше движение, как профашистское». Баркашов запальчиво ответил: «Надо знать свою историю! Ведь это наши старинные русские символы! Мы поднимаем самосознание народа и воспитываем у них гордость за своё славное историческое прошлое!». Согласившись частично с Александром Петровичем, всё же возразил: «Так-то оно так, но ведь большинство современного русского народа воспринимает символы РНЕ, как фашистские! И свастика скомпрометирована Гитлером, принесшим на нашу русскую землю неисчислимые жертвы и страдания! Не с этого надо было начинать, а постепенно разъяснять нашему народу свои, в общем-то, правильные идеи. Движение РНЕ изначально скомпрометировано и оторвано от того народа, которого Вы пытаетесь защищать. Надо было крепко подумать, прежде чем наклеивать себе на рукава нашивки со свастикой. А так получается Вы сами, а может и с помощью агентов иностранных спецслужб, направили РНЕ в тупиковое направление. Да и идея с угрозой выселить всех евреев из славянских бывших республик, включая Россию, выгодна как раз больше главарям международного сионизма, чем русскому народу. Что касается тех «выделенных» мировым правительством евреев, типа Гусинского, Абрамовича, Березовского и других, которым дали добро на разграбление огромного достояния СССР, то они менее опасны для нашего народа (хотя и воры), чем предатели Родины и якобы русские по национальности Горбачёв, Ельцин, Яковлев и Медведев. Вот эти изменники, отдавшие Союз на растерзание США и Западу, а также огромная свора служащих им шакалов достойны самой суровой кары. Притом не выселения за пределы России, так как «Гусь» и «Берёза» итак чаще бывают за рубежом, чем у нас в стране, а объективного следствия, суда и расстрела». Тут же я напомнил Баркашову, что у нас в стране за многовековую историю пребывания, еврейский народ давно ассимилировался. Многие из простых евреев взяли всё хорошее от русской нации и вместе со всеми строили социализм и защищали Родину от фашистских захватчиков. В качестве примера привёл ему судьбу семьи моего школьного друга Льва Брагинского. Его отец Владимир Львович, ветеран войны и бывший пограничник, как и мама Фира Александровна, честно трудились простыми служащими на благо СССР. Ещё в институте Лев полюбил однокурсницу Наташу – чистокровную украинку. На их свадьбе в Харькове гуляло далеко за сотню студенческого и иного люду разных национальностей. Оба вырастили двоих сыновей Игоря и Олега, также воспитанных в интернациональном духе.[344] Здесь я спросил Баркашова: «Александр Петрович. В этой семье из четверых человек только Лев чистокровный еврей. Жена украинка, а значит по еврейским канонам сыновья, скорее украинцы, чем евреи. Кого из них Вы будете выселять и куда?». Александр Петрович с удивлением посмотрел на меня и сказал: «Сложный вопрос. Думаю, что один Лев подпадает под выселение». Тогда задал ему ещё вопрос: «А Вы спросили у Наташи и её сыновей, согласны ли они, чтобы как в средневековье инквизиция без суда и следствия забрала или выслала главу семьи? И кто будет помогать, Наташе кормить и растить её детей? Неужели члены РНЕ, как тимуровцы?». Далее я разъяснил Баркашову, что многие, как раз из криминогенной части евреев вообще сменили фамилии и по паспорту числятся русскими. В качестве примера привёл Березовского, уже начавшего раскручивать свой маховик преступных махинаций, у которого в графе паспорта национальность стоит надпись «русский». Тут же я напомнил Баркашову, что славяне на территории своих княжеств и государства Русь всегда мирно жили с представителями других национальностей, населяющих нашу необъятную Родину.[345] Проблема скорее исходит от той мерзкой части нынешнего руководства страны, которые только по паспорту числятся русскими. Вот они-то, как и во времена смуты 1611-1613 годов, предали свой народ иноземцам. Видно Александр Петрович не ожидал такой оценки деятельности РНЕ, так как, откинувшись в кресле, заявил: «Приятно было побеседовать с Вами на эту очень злободневную и острую тему. Наверное, Вы правы, что мы не избежали ошибок при формировании своего патриотического движения. Дай бог нам выжить в этом лихолетье и обговорить существующие проблемы страны и РНЕ в более мирной обстановке. Я Вас только об одном попрошу. Обзвоните наши семьи и сообщите, что у нас всё