В «Житии Евфросинии Суздальской» точно указан лишь возраст, когда она стала невестой – 15 лет.[839] Можно вспомнить, что Евфросинию Полоцкую собирались выдать замуж в 12 лет. Различие дает право предположить, что в ХVI в., когда писалось первое «Житие», столь ранние браки уже были редкостью. В то же время сходство житий в сюжете о сватовстве говорит о том, что автор более позднего был вынужден использовать текст более раннего, для объяснения, почему черниговская княжна приняла постриг в суздальском монастыре. В дошедшем о Евфросинии Суздальской предании, видимо, это не пояснялось. В итоге автор ХVI в. придумал, что она приехала в этот город к жениху. Для придания повествованию достоверности, он даже назвал имя жениха Феодулии – Мина Иванович, из варяжского рода, ведущего начало от Шимона Африканыча, племянника Якуна Слепого. При этом книжник подчеркнул, что Мина Иванович был великим князем Суздальским.[840] Однако, как известно, в ХIII в. суздальскими князьями были только сыновья Всеволода Большое Гнездо и их потомки. При этом никто из них не носил имя Мина Иванович. В летописях встречается упоминание о варяжском военачальнике Якуне Слепом – в 1024 г. он прибыл на помощь Ярославу Мудрому во время междоусобия с Мстиславом Тмутараканским. Потомком Якуна назывался тысяцкий Юрия Долгорукого, прибывший в Ростово-Суздальское княжество в 1095 г. Его имя – Георгий Шимонович – встречается только в Киево-Печерском патерике, которым, вероятно, пользовался автор «Жития Евфросинии Суздальской».[841] Но ни он, ни его потомки не были князьями. Таким образом, версия с замужеством Феодулии, придуманная автором «Жития» для объяснения, почему она оказалась в Суздале, не выдерживает критики. На самом деле ответ на этот вопрос можно найти в родственных связях владимиро-суздальских и черниговских князей. Из Лаврентьевской летописи становится известно, что в 1211 г. Всеволод Юрьевич женил своего второго сына Юрия на дочери великого князя Киевского Всеволода Святославича Чермного Агафье – тетке Феодулии.[842] В это время молодая чета получила Суздаль для княжения и переехала в этот город. Однако трудно предположить, что Феодулии в 1211 г. уже было 15 лет и она самостоятельно отправилась в гости к тетке. В этом случае она должна была родиться в 1196 г., когда ее отцу было только 17 лет и его брак еще не мог считаться длительным и бесплодным, как утверждал автор «Жития». К тому же в 1211 г. дед княжны еще был великим князем Киевским и, конечно, мог удачно выдать внучку замуж. Более вероятно, что приезд Феодулии был позднее, например, в 1217 г. Раньше это не могло быть, поскольку суздальское княжение Юрия Всеволодовича продолжалось только до смерти отца в 1212 г. После этого он самовольно захватил владимирский престол и до 1217 г. вел ожесточенную борьбу со старшим братом Константином. Проиграв в 1216 г. Липецкую битву, он был вынужден уступить Владимир брату и переехать в Городец на Волге. Но в 1217 г. Константин разрешил ему вновь править в Суздале. В это время в гости к тетке и могла приехать Феодулия. Позднее 1217 г. это событие тоже не могло произойти, поскольку в феврале 1218 г. Константин умер и Юрий вновь стал великим князем Владимирским.[843]
Если считать, что Феодулия приехала в Суздаль в 1217 г. в возрасте 15 лет, то родиться она должна была в 1202 г., когда ее отцу было уже 23 года и он наверняка несколько лет был женат, с нетерпением ожидая первенца. К тому же в 1217 г. Михаил Всеволодович все еще не имел собственного княжения и поэтому не мог удачно выдать дочь замуж. Только в 1223 г. он стал Черниговским князем, после гибели сразу нескольких родственников в битве на Калке.[844] Но в это время Феодулия, очевидно, уже была монахиней Евфросинией.
Сейчас, конечно, трудно узнать точную цель приезда Феодулии в Суздаль. Может быть, сначала она лишь хотела навестить тетку, а у той были насчет нее какие-либо брачные планы. Ведь в это время неженатыми оставались несколько младшие братья ее мужа, например Владимир и Иван. Но эти планы провалились, и Феодулия решила принять постриг в местном монастыре. Он был основан сравнительно недавно – 1207 г. и был посвящен не самому главному церковному празднику – Ризоположению, связанному с чудесами Богородицы. Возможно, он был основан в память о Марии Ясыне, скончавшейся за год до этого. Покровителями этой обители, несомненно, были Юрий и его жена Агафья Всеволодовна. Поэтому с пострижением в него Феодулии проблем не было.
