Кроме того, я нашел в коллекции и другие предметы, которые, судя по данным моего дедушки, тоже должны были происходить из Атлантиды. Среди них был перстень из того же удивительного металла, что и монеты. Был там также необыкновенный слон из окаменелой кости, древняя ваза и другое. В вазе был план, с помощью которого египетский капитан вел поиски Атлантиды…
Я выехал в Египет и начал раскопки в саисских развалинах. Долгое время они были безрезультатными… Но вот две другие подобные же монеты — но уже из саркофага жреца саисского храма, в котором хранились сведения об Атлантиде, переданные жрецами Солону… Для проверки я обратился к двум известным французским специалистам-геологам, с которыми мы изучили западное побережье Африки. Мы уточнили, что все побережье покрыто породами вулканического происхождения. На протяжении многих миль возникало впечатление, что какой-то материк был словно оторван от побережья в результате вулканической деятельности. Здесь я нашел скульптурное изображение головы ребенка из того же металла, что перстень и монеты, которое было вдавлено в твердый слой старого вулканического пепла.
Я выехал в Париж, чтобы отыскать владельца коллекции из Центральной Америки, о которой упоминал мой дедушка. Он согласился разбить свою вазу для моих исследований. Внутри я нашел монету такой же величины и формы и из того же самого металла, что и предыдущие, которые я уже имел. Они различались лишь расположением иероглифов!
Я немедленно отправился в Центральную Америку, затем в Мексику и Перу. Я искал на кладбищах и вел раскопки в городах. Наконец в пирамиде в Теотигуакане в Мексике я нашел монеты из того же сплава, однако теперь я имею основание утверждать, что эти необычные монеты употреблялись в Атлантиде в качестве денег 40 тысяч лет назад. Это предположение основано не только на моих собственных исследованиях, но и на некоторых работах моего дедушки, о которых я еще не упоминал. Из-за ограниченности места я не буду сейчас говорить об иероглифах и других найденных мною доказательствах, которые вполне убеждают меня в том, что культуры Египта, Микен, Центральной и Южной Америки, как и культуры Средиземноморья, имеют общий источник. Я приведу здесь в качестве примера одну рукопись майя, отрывок из знаменитой рукописи «Троано» из собрания Планжона. Ее можно увидеть в Британском музее».
Вот перевод на русский язык этого любопытного отрывка:
«Шестого года Кан, в одиннадцатый день Мулук месяца Сак начались ужасные землетрясения, которые продолжались беспрерывно до тринадцатого дня Чуэн. Их жертвой пала страна My — страна болотистых холмов. Дважды поднимаясь, она вдруг исчезла в течение одной ночи. Из-за непрерывного действия подводных вулканов земля многократно поднималась и исчезала. В конце концов земля расступилась, и десять государств были разорваны на части и уничтожены. Их население насчитывало 64 миллиона человек, все погибли за 8060 лет до составления этой книги».
Здесь уместно подсказать читателю, что названия дней календаря майя Мулук и Чуэн дают трехдневный срок катаклизма. Но вернемся к тексту Генриха Шлимана. «Среди документов древнейшего буддийского храма в Лхасе хранится старая халдейская рукопись, которая была создана около двух тысяч лет до Рождества Христова. Вот ее содержание:
«Когда звезда Баал упала там, где в настоящее время осталось только небо, и море, как листья на дереве во время грозы, всколыхнулись и задрожали Семь городов со своими золотыми воротами и Прозрачными Храмами. И из дворцов вылилась река огня и дыма. Воздух заполнили предсмертные стоны и крики толпы. Люди искали спасенья в своих храмах и замках. А мудрый My, верховный жрец Ра-Му, вышел и заявил: «Разве я вам этого не предсказывал?» Тогда женщины и мужчины в богатой одежде с драгоценными камнями стали плакать: «My, спаси нас!» A My ответил: «Вы умрете все, вместе с вашими рабами и богатствами, а из вашего пепла возникнут новые города. Но если они забудут, что должны стать выше не только того, что они создали, но и того, что потеряли, — их постигнет такая же участь!» Слова My терялись в * шуме и грохоте. Страна и ее жители были разорваны в клочья и в скором времени погибли в волнах». Что означают эти два рассказа — один из Тибета, а другой из Центральной Америки, посвященные оба одной и той же катастрофе и связанные со страной My? Это перестанет быть загадкой, когда я приведу остальные, известные мне факты».
Нельзя не сказать в связи со статьей Пауля Шлимана, что мы до сих пор не знаем, когда была написана часть кодекса «Троано», рассказывающая о гибели десяти стран.