нормально. Если сможете, то не допустите расправы с нашими родными». При этом Баркашов передал мне ещё номера телефонов и имена нескольких семей руководства и активных членов РНЕ. В этот момент зашёл Баранников, и мы простились с Баркашовым. Виктор Павлович был чем-то возмущён и только повторял: «Вот же подлецы!». Тут же он рассказал, что по ведущим телеканалам в рамках технологий информационных войн показали эпизод его якобы сегодняшней встречи в Кремле с Ельциным. Комментаторы сопроводили кадры видео съёмки пояснением: «Для тайных переговоров с Ельциным о прекращении сопротивления защитниками Верховного Совета прибыл бывший министр безопасности В. П. Баранников». Но в том-то и дело, что эта встреча проходила ещё в мае 1993 года. Оба стояли в пиджаках, а сейчас за окном холодная осенняя погода. Далее, мы с Баранниковым пришли к выводу, что утром штурма «БД» не будет, так как воинские части (в основном ОМСДОН), заявляют о своём нейтралитете и нежелании идти против Верховного Совета. С другой стороны, как бывший пограничник я выразил ему обеспокоенность тем, что не заметил какой-либо системы в обороне здания. Как-то буднично Баранников ответил: «Если нас не поддержит армия, то никакая оборона не выстоит против спецназа. Зачем оружие всем давать. Ещё сдуру спровоцируют раньше времени бойню». Перед тем как расстаться, Виктор Павлович попросил меня поговорить с одним из заместителей министра Федотовым, передав рекомендации соблюдать действующую Конституцию.[346] Тепло попрощавшись, я направился в «штаб переворота». По пути в гостиницу «Мир», где меня ожидали Музышвили с Шубиным, зашёл по старой памяти в передвижной командный пункт дивизии имени Ф. Э. Дзержинского, разместившегося в специальном автобусе красного цвета. Поздоровавшись и обнявшись со знакомыми мне офицерами, в том числе с начальником штаба полковником В. В. Ракитиным, прошёл в отдельный отсек, где за столом одиноко восседал новый командир ОМСДОН генерал А. В. Будников. С красными от бессонницы глазами он вяло ответил на моё приветствие. Услышав, что перед ним начальник 1 отдела УБТ МБ РФ, он настороженно глянул на меня и сказал: «В нашей дивизии террористов нет, а вот с другой стороны – в «Белом доме», смутьянов всяких хватает. Притом они вооружёны». Не зная лично этого командира, не стал с ним спорить, а лишь попросил приложить все силы, чтобы не допустить кровопролития и втягивания личного состава в грязную политику. На это Будников со мной согласился, но устало возразил: «Вряд ли получится. В ближайшие день-два видно дадут команду на штурм «Белого дома». Тут зазвонил телефон, и я вышел из автобуса. Где-то в начале первого ночи наконец-то добрался в «штаб переворота». Сидя на тех же местах у стены дремали мои сотрудники, а на полу и вдали длинного стола спали военнослужащие и милиционеры. Растолкал своих ребят, и хотел, было возвращаться на Лубянку, как увидел, что появившемуся и сидевшему рядом с Панкратовым министру ВД Ерину начальник ГУВД показывает на меня пальцем. Он что-то при этом со злостью говорил. Решил не испытывать судьбу и подойдя к ним, доложил Панкратову о выполненной миссии, связанной с ограждением членов семей милиции от угроз членов РНЕ. Министр и начальник ГУВД имели явные признаки сильного опьянения (разящий запах, красные лица и громкая речь, как в ресторане поздним вечером). Хотел тут же распрощаться с этой «гопкомпанией», но Панкратов заплетающимся голосом спросил: «Ты лучше расскажи, какая в здании система обороны? Сколько бойцов и какое у них оружие? Есть ли пулемёты и гранатомёты? А то нам какую-то чушь мелешь о защите милиционеров и членов их семей! Без тебя защитим!». Выдержав бредовый «залп» поддатого начальника ГУВД, ответил: «Там вообще-то кромешная темнота и подсчитать, сколько вооружённого народа невозможно. Да и моя задача, поставленная министром безопасности, не в этом заключалась. Поэтому мне ещё надо добраться до Лубянки для доклада ему. Если вопросов нет, то до свидания». Развернувшись и начав отходить к своим ребятам, вдруг услышал, как Панкратов говорит Ерину: «Вот сволочь. Видно на стороне Верховного Совета. Его люди просидели здесь и все планы наши выведали, а он ничего не сказал нам толком».