- Это, конечно, не дворец на острове Итаке, и я не жду своего Одиссея, а вместо прядения полотна пишу картины, чем и зарабатываю на жизнь, - сказала она, демонстрируя превосходное знание творений бессмертного Гомера и при этом намекая на свою свободу от семейных уз. Заметим в скобках, что в прошлом таковые у Снежинской появлялись дважды и оба раза рвались как гнилые вожжи. Причиной тому был строптивый характер и небрежение Пенелопы к домашнему хозяйству.
Поскольку посещение жителей Обжоровки входило в планы дальнего вояжера, он тотчас с благодарностью принял предложение.
Деревянный домик госпожи Снежинской стоял уединенно и был завален картинами, написанными в стиле примитивного кича, - с уродливыми стариками и старухами, голыми бабами с огромными задами и грудями, какими-то странными, фантастическими пейзажами. Одну из своих картин хозяйка подарила князю. На ней в замысловатом сплетении геометрических фигур и линий едва угадывалось лицо пожилого человека.
- Здесь изображен таким, как я себе представляю, - сказала Пенелопа с великосветской непринужденностью, - один из моих предков - польский шляхтич Казимир Снежинский, сосланный в наши глухие края за антиправительственные выступления. Так что, дорогой князь, я тоже знатного рода. И хотела бы с вашей помощью вернуть свое законное звание.
На этом месте их приятный, многообещающий разговор был прерван шумом во дворе. Пенелопа выглянула в окошко и увидела руководителя клубного драмкружка Витюнчика Громовержцева, который делал ей какие-то знаки.
- Извините, дорогая Пенелопа Андреевна, - сказал он, когда та отворила дверь, - не могли бы вы сообщить князю, что его с нетерпением ждет депутация от местной интеллигенции?
Такая встреча, хоть и была предложена несколько не вовремя, тоже входила в планы высокородного гостя, и он согласился тут же принять всех соискателей высочайшей аудиенции. Их, кроме Громовержцева, было двое: бывший неудачный претендент на должность директора лесхоза, так и оставшийся директором дома культуры господин Бессонов и управляющий конторой "Заготживсырье" господин Волкобоев.
Побеседовав с этими милыми людьми, князь получил ценные сведения о том, что Обжоровка до революции, оказывается, была местом ссылки вольнодумцев из дворян.
- Потомками коих мы, ваши покорные слуги, и являемся, милостивый государь, - с театральной галантностью сказал Громовержцев, а Волкобоев добавил: "никогда не посрамивших честь дворянства".
- Посему позвольте принести нижайшее ходатайство о возвращении нам званий благородного сословия, - заключил Громовержцев цель прибытия депутации.
Князь настолько растрогался, что пообещал всем просителям свое полное содействие в восстановлении их исторических прав на высокие титулы.
По прошествии трех месяцев и в самом деле пришла из Москвы гербовая бумага, потрясшая замшелые устои обжоровского быта.
Высочайшим соизволением всем соискателям дворянских титулов, а также Ивану Ивановичу Недогонову было пожаловано почетное баронское достоинство, Дворский же стал графом.
Вот когда по-настоящему пригодились Георгию Натановичу его организаторские способности, выкованные в райкоме комсомола. Новоиспеченные дворяне аки агнцы нуждались в мудром пастыре и в объединении в крепкую организацию. Принося им поздравления, граф Дворский выступил с предложением образовать дворянское собрание и избрать председателя. Однако не всем оно понравилось. Барон Бессонов ехидно заметил, что бывший комсомольский вожак хочет загнать их в общее стойло новой партячейки. Против дворянского собрания высказался и Громовержцев, который всегда был сам по себе и как творчески одаренная натура не любил связывать себя никакими обязательствами, в том числе семейными. По этой причине он, кстати сказать, ни на одной работе подолгу не задерживался и был местным чемпионом по разводам и внебрачным связям.
Встретив сопротивление, Георгий Натанович, повел тихую осаду и в конце концов перетянул на свою сторону большинство. Дворянское собрание благополучно родилось, а Дворский стал его председателем.
По такому случаю его сиятельство решил дать званый бал для особо важных персон. Это было тем более кстати, что одновременно проводилась и презентация ресторана "Эльдорадо". Построенный по проекту и на деньги господина Дворского, ресторан находился в центре Обжоровки и представлял круглое здание под стеклянной крышей. Сюда-то и было приглашено высшее общество Обжоровки.