Явная ошибка с названием местности и города Тиагуанако (Тиауанако). Он помещен в документе в Центральной Америке, этот город, известный всем атлантологам. Вряд ли Шлиман мог бы так явно ошибиться. Древний город, точнее, его руины на самом деле расположены в Южной, а не в Центральной Америке. Польский атлантолог Зайдлер считает, что Шлиман мог упомянуть Теотигуакан. Это местность в Мексике, редакция же «Нью-Йорк Америкэн» перепутала эти географические названия.
Эпизод с папирусами Эрмитажа подтверждения пока не находит. Таких папирусов там как будто бы нет. Но не будем забывать, как трудно отыскать их в запасниках после блокады города, не имеющей себе равных во всей истории. И еще: до революции, помимо Эрмитажа, в Петербурге были и частные собрания, в них, возможно, и находились папирусы, на которые ссылается Шлиман.
Но несколько неточностей, вполне естественных, даже явных ошибок не могут служить основанием, чтобы перечеркнуть значение этих документов в целом.
Финал истории с реликвиями атлантов трагичен. Внук знаменитого первооткрывателя Трои во время первой мировой войны симпатизировал немцам и, согласно полуофициальной версии, был расстрелян за шпионаж союзниками, входившими в Антанту.
Семья расстрелянного Шлимана-внука хранила молчание. Все, что относилось к находкам из Атлантиды, словно по воле злого рока было предано забвению. Ни один из членов семьи, насколько известно, никогда не соглашался ответить на вопрос об их судьбе.
«Глазами, воспаленными от ветра, солнца, леска и бессонницы, он еще раз оглядывает стены: не заговорят ли они и не подтвердят ли его правоту? В этот момент прямо перед Шлиманом от стены отваливается кусок земли, и лучи солнца падают на какой-то странной формы предмет из покрытой зеленью меди, играют на его поверхности, за ним что-то поблескивает, как золото…»
Так описывает звездный час самого прославленного археолога XIX века немецкий писатель-биограф Г. Штоль в своей книге «Генрих Шлиман. Мечта о Трое».
— Теперь никто не сможет больше мне возражать: Троя найдена! — воскликнул Шлиман, закончив при помощи жены опись предметов.
Из древних недр были извлечены медный щит, медный котел, медное же блюдо, спекшееся, видимо, во время пожара с серебряной вазочкой, и золото — вначале круглый флакон весом 403 грамма и полуфунтовый кубок, затем — ладьеобразный кубок в 600 граммов, затем…
Вес найденного золота измерялся килограммами.
Больше найдут лишь через полстолетия в Египте, в гробнице Тутанхамона. В одном из серебряных кубков Шлиман обнаружил диадемы, цепочки, браслеты, серьги, перстни, пуговицы и бесчисленное множество маленьких золотых украшений. Говорят, восхищенный археолог возложил диадему на голову своей молодой жены Софьи и впервые назвал ее царским именем — Еленой.
Но кому принадлежало все это в древности? Тут у Шлимана не было никаких сомнений — конечно же Приаму, последнему царю Трои! Так возник термин — «клад Приама». А 14 июня 1873 года стало днем, с которого началась новая история дикого, выжженного солнцем участка земли, называемого местными жителями по-турецки — Гиссарлык.
Сокровища Трои стали предметом политики с момента, как только были извлечены из земли. По закону половину их требовалось передать в Стамбульский музей (Гиссарлык и по сей день принадлежит Турции), но Шлиман не нашел в себе сил, чтобы сделать это. Ночью, контрабандным путем, он перевез драгоценности в Афины. Турецкие власти узнали о проступке Шлимана и возбудили против него судебный процесс. Археологу грозили крупные неприятности, но дело было улажено после того, как турецкой стороне выплатили 50 тысяч золотых франков.
Тем не менее судьба коллекции (а «клад Приама» был лишь ее частью) оказалась неопределенной. Дарить ее Германии Шлиман не хотел, по его словам, «тамошняя завистливая профессура» постоянно самым ужасным образом оскорбляла его, поэтому он предложил музеям Парижа и Лондона купить найденное. Но и французы, и англичане отказались от такой скользкой, по их мнению, сделки. Отказался от нее и российский император Александр II. Лишь после этого, да и то по настоятельному совету своего соотечественника, знаменитого патолога и общественного деятеля Рудольфа Вирхова, Шлиман переломил себя и передал сокровища Германии — «в вечное владение и неделимое хранение».