[347] Ерин ему в ответ достаточно громко: «Так давай арестуем их! А после выпустим!». В моей голове мелькнула мысль: «Если ускорюсь, то точно арестуют!». Сделал наоборот. Развернувшись, буквально подскочил к ним и, наклонившись лицом к лицу, громко спросил Ерина: «Вы что-то сказали? Я толком не расслышал!». Оторопев от моей дерзости, министр буквально выдохнул перегаром: «Да нет. Мы же попрощались уже». Не мешкая, я вернулся к Музышвили и Шубину, быстро потащив их к выходу (пока не передумали поддатые генералы-путчисты).[348] Заночевав в кабинете, утром был разбужен трелью телефона. Звонил мой источник, ранее сообщавший о планах Егора Гайдара вооружить москвичей, поддерживающих Ельцина автоматами. Условно он сообщил, что напротив здания Моссовета прямо с грузовиков началась выдача оружия всем желающим «защитить демократию». Притом в очереди стоят явно «братки» – члены преступных группировок. Многие по несколько раз повторно вставали за оружием. Тут же отправил первого прибывшего на службу своего сотрудника проверить сигнал. Этот день по калейдоскопу мелькающих событий я запомнил на всю жизнь. Раздался звонок генерала Семёнова, и он попросил находиться в кабинете, так как министр безопасности Голушко собирался вызвать меня к себе. Тревожно защемило в груди. Мысль лихорадочно била голову. Мало им моей беседы с Сафоновым? А с другой стороны может министр наконец-то, решился и отдаст приказ об аресте, законно отрешённого Ельцина? Хотя это вряд ли. Но ждать, так ждать. Полчаса сижу, но никто не вызывает. Позвонил мой сотрудник по городскому телефону и в шутливой форме спросил: «Александр Михайлович. Вам личный автомат не нужен? Могу получить. Здесь только паспорт надо предъявить, а затем записывают в какую-то потрёпанную тетрадь фамилии лиц, получивших оружие. Многие, берут автоматы, не предоставляя вообще никаких документов, заявляя о том, что они за Ельцина и против «совков» и «коммуняк». В очереди гораздо меньше «либераст-дерьмократов», чем криминальных элементов с характерными признаками». Поблагодарив своего сотрудника, крепко задумался: «Как пресечь поток бесконтрольной выдачи оружия бандитам?». Позвонил в РУОП, но никто трубку не брал. Обращаться в милицию, как и теребить руководство МБ, выбравших для себя позу страуса при опасности (голова в песке, а зад торчит наружу), также бесполезно. Тут пронзила мысль: «Позвоню руководителям СБП». Сейчас уже точно не помню, но, по-моему, созвонился по АТС-2 («Кремлёвка») с заместителем Коржакова генералом Г. Г. Рогозиным. С тревогой в голосе представился, и немного интерпретировав суть, сказал: «Товарищ генерал. Только что мой сотрудник прибежал от здания Моссовета, где Егор Гайдар организовал выдачу автоматов защитникам «нашего» президента Ельцина. Он достоверно выяснил, что на самом деле в очереди в основном стоят другие «защитники» – Верховного Совета, а также бандиты из ОПГ. Получается, руками Гайдара вооружаются сторонники Хасбулатова и Руцкова? Надо остановить эту парадоксальную ситуацию, так как существует прямая угроза безопасности руководителям исполнительной власти!». На том конце провода удивлённо переспросили: «Неужели это возможно?». Я ответил: «В этой вакханалии беззакония всё возможно. Ведь у стоящих в очереди за оружием нет документов «защитника Ельцина» или демократии. У многих вообще даже паспортов нет, а автоматы им выдают, веря на слово, что они будут защищать власть Кремля». Меня поблагодарили и пообещали принять меры. Так оно или нет, но убывший вновь к Моссовету мой сотрудник, чтобы заполучить «тетрадь учёта» или снять с неё копию, грузовиков уже не застал. Несколько вооружённых «либерастов» слонялись возле главного входа, а куда делись сотни остальных – неизвестно! Вот и представьте москвичи-россияне, сколько оружия скопилось и хранится в тайниках в столице? Его хватит и на террористическую и на организованную преступную деятельность на долгие годы.