Гости были приятно удивлены роскошным интерьером банкетного зала и мраморной полировкой пола. Однако отсутствие накрытых столов для них, привыкших все начинать с обильного застолья, показалось странным, даже несколько обидным и по залу пополз ропот недовольства. Однако вертлявый распорядитель бала и по совместительству дирижер оркестра рассеял опасение присутствующих остаться голодными.
- Уважаемые дамы и господа! - обратился он к толпившимся патрициям. - Его сиятельство граф Дворский рад приветствовать вас в этом великолепном зале и предлагает вначале насладиться музыкой и танцами, а потом от пищи духовной перейти к земным дарам. Итак, музыка, танцы и пир горой - такова программа нашего бала!
Грянул оркестр, мужчины одну за другой стали приглашать дам, восседавших на расставленных вдоль стен мягких стульях. В этот вечер всех кавалеров покорила блистательная баронесса Снежинская. Ее приглашали наперебой и говорили комплименты, иногда весьма фривольного характера, на что Пенелопа отвечала игривым смехом и грациозно грозила шалунам пальчиком. Особенно пылко увивался за ней барон Громовержцев. В вихре танца и страсти он то прижимал Пенелопу слишком близко к себе, то нахально опускал руку ниже пояса на ее соблазнительные округлости. В перерывах между танцами не обедавшие в надежде на сытный ужин гости в мгновение ока сметали фуршеты и жадно запивали их бокалами шампанского. Барон и тут был не промах. Насыщаясь сам, галантно потчевал даму. К началу застолья оба были уже изрядно на взводе. Они успели захватить одну из расположенных по окружности зала кабин для особо почетных персон и здесь за рифленой стеклянной дверью почувствовали себя в интимном уединении.
То ли под влиянием чар прелестной Пенелопы, то ли от выпитого шампанского, а может от всего вместе, в Громовержцеве вдруг проснулся еще никем не оцененный гениальный актер.
- О, царственная Пенелопа! - с вожделением голодного тигра воскликнул он. - Позволь бедному рыцарю у ног твоих доказать свою любовь и преданность!
Став на колени, Витюнчик просунул руку под платье Пенелопы и, без дальнейших предисловий, совершил волнующее восхождение к возвышенностям ее пышного бедра.
- Ты гадкий игрунчик, - молвила Пенелопа, отводя его руку от конечной цели восхождения.
... Когда жена Громовержцева, с которой он после очередного развода успел прожить полгода, без стука ворвалась в кабинку, то увидела своего благоверного Витюнчика стоящим на коленях перед Пенелопой. Одна рука его скрывалась под платьем коварной соблазнительницы, а другой он нежно охватывал ее талию.
Наполненный мирным гомоном голосов ресторан от основания до свода содрогнулся от громкого вопля.
- Ах, ты барон вонючий! Я, значит, дома сиди, а ты тут развлекаешься с проститутками! - с этими словами супруга вцепилась в сложную прическу баронессы и моментально превратила ее в беспорядочную копну волос. Затем нападавшая пустила в ход ногти и оставила несколько ярких автографов на щеках своей соперницы.
Витюнчик при первых звуках грозного голоса жены забился под стол. Но убежище оказалось слишком тесным и не спасло от побоев его выглядывающий из-под стола зад. Получив несколько жестоких ударов заостренным каблучком женской туфельки, бедный Купидон, икая от боли, бросился наутек.
Граф Дворский, услышав крики и шум, поспешил вместе дежурившим у входа в ресторан милиционером на место происшествия. Тут-то и запомнил на всю жизнь Георгий Натанович, что значит разнимать дерущихся женщин. Всклокоченный, поцарапанный со сбитой на сторону бабочкой и оторванной фалдой фрака предстал он перед сбежавшимися гостями. Милиционер лишился погона и нескольких пуговиц на рубашке.
Подковерной борьбой по поводу дворянского собрания и званым балом Георгий Натанович рассчитывал упрочить свое лидерство в разворачивающейся политической борьбе за представительство в областной думе. Несмотря на досадный скандал в ресторане, ему удалось создать маленькую партию, название которой он долго обдумывал и наконец из многих выбрал одно - "Воля и благородство". Опираясь на эту партию, Дворский хотел получить депутатский мандат. Но этим планам начали мешать коммунисты. Оправившись от разгрома КПСС, новую партийную организацию в Обжоровке после некоторого пребывания в бездействии возглавил Будьздоровенко. Бывший покровитель Георгия теперь стал врагом номер один. Он всюду выдавал себя за поборника социальной справедливости, клеймил "прихватизаторов", называл их ворами и разрушителями страны. При этом доставалось и Дворскому. Растущая бедность населения приводила в лагерь коммунистов все больше сторонников.