Несомненно, что в судьбе полоцкой и суздальской святых было много общего, поскольку обе не смогли удачно выйти замуж, хотя обладали массой достоинств. Главное – они любили книжное чтение, с готовностью овладевали различными науками своего времени (красивым письмом, умением говорить проповеди, врачевать и т. д.). По сообщению «Жития», монахини Ризоположенского монастыря были поражены ученостью Феодулии. Ведь она воспитывалась в культурных столицах Руси того времени: Чернигове и Киеве. Княжеские и монастырские библиотеки в этих городах были богаче суздальских, поскольку в этом городе князья постоянно начали жить только с конца XII в.
В «Житии» сообщалось, что Феодулия с детских лет любила посещать Киево-Печерский монастырь, где выслушивала наставления местных постриженников и получала от них всевозможные книги.[845] Это происходило, видимо, когда ее дед Всеволод Святославич правил в Киеве. Если считать, что княжна родилась в 1202 г., то в год смерти деда ей было 10 лет. В «Житии» как раз отмечено, что в возрасте 9 лет княжна стала испытывать особую любовь к книжному чтению, и поскольку автор не знал, кто был учителем Феодулии, то он предположил, что им являлся сам князь Михаил Всеволодович. Помощником его якобы был боярин Федор, хорошо разбиравшийся даже в философии.[846] Имена учителей Феодулии автор «Жития», несомненно, взял из «Сказания об убиении в орде Михаила Черниговского и его боярина Федора». Один из списков его был в библиотеке Спасо-Евфимиева монастыря, где книжник жил.
Княжеский шлем, найденный на Липецком поле, где проходили битвы в 1176 и 1216 гг.
Хотя сходство целого ряда фраз в «Житии Евфросинии Полоцкой» и «Житии Евфросинии Суздальской» однозначно свидетельствует о том, что текст первого использовался во втором, суздалец Григорий не стал полностью заимствовать сюжетную канву, построенную его предшественником, полоцким книжником. Если Евфросиния Полоцкая приняла постриг вопреки воле родителей, то Феодулия была готова исполнить пожелание своих отца и матери – в Суздаль она поехала, чтобы стать женой местного князя. Но оказалось, что пока она была в пути, жених умер.[847]
Следует отметить, что Григорий даже подчеркнул, что Феодулия, хотя и имела склонность к монашескому образу жизни с юных лет, не собиралась нарушать Божью заповедь о почитании родителей и была готова выполнить их волю. Однако этому помешало само провидение. По совету Богородицы, явившейся девушке в чудесном сне, она не стала возвращаться домой, а отправилась в Ризоположенский монастырь, где уговорила игуменью постричь ее в монахини.[848]
Таким образом, по версии монаха Григория, Феодулия оказывалась совершенно безгрешной, в отличие от Евфросинии Полоцкой, действовавшей вопреки Божьей заповеди о почитании родителей.
В «Житии Евфросинии Суздальской» точно указана дата ее пострижения – 25 сентября,[849] но вряд ли Григорий узнал ее из местного предания. Скорее всего, он взял ее из святцев, решив, что Феодулия получила имя Евфросинии, т. к. в день ее пострижения отмечалась память этой святой. Хотя святых Евфросинии было несколько и память их отмечалась не только в сентябре, но и феврале, и ноябре, автор «Жития» выбрал 25 сентября, полагая, что юная княжна не могла путешествовать в зимнее время года или поздней осенью.
Следует отметить, что в «Житии Евфросинии Полоцкой» не указана дата пострижения княжны, нескольку автор, видимо, не знал, в честь какой святой она приняла монашеское имя.
Поскольку Феодулия-Евфросиния не прославилась какими-либо конкретными делами (не основывала монастырь, не строила храм и т. д.), то Григорию пришлось представить ее исключительно набожной инокиней, своей праведной жизнью подающей пример всем окружающим. Она всегда соблюдала пост и даже по нескольку дней ничего не ела, истязая свою молодую плоть, почти не спала, проводя время в чтении церковных книг, молитвах, и занималась самой тяжелой работой. Таким образом она 9 лет совершенствовала свой дух, хотя дьявол неоднократно пытался ее искусить и даже принимал облик отца.[850]
Вряд ли в монастырском предании об Евфросинии содержались конкретные детали, связанные с явлением дьявола к ней в различных обликах. Скорее всего, Григорий взял отдельные сюжеты из Киево-Печерского патерика, полагая, что методы искушения молодых монахов и монахинь были сходными.