[349] Поблагодарив своего сотрудника за оперативность, решил пристыдить руководство московского ОМОН за побоище в метро. С начальником этого спецподразделения Д. В. Ивановым как-то не удалось познакомиться, а вот некоторых других руководителей немного знал по совместным с РУОП операциям. Дозвонился до одного из них. С укоризной рассказал о виденных в метро фактах зверских избиений мирных граждан со стороны ОМОН. Мой знакомый сразу заявил: «Александр Михайлович – это не наше подразделение, а сборная «солянка» из соседних с Москвой регионов. Сотрудники московского ОМОН работают в резерве и в некоторых, наиболее опасных направлениях у оцепления». На всякий случай я передал «знакомому» о договорённостях руководителей «Альфы» и «Вымпела» делать всё, чтобы избежать кровопролития. Попросил это донести и до генерала Иванова. Тогда я ещё не знал, что генерал Дунаев сыграет свою неблаговидную, явно провокационную роль в обострении отношений с московским ОМОН. По словам командира «Альфы» генерала Г.Н Зайцева этот «шеф МВД по версии А. И. Руцкого», выйдя по рации на генерал-майора милиции Д. В. Иванова, угрожал его «повесить на первом же фонарном столбе».[350] Понятно, что таким образом Дунаев не оставлял командиру ОМОН выбора и сам толкал его в лагерь Ельцина. Позже я получу данные о привлечении для разгона мирных москвичей не только штатных сотрудников, но и находящихся в СИЗО отдельных подследственных. Наиболее крепких из них и ненавидящих «коммуняк», переодевали в милицейскую форму и те с яростью «добывали» себе снисхождение от следователей. Вот тебе и «сделка со следствием». Ближе к обеду решил выполнить просьбу Баранникова и позвонил заместителю министра безопасности генералу Федотову. Тот удивился о просьбе встретиться, спросив: «А почему Семёнов это не может сделать?». Ответил ему: «Вопрос касается конфиденциальной информации, которую не хочу говорить по телефону». Тогда генерал, поколебавшись, сказал: «Хорошо. Минут через десять заходите». Так как уже третий час пошёл, но к министру не вызывали, перезвонил генералу Семёнову с испытанной фразой: «Анатолий Петрович. Я тут выбегал по делам на минутку, может Вы звонили о встрече с Голушко?». Начальник УБТ оживлённо ответил: «Хорошо, что позвонили. Министр недавно передал, что вызывать Вас к себе не будет. Работайте спокойно». Я тут же побежал по подземному переходу в дом 1/3 на встречу с генералом Федотовым. На первом этаже стоял открытый лифт, заскочил в него и он сразу поехал, хотя никаких кнопок я не успел нажать. Как, оказалось, попал случайно в личный лифт министра. Дверь распахнулась, и я вышел в приёмную Голушки, где находилось человек десять вооружённых «вымпеловцев». В открытую настежь дверь в кабинет министра было видно, что вокруг него также сидят в тёмно-синих комбинезонах сотрудники «Вымпела» вместе с личной охраной Голушки. Мелькнула мысль: «Тут скорее министр находится в положении арестанта, чем охраняемого лица. Теперь понятно, почему он и шага самостоятельно не может сделать, чтобы исполнить надлежащим образом свои функциональные обязанности по заведению на членов клики Ельцина уголовного дела». Спросив у подошедшего сотрудника как пройти к Федотову, уже по лестничному пролёту поднялся этажом выше. Замминистра сидел в кабинете с каким-то сотрудником и, оглянув меня колючим взглядом типа «чего неймётся», сказал: «Что там у Вас стряслось? Докладывайте, но в присутствии моего помощника». Не получив приглашения присесть, ответил довольно резко: «Информация у меня сугубо конфиденциальная. Носит, на мой взгляд, первоочередной, государственный характер. Но говорить буду только наедине». С суровой миной на лице Федотов немного подумав, попросил помощника выйти. Оставшись вдвоём, замминистра, наконец, предложил присесть. Доложив об иностранных спецназовцах, а также о планах ликвидации Хасбулатова, Зорькина и Руцкова, я передал ему просьбу Баранникова, назначенного Руцким новым министром МБ РФ, соблюдать действующую Конституцию. С раздражением замминистра спросил: «Зачем Вы мне всё это сообщаете? Вот и действуйте со своим генералом Семёновым! Почему меня втягиваете в грязную политику? Тем более что у УБТ есть свой куратор замминистра генерал Сафонов».[351] Не выдержав такого открытого желания Федотова остаться в стороне от происходящих и судьбоносных для России событий, я возможно в более резкой форме, чем полагалось по субординации, заявил: «Товарищ генерал! Мы с Семёновым на своём уровне и даже больше, чем можем, стараемся выполнить возложенные на нас задачи. Но сейчас решается судьба государства, и требуются более решительные действия именно руководства министерства безопасности! Поэтому-то и обратился к Вам по просьбе Баранникова». От моих слов